— Эй, эй, стой!

Юноша замер, тяжело дыша. Лишь через несколько секунд он узнал лучшего школьного друга.

— Ты уже знаешь?

— Ага. Кошмар, верно?

— Ты не знаешь, что будет?

— Нет.

Феминист замолчал. Он заработал это прозвище, где только можно вступаясь за девушек. Те тоже его любили. Вообще-то этого высокого красивого юношу с длинными волосами звали Эльтифарг Кари, или просто Эльт, но дурацкая кличка так прочно прилепилась к нему, что по-другому его не называл никто. Несмотря на ранний час, Эльт и сейчас был не один. Его новую подругу звали Янгута — невысокая красивая девушка с тёмными волосами. Как недавно со смехом уверял друга Эльт, она последняя — он собирался жениться на ней. До этого Янгута была подругой Элари и это едва не разрушило их дружбу.

Вместе, взяв друг друга за руки, они уже спокойно пошли на центральную площадь. Там уже собралось несколько тысяч человек — похоже, новость разнеслась гораздо раньше, чем о ней сообщили по радио. Минут через десять на каменной трибуне, сооруженной перед белеными колоннами Дворца Правительства, появился сам Председатель Гантай-Кев, бывший правитель земель Атымья, — средних лет мужчина с усами и в белом кителе с открытым воротом. Айскин раньше видел его только на портретах. Председатель с ходу обрушил поток проклятий на сурами, перемежая их с призывами "защитить родину". Главнокомандующий Ханмэй стоял молча. Казалось, он не слушает своего правителя.

— Ему нечего сказать, — горячо зашептал Эльт. — Они на пару с Председателем развалили всю армию — мол, на фиг она, раз вечный мир! Деньги, мол, сэкономим. Сэкономили… А у нас и промышленности толковой нет — так, пара заводиков. Председатель даже булавки вез из Ленгурьи, а теперь… даже оружие делать негде!

— Тише, дурак! Если тебя услышат — повиснешь на фонаре.

Элари увлек друга в боковую улицу. Втроем они медленно побрели к северной окраине. Улица была пуста — они одни шли сейчас от центра. Навстречу им шел только один человек… впрочем, нет. Это был Житель Пустыни — и, узнав его, Элари облегченно вздохнул.

— Я как раз хотел тебя отыскать, — Атхей Суру выглядел сумрачным, что, впрочем, не мешало ему смотреть сразу во все стороны. В любой толпе он выделялся — гибкий, высокий, в сером армейском комбинезоне, сандалиях на босу ногу, с длинными волосами и отличными мышцами. Дело даже не в том, что он был Жителем Пустыни, — а они очень редко встречаются в Айтулари. Элари не замечал, чтобы их чёрные волосы, серые глаза и смуглая кожа привлекали особое внимание, хотя, от обитателей Айтулари — светлая кожа, просто темные волосы и синие глаза — они всё же здорово отличались. У Суру на лице часто появлялось насмешливое выражение, его большие, чистые, серьезные глаза были причиной тайной влюбленности нескольких подруг Элари. Больше ничего особенного в нем не было, хотя он и считался потомком, — правда, очень дальним, — легендарного Анмая, основателя всего племени Жителей Пустыни.

— Что ты здесь делаешь? — удивился Элари. — Ты же должен быть в посольстве… Что случилось?

Суру промолчал. Лишь на два года старше друзей, он уже был лейтенантом и командовал охраной Емс-Самзы, посольства Жителей Пустыни в Айтулари. Ему подчинялась дюжина солдат, тоже Жителей Пустыни, и он, как знал Элари, всегда носил с собой оружие, хотя в глаза это не бросалось. Рослый и крепкий Атхей обычно был немногословен и никому не врал. Элари познакомился с ним случайно — Суру вмешался в драку, в которой юношу вполне могли убить. Они быстро подружились и теперь Айскин работал в посольстве Жителей Пустыни — один из немногих лахольцев, допущенных туда. Там он узнал многое, в том числе и историю двух народов Айтулари.

Три века назад обитатели Ленгурьи — очень большого и очень богатого континента, занятого единственной страной, именуемой так же, как и её материк, и вся планета, — заселили другой, меньший материк, лежащий ближе к северу — Айтулари. Когда он был колонией, его населяло восемьдесят миллионов людей. Сейчас же подвластные людям равнинные земли свободного Айтулари простирались лишь от скалистого хребта Лабахэйто до Внешнего Моря, отделяющего его от метрополии. А Жители Пустыни, — коренное население Айтулари, — ныне вынуждены укрываться за горами Лабахэйто, на диких и пустынных землях. Раньше они упорно воевали с колонистами, но теперь давно признаны независимым государством и даже завели дипломатические отношения с Айтулари…

— Не записавшиеся в добровольцы подлежат призыву, — Суру, не удержавшись прокомментировал донесшуюся до них фразу, одновременно отводя друзей в сторону. Когда они оказались на безопасном расстоянии от толпы, он продолжил. — Ребята, дело дрянь. Час назад пал Шулемез.

Айскин вздрогнул. Шулемез — город-порт Внешнего Моря, стоявший в устье реки Супра-Кетлох, был первым городом Айтулари и вторым по значению, после столицы. Грузооборот его порта был, разумеется, не очень велик — но он насчитывал около ста тысяч жителей. Элари довелось родиться в нем и он помнил старые невысокие каменные дома в три и четыре этажа, железные крыши, мощеные кривые улочки… Шулемез был больше, чем просто единственным портом — он был единственной связью Айтулари с остальным человечеством. А теперь эта связь оборвалась — и, похоже, навсегда.

— Как это случилось? — испуганно спросил Эльт.

— Не знаю. Связи нет. Говорят, в городе ещё идут бои, но… Флот ушел. Ваш единственный крейсер, все десять торговых кораблей, даже траулеры — все ушли в Ленгурью. Нагруженные доверху. Вот так.

— "Непобедимый" ушёл? — ошарашенно переспросил Айскин. — Они дезертировали?

— Да. Все, кто мог сбежать, уже сбежали.

Какое-то время они молчали. Переварить эту новость оказалось непросто. Элари она задела даже больше, чем известие о начале войны.

— Как вообще идет война? — наконец спросил он.

— Все началось в четыре утра, — тихо ответил Суру. — Сурами пробили туннели под Стеной. Вы не заметили. Они вышли на поверхность одновременно в нескольких местах и сразу захватили ворота. Укрепления считались надёжными и потому гарнизон был небольшой — один полк. Больше тысячи солдат погибли, даже не успев схватиться за оружие. Во всяком случае, пушки не выстрелили ни разу.

— А сколько сурами? — Эльт, пошептавшись, отослал Янгуту домой. Айскин видел, что она еле сдерживает слёзы.

— Сто или двести тысяч, — никто не знает точно. В газетах Ленгурьи писали, что, судя по снимкам со спутников, вся местность за пределами Стены превратилась в пустыню и сурами огромными ордами идут сюда. Им никто здесь не верил. Сколько их всего в Айтулари? Миллионов пятьдесят, наверное. Тебе понятно?

— Неужели они все… — Элари не смог говорить дальше.

— Не все, но миллион наверняка. Ленгурья не вмешается. Там знают, что сурами опустошат последние плодородные земли в долине Супра-Кетлох и потом передохнут с голоду. Но прежде они съедят нас.

— Если не научатся потом строить корабли, — мрачно вставил Эльт.

— Уже научились. Ты думаешь, Ленгурья от скуки держит флот с восемнадцатью линкорами и армию из двухсот дивизий — это почти три миллиона солдат?

— Но сурами же почти животные! У них и оружия нет! По крайней мере, огнестрельного. Неужели нельзя отбиться? Наша армия…

— Сурами так же умны, как и люди, — жёстко ответил Суру. — С той единственной разницей, что они считают нас едой. У них нет техники и артиллерии — но в остальном их армия не хуже вашей по качеству и имеет огромный численный перевес. А армия Председателя…

На несколько минут воцарилось молчание. Потом Айскин все же сумел найти верный вопрос.

— Что ты собираешься делать?

Атхей задумался.

— Это решать не мне. Но я бы отступил в места, которое можно удержать с нашими силами, и ждал.

— Кого?

— Может, в Ленгурье кто-то всё же решит помочь вам и пришлет флот. Больше надеяться не на что… Но даже если они уже выслали корабли, те придут лишь через неделю. А сурами уже в полдень будут у Гумьи.