На стенах только плакаты с объявлениями о концертах в Центре искусств и спектаклях в расположенном неподалеку театре «Меркьюри», потертые доски пола, специально подобранная разношерстная старая деревянная мебель. За столом расположилась компания людей в перемазанных краской комбинезонах — пришедшие на перерыв декораторы и художники из театра. У стойки бара сидели несколько типов хулиганистого вида. Клейтон решил, что, несмотря на обильный пирсинг и свирепый макияж, они вряд ли могут представлять угрозу для кого-то, разве что передерутся между собой.

Планировка паба казалась бессистемной. Похоже, что с годами здесь добавлялись все новые и новые секции. Отсюда неровности пола, ступеньки вверх и вниз, связывавшие разные уровни. Здесь были открытые пространства и укромные уголки, высокие потолки и совсем низкие, скошенные. Высматривая человека, приславшего текстовое сообщение, Клейтон огляделся по сторонам и поморщился от грохота музыкального автомата: оттуда неслось нечто невразумительное и навязчивое, что он не смог бы оценить никогда.

Он обнаружил ее сидящей на кожаном диване в углу в задней части паба под косыми стропилами, поддерживавшими крышу.

Софи.

Перед ней стоял стакан. «Водка с колой», — решил он. Софи была одета в джинсы, ботинки и блестящую черную дутую куртку. Рядом с диваном Клейтон заметил довольно большой пакет. Он направился к ней, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что в пабе нет знакомых.

— Значит, тебя все-таки отпустили? — сказал он.

— Пришлось. У них на меня ничего не было, — ответила она, делая глоток из своего стакана.

Он сел рядом.

— Я очень рискую, встречаясь с тобой. Надеюсь, дело того стоит.

Она поставила стакан на низкий столик и повела плечами, выставляя грудь. На губах ее блуждала слабая улыбка.

— Я того стою.

Клейтон промолчал.

Настроение Софи мгновенно изменилось. Улыбка исчезла.

— Я ушла от него, — сказала она.

— От Бразертона?

— А от кого еще? — Голос ее звучал мрачно.

Клейтон пожалел, что не заказал в баре выпивку.

— И что он сказал?

Лицо ее осунулось, глаза уставились в стол.

— Я ему еще не говорила. Просто пришла домой, забрала свои вещи и ушла. Он узнает об этом, когда вернется домой.

— Он наверняка взбесится.

— Его проблемы.

Она сделала еще один глоток, на этот раз большой.

Клейтон бросил взгляд на часы. Интересно, что сейчас делают Фил и его команда. Он чувствовал себя скверно из-за того, что не был с ними. Как гарпунер, которому не хватает цели. Он понимал, что это совсем другой случай, но чувствовал себя именно так. Его это смущало. Первой его мыслью было: «Что я скажу маме?» Она всегда так гордилась его достижениями. А теперь его отстранили от самого сложного дела, каким ему когда-либо приходилось заниматься. Конечно, его вины в этом нет, но каково будет ей, когда она об этом узнает? Сейчас он должен был находиться там, с ними, работать, вести расследование. А не сидеть здесь и переживать за свое будущее. Но выбора у него не было. Когда позвонила Софи, он не знал, с чем это связано. Но если речь идет о том, что может как-то спасти его карьеру, он должен идти. Вот теперь он об этом узнал.

— Что ж, желаю удачи. — Он встал, собираясь уйти.

— Что это ты делаешь? — Она удивленно посмотрела на него.

Он обернулся и склонился над ней. Посмотрел прямо в разрез на ее груди.

«Прилично это или неприлично — уже неважно», — подумал он.

— Я ухожу. Говорить нам особо не о чем. Ты бросила его. Желаю удачи!

В глазах Софи вспыхнула ярость. С этим Клейтон никогда раньше не сталкивался.

— И это все? Желаю удачи? Какой еще на хрен удачи! Нет, Клейтон, так не пойдет. Ты мой должник.

Клейтон почувствовал, что и сам начинает злиться.

— Правда? Я твой должник? А еще что? Ты уже большая девочка, Софи. И сама принимаешь решение.

Он хотел уйти, но она вскочила и, обойдя столик, схватила его за руку. В ней чувствовалась удивительная сила. Ее пальцы буквально впились ему в руку.

— Если ты сейчас уйдешь, Клейтон, то уйдешь и из моей жизни. И пожалеешь об этом. По-настоящему пожалеешь, черт побери!

— Правда?

— Правда. Потому что по-прежнему остаются вещи, которые я могу рассказать твоему боссу. Или твоей напарнице. Констебль Хэпберн. Так, кажется, ее зовут? — По лицу Софи скользнула улыбка. Ни капли тепла, только сухой, холодный расчет. — Ты ведь не нравишься ей, так? Или все-таки нравишься? Впрочем, это ее проблемы. Пожалуй, мне следует поговорить именно с ней. Рассказать немного о твоем прошлом. Как думаешь?

И снова Клейтон испугался. И не из-за того, что Софи могла что-то рассказать, — такое с ним случалось и раньше, — его пугало то, как она себя вела. С этой стороной ее характера он еще не сталкивался. И не хотел сталкиваться в будущем. Это был не просто страх. Он лишал присутствия духа. Клейтон уже открыл рот, чтобы ответить, но Софи его опередила:

— Только не нужно говорить, что я этого не сделаю. Потому что теперь я точно знаю, что сделаю.

Клейтон вздохнул. Он был слишком напуган и зол, чтобы продолжать этот разговор. Она улыбнулась, на этот раз уже теплее. Возможно, это был только намек на теплоту.

— Почему бы нам снова не присесть? — сказала она. — И спокойно все обговорить.

Хватка на его руке чуть ослабела. Снова улыбка. Это было уже больше похоже на прежнюю Софи. Ту, которую он знал. Или думал, что знает. Он позволил уговорить себя и сел рядом с ней.

— Ладно, — сказала она тоном, каким говорят при встрече старые друзья, — давай все хорошенько обсудим. — Она сделала еще один глоток из своего стакана. — Я бросила Райана. Теперь мне некуда идти и негде жить, Клейтон.

Он понял, куда она клонит, и вздрогнул.

— Ты шутишь!

— Нисколько, Клейтон.

Софи снова назвала его по имени. Она работала на повторении, словно навязчивый торговец, пытающийся что-то всучить. «Вот какой она оказалась!» — подумал он. И какой была все время, сколько он ее знал.

— Нет. Ты не можешь…

Она наклонилась к нему, и тепло ее голоса перетекло в ладонь, которую она положила ему на бедро. Еще одна улыбка. Если бы кто-то посмотрел на них сейчас, то принял бы их за воркующую парочку, ведущую в укромном уголке паба задушевный разговор, который неминуемо закончится в постели.

— Я останусь у тебя, Клейтон. Ты живешь один, и ты сам все это начал. У тебя нет выбора.

Он вздохнул и ничего не сказал.

— К тому же, когда Райан узнает о том, что я сделала, он не очень-то обрадуется, верно? Он придет за мной. — Софи придвинулась еще ближе, и ее ладонь змейкой обвила его руку. Она прижалась к нему бедром и начала медленно тереться о его ногу. — Мне нужна защита. А кто может сделать это лучше, чем большой крепкий полицейский…

Голова его кружилась, руки тряслись. Клейтону казалось, что его затягивает водоворот. Но было и другое чувство. Нечто такое, чего он не должен был сейчас ощущать: несмотря на все ее слова и угрозы, он испытывал эрекцию.

Софи, догадавшись, что с ним происходит, скосила глаза ему между ног, улыбнулась, и ее рука скользнула туда. Он тяжело задышал.

— О-о-о… — сказала она. — Это все для меня?

Он не смог ответить. Она рассмеялась.

— Ладно, — сказала она, отодвинувшись от него и одним глотком допив остатки коктейля, — теперь, когда мы знаем расстановку сил, думаю, нам можно уйти.

— Что ты имеешь в виду?

— Поедем к тебе, — сказала она тоном, каким объясняют прописные истины медленно соображающему ребенку Она похлопала рукой по пакету, стоявшему рядом с диваном. — Я прихватила свои вещи. — Ее глаза еще раз скользнули ему между ног. — Думаю, ты и сам захочешь добраться туда побыстрее, чтобы я смогла показать свою благодарность.

Он встал и запахнул пальто, чтобы скрыть свое состояние. Он чувствовал себя ужасно, словно при вирусном заболевании или отравлении. Его трясло и, казалось, вот-вот вырвет.

Софи тоже встала. Взяв Клейтона под руку, она повела его к выходу из паба. На улице она остановилась и посмотрела на него.