На следующий день Корриган взялся за дело спозаранку. Надо было наладить аварийный генератор, обеспечивающий освещение и питание в полуразрушенной постройке из прогнивших бревен, дыры между которыми пришлось затягивать большими кусками полиэтилена.

Мойлан открыл небольшую черную коробочку, где в отдельных ячейках с мягкой прокладкой лежали три стеклянные ампулы. Американец заметил, что он весь покрылся испариной, когда выкладывал ампулы на заменяющие стол старые козлы.

— Ради Христа, не столкните, Лу.

Корриган с жалостью поглядел на него.

— Я и не собираюсь.

— Как вы добьетесь, чтобы они взорвались в воздухе? Поставите дистанционный взрыватель?

Американец покачал головой.

— Слишком тонкое дело, речь ведь идет всего о нескольких секундах. Думаю сделать так, чтобы детонатор сработал прямо от взрывчатки. Тогда снаряд взорвется в полете, когда достигнет высшей точки, — над базой. Наверняка.

Мойлан нервно улыбался.

— Чем скорей мы засунем их в бомбы, тем спокойней я буду спать.

Корриган, наладив сварочный аппарат, принялся разрезать стальной цилиндр на двенадцать равных частей. Каждый отрезок одним концом зажимал в мощных тисках и запаивал сверху. Три импровизированных снаряда предназначались для ампул, остальные девять — для пробной стрельбы и обычной взрывчатки.

Острым как бритва ножом он отрезал три куска полиэтилена, завернул в них ампулы, чтобы случайно не разбились.

Уложил по одной в запаянные головки трех цилиндров, забил фунтов по пятнадцать хорошего пороху вместе с детонаторами, которые подорвут боеголовку, рассеивая бациллы. Потом принялся переворачивать каждый снаряд и заваривать с другого конца, изолируя содержимое от боеголовки. Когда снаряд будет выпущен, воспламенится порох, заложенный в основании, потом огонь распространится внутри цилиндра, пока не дойдет до детонатора.

— Господи, Кон, я умираю с голоду.

В амбаре было холодно и сыро, они не ели со вчерашнего вечера.

Мойлан рассмеялся, радуясь поводу отойти подальше от опасного соседства взрывчатки и ампул.

— Пойду принесу сандвичи из фургона.

Как только он вышел, Корриган схватил купленную недавно по случаю паяльную лампу, мигом разжег ее и сунул горящий конец по очереди в корпус каждой боеголовки. Когда Мойлан вернулся, он закладывал в боеголовки заряды.

— Что предпочитаете? — спросил Мойлан. — Сыр с пикулями или пикули с сыром?

— Обождите минутку. Сейчас приварю эту пакость.

Еще пять минут сварочных работ, и головки были прилажены к цилиндрам вместе с электрическими взрывателями.

— Можете вздохнуть свободно, Кон. Только бы не перепутать эти три с остальными.

Мойлан вытащил из другого полученного от иракцев пакета три аэрозольных баллончика с краской.

— По-моему, красный будет в самый раз, — кивнул он. — Тогда желтым пометим взрывчатку, а белым — пробные.

Поев, они взвесили бомбы с антраксом и оснастили еще три снаряда боеголовками с обычной взрывчаткой семтекс, используя при одинаковом весе разные запалы и детонаторы, — Мойлан решил выпустить шесть снарядов залпом, чтобы наделать побольше шуму и произвести заметные разрушения. В остальные шесть бомб, предназначенных для испытаний, засыпали песок до нужного веса.

— Когда будем испытывать? — спросил Корриган, наблюдая, как Мойлан тащит последний снаряд и укладывает его на рыхлую землю в углу амбара.

— Обождем, пока не прибудут парни из Ирландии. Они специалисты по гранатометам.

— И когда же они прибудут?

— Через несколько дней. Георгос намерен подержать их в Афинах, пока не убедится, что за ними не тянется хвост британской разведки. Я его уверял, что они чисты как стеклышко, но вы же знаете, он самый настоящий параноик.

— Лучше перестраховаться, чем потом каяться, — заметил Корриган.

«Несколько дней», — думал он. Только разузнав, — кто входит в группу Мойлана и где она, можно будет сниматься с места. Скрываться и заметать следы.

Дэнни Гроган дрожащей рукой положил телефонную трубку.

Он не верил своим ушам и не хотел верить. Старший клерк судебной палаты извинялся изо всех сил. Разумеется, Гроган, как поверенный, имеет право запросить архив от имени клиента. Но, к сожалению, недавно произошел несчастный случай — небольшой пожар, пострадали папки из искусственной кожи. Необходимые ему документы отданы в переплет и не будут выдаваться еще неделю-другую.

Боже мой, что это — случайное совпадение или конспирация?

Бывший заключенный Майкл сказал, что документы в архиве подшиваются в хронологическом порядке и нумеруются, а клерк записывает решения судебной палаты своей рукой. Теоретически здесь не может вмешаться даже специалист.

Но профессионалы из спецотдела или из МИ-5 имеют доступ к чему угодно. К свидетельствам о рождении и смерти, к отчетам министерства обороны, даже к архивам таких заведений, как организация доктора Барнардо.

Почти всю сознательную жизнь Макс Эвери провел то в одном, то в другом государственном или частном учреждении, значит, любые сведения о нем могут быть изъяты, добавлены или подделаны. Остается только Дон Мерривезер. А Дон Мерривезер — бывший парашютист.

Документы судебной палаты не может подделать никто.

«Зачем же подделывать, — поправил себя Дэнни, — просто убрать их на время с глаз долой». Или у него чересчур разыгралась фантазия?

С раскалывающейся головой он рухнул на жесткую гостиничную кровать.

Сведения из школы Святого Франциска Сальского. Вроде бы подлинные: бумага старая, стоят подписи доброго десятка учителей. Подделать можно, только чертовски трудно. Кто мог предвидеть, что ими заинтересуются? В конце концов, Джерри Фоксу это ведь не пришло в голову.

Барнардо. Что говорил тот тип? Редкий случай, что мальчика-католика направили к ним. Чья-то промашка?

Он вдруг схватил с тумбочки свою записную книжку и начал быстро царапать:

«Боже, — подумал Гроган, — начиная с Барнардо, ничего не доказано. А потом он сразу сменил имя О’Рейли на Эвери».

Это было в 1966 году, за три года до оккупации Ольстера. Ни одна душа в разведке не могла знать, что им придется внедрять агента. Ни один человек не выбрал бы на эту роль шестнадцатилетнего мальчишку. Он просто сходит с ума, зацикливается на своих подозрениях.

Мегги О’Мелли утверждает, что познакомилась с Максом Эвери абсолютно случайно.

И тут его осенило. Мегги была активной участницей ИРА, пока не уехала в Англию. Что, если за ней следили, когда она встретилась с Эвери? Что, если секретные службы завербовали его именно в тот момент? Что, если его снабдили легендой, основанной на истории реального человека? Возможно?

Возможно.

Тогда где настоящий Патрик О’Рейли?

Он выскочил из отеля, схватил проезжавшее мимо такси и велел ехать на Олд-Холл-стрит в редакцию «Ливерпул эко». Сгорая от нетерпения, добрался до главного архива.

— Все эти старые номера хранятся на микропленках, — с готовностью объяснял библиотекарь. — Если найдете, что нужно, можно сделать фотокопию. В каком году произошла авария?

— В шестьдесят первом. В июле.

Библиотекарь провел пальцем по рядам и попал в пустое место.

— Боже мой, этого ролика нет! — Он виновато улыбнулся. — По-моему, именно этого. Кто-то тут рылся недели две назад и пролил на него кофе. Он совершенно испорчен. Мне очень жаль.

Гады, ублюдки, подонки!

Гроган бежал по улице, тяжело дыша, с колотящимся сердцем. Он должен узнать. Должен!