Агент. Ненавистное бездушное слово, не принимающее в расчет человека, который за ним стоит. Превращающее в пешку существо из плоти и крови, со всеми его мыслями и чувствами, достоинствами и недостатками. Наверное, Уилларду Фрэнксу, задумавшему операцию «Лошадь в бизоньей шкуре», нужно, чтобы Макс Эвери стал такой пешкой. Но ей нелегко согласиться с этим.

Он хорошо запомнился ей — симпатичный молодой человек с упрямым подбородком с ямочкой и несколько крупноватым, как будто когда-то давно перебитым носом. Но самым привлекательным в нем были глаза, накрепко запечатлевшиеся в ее памяти. Темно-синие, ясные и настороженные. И еще в них сверкала озорная искорка, как будто ему — только ему одному — открывалось вдруг что-то невероятно забавное.

Это было шесть лет назад, когда они сидели вечером у камина в замке в Арденнах, перед тем как ему получить задание. Помнится, хлебнув солодового пива, она пожалела, что он лет на десять ее моложе. Опечалилась, что связана долгими скучными брачными отношениями с нелюбимым человеком. Эвери никогда не узнает, как страстно хотелось ей дотянуться до него, охватить лицо руками, поцеловать. Не узнает, что она готова была это сделать. Готова была отдаться ему.

Кларисса тоскливо вздохнула. Конечно, она подавила этот минутный порыв. Осталась в роли бесстрастного «инструктора». Всегда подтянутая, в изящных туфельках и модном элегантном костюме, она, по мнению окружающих, выглядела эффектной и деловой, но сама себе никогда не нравилась. Послушные волосы казались ей вечно растрепанными, руки и ноги нескладными, походка неуклюжей. Но той ночью, наедине с бывшим десантником, все могло быть иначе.

А если б все было иначе, она бы так быстро не стала руководителем отдела. И не оказалась бы в столь невыносимом положении, в каком пребывала сейчас, вынужденная практически погубить самого ценного своего сотрудника с самой надежной легендой. Обмануть доверие человека, который пробудил в ней чувства. Принести его в жертву ради общего блага.

Как всегда, сон сморил ее за час до посадки в аэропорту Даллеса.

С красными глазами, еле передвигая ноги, совершенно измотанная, Кларисса столкнулась с Лавендером у ленты багажного конвейера. Ее разозлил его свежий, чуть ли не цветущий вид, и она огорчилась, что не имеет возможности поспать в о, теле пару часов перед назначенным на вторую половину дня совещанием.

Пока их проводили через паспортный и таможенный контроль, прибыл Уиллард Фрэнкс со своим шофером.

— Привет, друзья, как долетели?

— Чудесно, — прощебетал Лавендер.

— Чертовски паршиво, — буркнула Кларисса, тщетно роясь в сумочке в поисках сигарет.

Фрэнкс неопределенно улыбнулся. Лавендер поймал его взгляд, вопросительно поднял бровь. Американец понял намек и прокашлялся.

— Гм… надеюсь, вы не слишком утомились. Видите ли, совещание перенесли на более ранний час.

— Боже! — вскрикнула Кларисса, выпустив клуб дыма. — Когда?

— Извините, но все уже собрались. Совет национальной безопасности озабочен — им предстоит докладывать президенту. Мы даже не едем в Лэнгли, чтобы сэкономить время.

Фрэнкс не сказал, что Лавендер звонил ему перед вылетом из Лондона и сам предложил начать совещание пораньше. Ральф знал, что Кларисса собирается протестовать, не желая отдавать своего агента, помнил, что она плохо переносит полеты, и посоветовал Фрэнксу не давать ей времени на отдых, чтобы она не успела набраться сил и отточить свой острый язычок. Представитель ЦРУ не усмотрел в этом ничего предосудительного.

Вашингтонская погода вполне оправдывала свою репутацию непредсказуемой, и на скучном получасовом пути к старому офису лимузину пришлось пробираться в потоках воды, более приличествующих малайскому тропическому ливню, чем заурядному дождику на восточном побережье. Пока они добирались до места, настроение Клариссы все больше омрачалось, ибо в памяти всплывало все неприятное, что было связано у нее с Вашингтоном. Какое-то тупое и неприкрытое самодовольство отличало этот город, считавшийся большинством его обитателей подлинным пупом земли, а то и Вселенной. Он раздражал своей официальностью. Никто из служащих обоего пола не смел и подумать явиться в бар или в ресторан без пиджака и галстука, без форменного платья или делового костюма. Кларисса ненавидела навязчивое вашингтонское радушие и гостеприимство, которое здесь, в отличие от других городов Америки, было сплошным лицемерием. Никто не поможет, никто не окажет любезность, если не получит чего-то взамен. Все охвачены синдромом наживы, многие всерьез копят на черный день.

Ну и, конечно, столичная паранойя по поводу курения — там, где напрочь не запрещено, ограничено самым жестоким образом. Компании с коллективным медицинским страхованием всерьез собираются брать у сотрудников анализ мочи, чтобы выяснить, не курят ли они украдкой дома, секретарши замирают от страха в своих клетушках, если туда проникает запах дыма с улицы, с отведенных для курения мест на ступеньках офисов.

Не обращая внимание на запретительную табличку в лимузине, Кларисса сунула в рот сигарету, пропустив мимо ушей недовольное покашливание Фрэнкса, и продолжала дымить, входя в конференц-зал, заполненный профессионалами из ЦРУ в неизменных серых костюмах.

Прибывших англичан знакомили с каждым по очереди, пока они наконец не оказались лицом к лицу со смущенным бледным очкариком — доктором Мелвиллом Мейсом из госдепартаментского отдела по борьбе с терроризмом, который казался совсем чужим в этой компании. Кларисса с удивлением поняла, что операцию «Лошадь в бизоньей шкуре» предложил именно он.

Не теряя времени, Уиллард Фрэнкс приступил к изложению наметок плана.

— Как видите, — заключил он, — единственное препятствие — это отсутствие подходящего человека, прочно внедренного и пользующегося авторитетом в какой-либо европейской террористической организации. Поэтому мы так рады слышать, что наши британские коллеги готовы сотрудничать и в самом деле располагают агентом во Временном совете ИРА. Т о ска, если не ошибаюсь?

— Я бы сказала, Т о ска — скорее сотрудник, чем просто агент, — раздраженно поправила Кларисса.

Фрэнкс заморгал.

— Ну, конечно.

— И он никогда не был близок к руководству Временного совета ИРА.

Представитель ЦРУ взглянул на Лавендера, ища поддержки, и англичанин не подвел.

— Но, Клэрри, ведь он знаком с человеком, который руководит европейскими операциями. Не будем путать карты.

Она выпустила дым сквозь зубы.

— Давайте тогда уточним. Он был знаком с человеком, который руководил европейскими операциями. К несчастью, недавно из-за вечной нашей неразберихи и умолчаний спецотдел умудрился арестовать именно этого террориста, хотя МИ-5 намеренно оставила его на свободе. Дело в том, что служба безопасности, специальный отдел Скотленд-Ярда, Интеллидженс сервис — все стараются ухватить свой кусок пирога. В результате агент, как вы его называете, попал под такое серьезное подозрение, что вынужден был просить нас свернуть перспективную долгосрочную операцию и отозвать его.

Фрэнкс нахмурился.

— Вы хотите сказать, он собрался уносить ноги?

Кларисса сощурилась за пеленой дыма.

— Не очень корректная формулировка. Это очень смелый и чрезвычайно опытный человек, который много лет ведет рискованную двойную жизнь. Я верю его суждениям. И он верит, что я сделаю все, что надо.

— Но, Клэрри, — заговорил Лавендер, — в данный момент мы не имеем права на жалость и сострадание. По сути дела, идет война. На одной чаше весов безопасность отдельного человека, на другой — угроза ни в чем не повинным людям у нас дома и здесь, в Штатах. Возможно все: взрывы самолетов, газовые атаки, убийство политиков, — и только один наш агент способен выявить этот риск.

— Наш агент, Ральф? — гневно прохрипела Кларисса. — Вы хотите сказать, мой агент.

Широко улыбаясь, Лавендер оглядел присутствующих.

— Ну, разумеется. Однако и генеральный директор МИ-5, и Объединенный разведывательный комитет согласились, что ваш — ваш — агент переходит под наше общее руководство. Действуя за пределами Соединенного Королевства, он не может находиться исключительно в вашей юрисдикции.