Она тупо смотрела в одну точку — и я вдруг подумал, что именно так она может провести остаток жизни.

Клеммонс позвонил в Лос-Анджелес и попал на Чарли Григгса, дежурившего в тот день. Они беседовали минут двадцать, Клеммонс подробно рассказал обо всем, что произошло. Один из копов принес «Хагакурэ», и Клеммонс положил его на стопку «Филд энд стрим». [52]Вещественное доказательство. Повесив трубку, Клеммонс сразу же снял с меня и Пайка наручники.

— Вы, парни, подождите немного, кофе попейте. Сейчас сюда кое-кто должен подскочить.

— А что с девочкой? — поинтересовался я.

Клеммонс не снял с Мими наручники.

— Пусть пока посидит.

Он вернулся к своему письменному столу и позвонил коронеру в Сан-Бернардино.

Я подошел к кофейному автомату, налил две чашки и отнес их в камеру Мими.

— Хочешь кофе? — предложил я, протягивая ей чашку, но она ее не взяла и вообще никак на меня не отреагировала.

Я поставил чашку на прилавок и стоял там до тех пор, пока кофе не остыл.

Приехали еще копы и даже парочка федералов из офиса в Сан-Бернардино, они вернули нам оружие и в четверть третьего ночи отпустили.

— Что станет с девочкой? — спросил я.

— Утром наши люди отвезут ее в Лос-Анджелес, — ответил Клеммонс. — Ей будет предъявлено обвинение в убийстве отца.

— Может быть, мне стоит остаться, — сказал я.

— Старина, об этом не может быть и речи, — отозвался Клеммонс. — Проваливай отсюда.

Молодой парень в отутюженной форме и с тоскливым взглядом отвез нас обратно в Эрроухед-Виллидж к джипу Пайка. В горах было тихо и прохладно. И ночь стояла такая темная, какой никогда не бывает в городе.

«Макдоналдс» светился изнутри, но огни в поселке не горели, и на парковке было пусто, только наш джип. Мы немного постояли рядом, вдыхая чистый воздух.

Пайк снял очки и посмотрел по сторонам. Было слишком темно, и его глаз я не видел.

— Млечный Путь, — сказал он. — В Лос-Анджелесе его не увидишь.

Из леса доносилось стрекотание сверчков, озеро тихо плескалось о причалы.

— Что случилось? — спросил Пайк.

— Не думал, что все обстоит именно так. Эдди ее любил.

— Угу.

— Она хотела остаться с ним. Ее не похищали. И никто не собирался ее убивать.

Он кивнул.

Плеск воды стал немного громче. Я сделал глубокий вдох и ощутил пустоту.

— Слишком много неверных предположений. Мне хотелось, чтобы она оказалась жертвой, и я все рассматривал только с этой точки зрения. — Я взглянул на Джо. — Может быть, все было не так.

«Я такая вруша».

Пайк надел очки.

— Брэдли.

В горле у меня пересохло, я почувствовал, как обжигает пустота внутри.

— Проклятье! Она столько всего напридумывала. Может быть, и Брэдли оговорила. Может быть, он не думал ее трогать. Мне была нужна причина, и она мне ее предоставила. Может быть, я помог ей убить Брэдли.

Джо Пайк довольно долго размышлял над моими словами. Наверное, целую вечность.

— Но кто-то должен был ее вернуть, — наконец произнес он.

— Конечно.

— Что бы Мими ни сделала, она сделала это, потому что была больна. И все так и осталось. Ей необходима помощь.

— Джо, ствол был у тебя. Ты ведь мог только ранить Эдди, — сказал я.

— Нет.

— Почему?

Некоторое время он стоял совершенно неподвижно, словно, чтобы ответить, ему надо было от всего отрешиться. Потом открыл дверь джипа. Когда Пайк подошел ко мне, в руках он держал перевод «Хагакурэ», причем держал очень бережно.

— Это не просто книга, Элвис. Это способ жить.

Таширо тоже так говорил.

— Эдди Танг был якудза, — продолжал Пайк, — но он убил Ишиду из-за девочки. Он решил вывезти ее в Японию, но мы его остановили. Он любил Мими, однако понял, что им не жить вместе. Он не выполнил своих обязательств как якудза. Он не мог сдержать слово, которое дал Мими. Наконец он потерял лицо. У него ничего не осталось.

Я вспомнил, как Эдди Танг смотрел на Джо Пайка. На Пайка, не на меня.

— Путь воина — смерть.

С озера подул прохладный ветерок. Что-то двигалось в воде, а в небе, над крышей «Макдоналдса», появился легкий самолет, мигающий красными опознавательными огнями. Пайк положил руку мне на плечо и крепко сжал.

— Ты ее нашел, — сказал он. — Она в безопасности. И ни о чем не думай.

Мы сели в джип. Нам предстояла долгая дорога обратно в Лос-Анджелес.

Весь следующий день я провел у телефона. Я позвонил Лу Пойтрасу и выяснил, что Мими Уоррен отправили для освидетельствования в окружную больницу Лос-Анджелеса. Я позвонил Кэрол Хиллегас и попросил ее навестить Мими и убедиться в том, что она в хороших руках. Несколько раз со мной связывался федерал по имени Риз, а также люди из офиса окружного прокурора Лос-Анджелеса. Шли бесконечные переговоры между Лос-Анджелесом, Сан-Бернардино и Сакраменто, но никто не собирался выдвигать против нас обвинения. Никто не знал формулировки. Незаконное спасение?

Вечером ко мне заглянул Терри Ито, извинившись за то, что пришел без приглашения. Я ответил, что все нормально, и предложил войти. Он постоял посреди гостиной, держа в руке коричневый бумажный пакет. Потом спросил:

— С девочкой все будет в порядке?

— Может быть, — ответил я.

Он кивнул и продолжил:

— Мы слышали, что кто-то прикончил Юки Торобуни.

— Да.

Он снова кивнул и протянул мне руку:

— Спасибо.

Мы пожали друг другу руки.

Терри Ито открыл пакет, вытащил бутылку виски «Гленливет», и мы выпили. Потом он ушел. К восьми вечера я прикончил бутылку и заснул на диване. Часа через два я проснулся, сна не было ни в одном глазу.

На следующий день я смотрел телевизор, читал, валялся на диване и пялился в потолок. После полудня принял душ, побрился, оделся и поехал в окружную больницу навестить Мими. Мне отказали. Я вернулся через черный ход и попытался проникнуть без разрешения, но семидесятипятилетний охранник с узкими плечами и широкой задницей поймал меня и устроил бучу.

«Да, не самый удачный день».

Я купил еды и парочку новых книжек, вернулся домой, улегся на диван и снова принялся изучать потолок. У меня было такое чувство, что это еще не все. Я думал о Трейси Луизе Фишман и о том, что сказала Мими: «Я постоянно что-то выдумываю». Может быть, все закончится только тогда, когда я окончательно разберусь, где правда, а где ложь.

«Еще тот герой. Вернул Мими, но не сумел ее спасти».

Вскоре после четырех позвонили в дверь. Пришла Джиллиан Беккер. Она была в свободной гавайской рубашке, обтягивающих джинсах и розовых кроссовках «рибок». От нее пахло мятой. Я первый раз видел Джиллиан в повседневной одежде. Я стоял на пороге и смотрел на нее, а она смотрела на меня.

— Хочешь войти? — спросил я.

— Если не возражаешь.

Я сказал, что вовсе нет. И спросил, не хочет ли она выпить. Она ответила, что с удовольствием выпила бы вина. Я сходил на кухню, налил ей бокал вина и стакан воды для себя.

— Я звонила тебе в офис, но тебя, похоже, там не было.

— Не было.

— И ты не проверял автоответчик.

— Не проверял.

Она выпила немного вина.

— Ты выглядишь усталым.

— Угу.

Она сделала еще глоток.

— Полиция беседовала со мной. Кроме того, я разговаривала с Кэрол Хиллегас. Они рассказали мне, что́ тебе пришлось сделать, чтобы освободить Мими. Наверное, это было ужасно.

— А как Шейла? — спросил я.

Джиллиан пожала плечами.

— К ней приехали родственники. Я говорила с Шейлой и докторами, которые осматривали Мими. Шейла собирается участвовать в лечении. Она, возможно, и сама пройдет курс терапии отдельно от Мими.

— А ты виделась с Мими?

— Нет. Слышала, что ты пытался.

Я молча развел руками.

Джиллиан поставила бокал и спросила:

— Неужели всегда так трудно?

Сквозь стекло стакана я посмотрел в сторону каньона и покачал головой.