Вот таким выдался сегодняшний день. На диване, с чашкой чая, в компании телевизора. Показывали сериал «Блудницы», или, как она его называла, «Гормональные гарпии». Все постоянно перекрикивают друг друга, чтобы привлечь внимание к себе. Бросают рискованные замечания в сторону Джона Бэрроумана, а тот отвечает в том же духе. Один вид всего этого утомил ее. Переключилась на другой канал. «Диагноз — убийца». Уже неплохо. Каролин начала было смотреть, но поняла, что ей трудно следить даже за таким незамысловатым сюжетом. Она не стала искать чего-то лучшего на других каналах, а просто нажала на пульте кнопку выключения.

Она сделала глоток чаю. Вкус был ужасным. Ей удалось отказаться от кофе, но тяга к чаю осталась. Сейчас все ее чувства усилились и обострились. Вещи, которые она раньше любила или, по крайней мере, не замечала, теперь вызывали отвращение. Например, запах в холодильнике или лосьон, которым Грэм пользовался после бритья.

Она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Попыталась расслабиться. Но не смогла. Каролин никак не могла выбрать удобное положение, как ни усаживалась. Она огляделась по сторонам. В ее обычно безупречном доме поселился беспорядок. Грэм отказывался платить домработнице, говорил, что это пустая трата денег, если она целый день сидит дома и ничего не делает. А у нее не было сил даже встать, не то что заниматься уборкой.

А еще нужно приготовить обед, и помочь ей в этом некому. В доме опять закончились продукты. Но тут хотя бы Грэм обещал заехать в «Сэйнсберис» по дороге домой. Такая перспектива его, похоже, не слишком обрадовала, но, с другой стороны, что его вообще радовало в последнее время?

Она взглянула на часы. Он уже должен был вернуться. Он сказал, что сегодня после обеда устроит себе выходной. В последние дни он очень отдалился от нее, и дистанция эта продолжала увеличиваться. Он стал больше времени проводить на работе, а вернувшись домой, разговаривал с ней резко. А еще он стал больше следить за собой. Сделал новую приличную стрижку. Немного похудел. В голове снова начали крутиться мысли о его возможном романе, но у нее не было ни сил, ни мужества, чтобы попробовать разобраться в этом.

Она сделала еще глоток чая и скривилась. Кошмар!

Каролин поставила кружку на кофейный столик, откинулась на спинку дивана и опять посмотрела на часы. Грэм опаздывал. Но как раз в тот момент, когда в ее голове снова стали кружиться всякие нездоровые фантазии относительно его местопребывания, она услышала, как в дверь позвонили. Она вздохнула. Должно быть, он забыл дома ключи. Или в руках слишком много покупок, и он хочет, чтобы она помогла ему занести их в дом. Идиот! Это в ее-то состоянии… Но он вел себя именно так.

С трудом поднявшись с дивана, она медленно направилась через гостиную в прихожую. В дверь позвонили снова.

— Эй, все в порядке, я уже иду!

Она подошла к двери и повернула ручку, чтобы открыть ее. Еще подумала: Грэм не мог забыть ключи, они у него на одной связке с ключами от машины.

Она широко открыла дверь и подняла глаза. Это был не Грэм.

А потом на нее обрушился удар молотка.

Ее последней мыслью стало: все-таки нужно было пойти к парикмахеру.

— Я не должна была оказаться здесь, Клейтон. И ты это знаешь. Ты же обещал!

Голос Софи Гейл был тихим и шипящим. Она наклонилась к столу и впилась в Клейтона тяжелым немигающим взглядом. Она была вне себя, он видел это. Но он знал и то, что за этой злостью скрывается нечто большее. Вот только не мог понять, что именно.

— Да, я знаю. Но что я мог поделать? Если босс сказал, ты должна была поехать с нами. Ты же знаешь наши правила. Послушай, — сказал он, тоже наклоняясь и переходя на шепот, но с той разницей, что если у нее это превращалось в шипение, то свой голос он полностью контролировал. — Не волнуйся. И не паникуй. Это самое главное. Два самых главных момента.

Софи Гейл ничего не ответила. Просто сидела и пристально смотрела на него, крепко обхватив себя руками. Взгляд ее не стал менее враждебным. Она застыла в таком положении, и Клейтону показалось, что это длилось долгие часы, хотя на самом деле, вероятно, прошло всего несколько секунд.

Клейтон с Софи находились в комнате, которая была точной копией той, где Фил беседовал с Райаном Бразертоном. Тот же тусклый цвет стен, то же унылое освещение, исцарапанный стол, атмосфера безнадежности. Однако зеркала здесь не было. «А это уже кое-что», — подумал Клейтон.

Он напросился провести этот допрос сам, чтобы ускорить работу следствия. Но правила были ему известны. Во время работы по делу на него было совершено нападение. Против нападавшего выдвигалось обвинение в покушении на убийство. Теперь он рассматривался как имеющий личные мотивы и принимать участие в расследовании не мог. Стандартная процедура. Но он все же не терял надежду.

Поэтому он и вызвался, чтобы успеть переговорить с Софи, прежде чем приедет Анни и заберет у него это дело. Из всей команды его поручат именно ей, подумал он. Он знал, что времени у него в обрез, и им с Софи нужно договориться до чего-то более-менее приемлемого очень быстро.

— Я влипла по полной, — сказала Софи.

— Ничего подобного, — ответил Клейтон. Но прозвучало это неубедительно, что он и сам заметил.

— Не будь идиотом! — заявила она. — Если я скажу, что Райан был со мной в ту ночь, когда убили его бывшую, а вы выясните, что это не так, то начнете меня крутить. А если я скажу, что в тот вечер он уходил, за меня возьмется он. Оба варианта — не супер. — Она откинулась на спинку стула. — Спасибо тебе большое!

Клейтон чувствовал, что начинает злиться на нее. Он понимал, что причина этого та же: страх.

— Послушай, — сказал он, умоляюще поднимая руки, — ты влипла не одна. Я тоже замешан. Если всплывет что-то насчет тебя, выяснится и обо мне. И тогда проблемы будут у нас обоих. Скажи спасибо этому болвану, своему бой-френду, за то, что меня отстранили от расследования. Меня здесь уже не должно быть, и времени у нас очень мало. Думай. Мы должны разгребать это вместе.

Опять наступило молчание.

— Вот что мне пришло в голову, — наконец заговорил Клейтон. — Нам нужно сделать следующее. Я иду к боссу и говорю, будто ты рассказала мне о том, что в ночь, когда была убита Клэр Филдинг, Бразертона не было дома.

Она попыталась возразить, но он остановил ее.

— Дослушай до конца. Я рассказываю ему все это. И добавляю, что ты ужасно боишься. Что ты не хотела ничего говорить и хочешь, чтобы это было использовано только в том случае, если Бразертону будет предъявлено обвинение и его арестуют. Он не должен быть отпущен под залог. Потому что… потому что твоя жизнь в опасности. — Клейтон откинулся на стуле, довольный собой. — Что ты думаешь насчет такого варианта?

Софи продолжала в упор смотреть на него.

— А в чем тогда твой риск?

Клейтон нахмурился.

— Что?

— Ты сказал, что мы оба рискуем. Я не вижу никакой опасности для тебя. Рискую только я.

Клейтон вздохнул.

— Это самое лучшее, что мне удалось придумать.

— Значит, придется подумать еще. Потому что, если я скажу такое, а Райана все равно выпустят, я пропала. Работы нет, жить негде. Не говоря уже о том, что́ он может со мной сделать.

— Если он хоть что-то сделает, то попадет за решетку.

Она деланно закатила глаза и сокрушенно вскинула руки.

— Как хорошо! А я в это время буду валяться в реанимации.

— Софи, это единственный выход.

— Для тебя — может быть.

— У тебя есть идея получше?

— Есть.

Клейтону не понравился злобный огонек, который зажегся в ее глазах.

— И что же это?

— Я скажу им все. Не тебе, а твоему боссу. О том, что была информатором. Расскажу обо всем, что я вам сообщала. И о тех обвинительных приговорах, к которым это привело. Напомню, каким хорошим источником я была. — Огонек все разгорался. — Потом скажу, что ты запомнил меня еще с тех времен и пришел ко мне. Хотел, чтобы я молчала о бесплатных услугах, которые ты у меня получал. Но ведь речь идет не только о твоих развлечениях «на халяву», верно?