— Мне что-то не верится, Макс, — устало проговорила она, как будто воспоминания о тяжелом периоде жизни причиняли ей физические страдания.

На этом Эвери разговор прекратил. Как бы то ни было, вернувшись из Саутгемптона, он уже успел побывать в библиотеке и оставить донесение о Мойлане, о назначенной встрече в Амстердаме, запросив имеющуюся о нем информацию. Скоро он все узнает об этом субъекте.

На Мегги он решил пока больше не нажимать, но на следующий день снова отправился в библиотеку и разозлился, не найдя ответа на свои прежние сообщения. «Дай им время», — твердил он себе. У них столько дел. Беспокоиться не о чем, он привык вверять свою жизнь в руки женщины, о которой знал только то, что ее зовут Клэрри.

В конторе Эвери занимался попеременно платежными ведомостями, фактурами и счетами, которые готовил Флойд, и списком заказов, полученным от Лу Корригана после встречи с Мойланом.

Его с первого взгляда поразила длина этого перечня. Значит, арест О’Флаэрти скомпрометировал множество помощников ИРА. Зная, что организация никогда не адресует все заказы одному квартирмейстеру, можно предположить, что они предназначаются для нескольких «боевых единиц», действующих на территории Великобритании и в Европе. Этот список позволит МИ-5 нащупать множество нитей — единственный положительный результат несвоевременного задержания О’Флаэрти.

Кроме обычных заказов на паспорта и кредитные карточки на подставных лиц, в списке фигурировали запирающийся гараж, который следовало снять на короткое время, надежный дом, грузовой фургон, две легковые машины, мотоцикл, за которыми не тянулся бы след, и два «чистых» пистолета.

Связи Эвери с криминальным миром тут не помогут.

Он потянулся к телефону, но не успел снять трубку, как раздался звонок.

— Привет, Макс. Давно не видались, — сказал голос с тягучим, явно голландским акцентом. — Это Хенк Вергеер, помнишь?

Эвери не помнил. Имея кучу знакомых в Голландии, он точно знал, что Вергеер среди них не значится.

— Чем могу помочь? — вежливо отозвался он.

— Да нет, Макс, это я могу тебе помочь. Настоящий алмаз…

Губы Эвери дрогнули, когда он услышал эту ничего не значащую фразу. Пароль. Два слова. Новая жизнь. Вот оно.

— Перехватчик «дженсен», просто чудо. Такой сейчас редко встретишь. Коллекционная вещь и по доступной цене. Ты должен взглянуть.

Сердце заколотилось, он старался не выдать волнения.

— Пожалуй, взгляну. Где тебя искать?

— Я у себя в выставочном павильоне к югу от Флеволанда, рядом с Амстердамом. — Он продиктовал адрес.

— Забавно, — сказал Эвери, — дней через десять я должен там быть по делу. Годится?

— Конечно. — Хенк Вергеер не удивился — разумеется, инспектору прекрасно известно о намеченной встрече с Мойланом.

— Знаешь, Хенк, я думаю прихватить с собой Мегги и малыша. Нам всем надо бы отдохнуть.

На другом конце линии возникло явное замешательство.

— Макс, дружище, Голландия в это время года не самое лучшее место для отдыха. Тут сейчас сыро и холодно. Им не понравится. Лучше весной, когда зацветут тюльпаны.

Эвери глянул на зажатую в руке трубку, потом одернул себя. В самом деле, это неразумно. Руководство хочет как следует все устроить, так что ситуация не безнадежна. Проведут с ним предварительную беседу. Прежде чем дать семейству исчезнуть, выяснят, где они с Мегги желают обосноваться под новыми именами.

— Полагаюсь на твое мнение, Хенк. Пожалуй, ты прав, весной гораздо приятней.

И, уточнив детали, печально повесил трубку.

Что-то в глубине сознания не давало ему покоя, он никогда не думал, что все вот так кончится. Чего-то недоставало, чувство освобождения не приходило.

— Макс! — В дверях стоял Флойд. — Приехали инженеры из «Телекома», что-то случилось на нашей линии. Наверное, этот новый коммутатор.

Эвери пошел за своим менеджером в павильон, где ждали техники. Зная, что ИРА вполне способна, заподозрив его, поставить телефон на прослушивание, он попросил предъявить документы и только потом разрешил представителям телефонной компании приступить к работе.

Потом повернулся к Флойду.

— Давай пообедаем пораньше. Как насчет свиной отбивной с пинтой пива?

— Есть повод что-то отметить? — поинтересовался менеджер, когда они проходили мимо стоявшего во дворе фургона «Бритиш Телеком».

— Перехватчик «дженсен».

И новую жизнь. Всего через десять дней.

Поместье расположилось милях в двадцати от Дублина, в графстве Килдэйр, прославившемся на весь мир своей кровавой историей.

Большого дома не было видно с дороги, на его присутствие намекали лишь железные ворота с электронной охранной системой, обрамленные фигурными, заросшими мхом пилонами.

Дэнни Гроган остановил взятый напрокат автомобиль, вылез и нажал кнопку переговорного устройства. После короткого обмена репликами с невидимым собеседником, повернулся к укрепленной на дереве видеокамере, позволяя себя рассмотреть. Любой посетитель согласился бы с этими мерами предосторожности, ибо за воротами находилась одна из самых богатых и процветающих коннозаводческих ферм и скаковых конюшен.

Пока Дэнни возвращался к машине, ворота медленно отворились, пропуская его, и он осторожно проехал полмили по петляющей дорожке к конюшням.

Большой Том О’Греди сразу бросался в глаза. Он командовал, торча столбом среди низкорослых жокеев и тренеров с их породистыми питомцами. Его высокое грузное тело было по обыкновению упаковано в плотную деревенскую твидовую рубашку с застегнутым воротничком, коричневый вельветовый 104 пиджак и штаны, заправленные в высокие зеленые ботинки. Сильно поредевшие на лбу серо-стальные волосы и пышно торчащая седая борода делали его типичным сельским джентри, [24]и это впечатление подчеркивали жилет, галстук из зеленой шотландки и вышитый карманный платок.

Он переговаривался по радиотелефону, скорее всего с наружной охраной, потому что сразу повернулся в сторону Грогана и приветливо махнул рукой.

Жокеи расходились, вскакивая на лошадей, выстроились в ровный ряд, прогалопировали мимо Грогана к выкошенной скаковой дорожке на зеленой лужайке. Он стоял у дверцы машины, восхищаясь великолепными животными, вдыхая крепкий запах навоза и лошадиного пота, сгорая от зависти.

Дэнни хорошо знал О’Греди, члена Торфяного клуба, владельца скаковых лошадей, поскольку сам когда-то работал помощником на здешних конюшнях, лелея мечту стать жокеем, пока его хрупкое тело подростка не сделало вдруг запоздалый сильный рывок в росте. Надежды всей его жизни рухнули, и он, пришибленный судьбою, вернулся домой, на север.

— Привет, Дэнни, как дела? — прозвучал громоподобный голос О’Греди.

Гроган почтительно и уклончиво ответил, не дожидаясь, пока коннозаводчик дойдет до него из огороженного загона.

— Давай здесь поговорим. Гляди, мое новое приобретение.

На мягком дерне гарцевал молодой вороной жеребенок, помахивал гривой, косясь умным глазом на любовавшихся им мужчин, как бы в полном сознании непревзойденной чистоты своих кровей.

— Чудо, — пробормотал Гроган, ничуть не кривя душой. Его переполняла зависть. Зависть к Большому Тому О’Греди, к конюхам, к тренерам, к жокеям…

— Назвали его Ясный Месяц, — сообщил О’Греди, все еще разглядывая своего питомца.

— Ясный Месяц… Красиво, мне нравится.

О’Греди легко перемахнул через ограду.

— Какие новости от Кона Мойлана?

Гроган оторвал взгляд от классических форм жеребенка.

— Он выбрал трех квартирмейстеров, на которых О’Флаэрти вроде бы не навлек подозрений.

— И этого англичанина, Эвери?

— Да. По-моему, его задели шашни Эвери с девчонкой О’Мелли.

— Надеюсь, проблем не возникнет. Ему бы лучше держаться от нее подальше.

— С тех пор много воды утекло. Мойлан всегда верил ей и считает, что Эвери чистый. Он привык работать с англичанами.