— Прекрасная идея, — заметил Джессон. — И у нас получится собственный Tres Riches Heures. [32]

— Мне надо знать, как выглядят эти часы, — сказала Ник.

— Естественно. Сейчас покажу вам книгу, которую ваш муж изъял из библиотеки.

Ник насторожилась.

— Что вы имеете в виду? Хотите сказать, он взял эту книгу без разрешения?

Откровенность Джессона вынудила меня сознаться в краже. Ник была далеко не в восторге. Закрыла окошечко старинного календаря, как бы давая тем самым понять, что все дальнейшие переговоры о сотрудничестве бессмысленны.

— Я ухожу, — сказала она. — Не желаю впутываться в ваши сомнительные делишки.

— Возможно, вам обоим стоит уйти, — заметил Джессон, спокойно выуживая ломтик огурца из своей кружки. — Потому как мне надо немного передохнуть перед небольшим путешествием.

Этого я не ожидал.

— И куда же вы собрались?

— Поговорим об этом позже. А теперь, думаю, вам самое время проводить жену домой.

— Как ты мог украсть ради него? — спросила уже в автобусе Ник.

— Я не украл. Позаимствовал книгу на время.

— Позаимствовал, украл. Не вижу разницы. Ты потеряешь работу.

— Так ты из-за этого рассердилась?

— Прекрати на него работать.

— Но почему? Потому, что так велят твои карты таро?

— Для того чтобы это понять, карт не нужно. И прекрати говорить с ним обо мне.

— Я и не говорю.

— Тогда откуда он узнал, что мне нравятся книжки с сюрпризом?

— Возможно, тем же самым способом, как пронюхал о моем пристрастии к замкнутым пространствам. Он очень проницателен.

Ник принялась перечислять имена:

— Маккаркл, Дьюи, Щаранский, Креветка… теперь Джессон. И так всегда! Так всегда получается со всеми этими твоими старикашками! — Она сердито сжала руку в кулак. — Черт! Dans les dents! [33]

Всю оставшуюся часть пути мы проделали в полном молчании, и я, как чуть раньше тем же днем, пытался избавиться от неприятных мыслей и переключиться на что-нибудь красивое и утешительное, ну, к примеру, вспомнить прелестные и занимательные вещицы в «Фестиналенте». Но не получалось. Вернулась навязчивая мелодия самбы: «Санто-Доминго, Каракас, Майами, развод… Санто-Доминго, Каракас, Майами, развод».

Кресла в салоне были покрыты белыми простынями, глобус, арфа и яблоки, украшавшие каминную полку, исчезли. В воздухе витал въедливый запах лимонной смазки для мебели. На том месте, где несколько дней назад красовался столик с напитками, стоял багаж — чемоданы и баулы с монограммами, что заставило меня усомниться в том, что Джессон отправляется в «небольшое» путешествие. (Там был еще перехваченный ремнями дорожный сундук, в котором вполне могли поместиться все двадцать девять томов одиннадцатого издания «Британики».) Разглядывая наклеенные на чемоданы поблекшие наклейки французского океанского лайнера, я вдруг ощутил зависть. Они словно подтверждали, что мне никогда не доведется посетить самые волшебные и экзотические уголки планеты.

— Он в саду, — сказал Эндрю и кивком указал на застекленные двери.

Фонтан не работал, голуби сидели в клетке. Вода не шумела, птицы не ворковали, отчего во внутреннем дворике стал слышен отдаленный гул дорожного движения. Но главные перемены произошли с самим Джессоном. Вместо расшитых домашних тапочек и мешковатых вельветовых штанов на нем красовались высокие ботинки на шнурках, начищенные до зеркального блеска, и шерстяной дорожный костюм того покроя, что никогда не выходит из моды.

— Куда это вы собрались? — спросил я.

Каблуки старомодных ботинок ручной работы застучали по каменной плитке, и я вдруг понял, что этот человек всегда старается двигаться против часовой стрелки. И что он намерен совершить путешествие в прошлое.

— Вы мне нужны, Александр.

— Растроган, мистер Джессон.

— Просто я хочу сказать, вам следует немного отвлечься от угнетающей домашней обстановки. Не проникнув в самое существо дела, мы так никогда и не разгадаем загадку.

— О Ник можете не беспокоиться, мистер Джессон. Ревность — по этой части все французы настоящие спецы. Как и в том, что касается духов и шампанского. Экспортный товар.

— Тогда самое время установить ограничения на торговлю этим товаром.

— Поверьте мне, он уже давно на месте. А теперь, может, все же скажете мне, куда это вы собрались?

— На место преступления, разумеется.

—  В Иерусалим?!Ничего себе, небольшоепутешествие!..

— Давайте не будем спорить по поводу определений. Итак, вопрос, который я уже задавал: вы не против присоединиться ко мне?

— А я уже говорил, что никак не получится. Просто не могу.

— Что означает: задание придется выполнять мне.

— И долго вы будете отсутствовать?

— Дольше, чем хотелось бы. — Джессон достал копию плана маршрута. Океанский лайнер и поезд-экспресс с пересадками должны были доставить его до Стамбула, откуда он отправлялся морем до Тель-Авива. А уже оттуда, на такси, до отеля «Царь Давид» в Иерусалиме. — Континентальная часть пути — сущее несчастье. Моему агенту пришлось зарезервировать купе в стандартном спальном вагоне, потому как «Восточный экспресс» вообще отменили, по каким-то абсолютно непонятным причинам.

— Ну а чем прикажете заняться мне, пока вы сами будете знакомиться с красотами Ближнего Востока?

— Не надо иронизировать, Александр. Продолжите свои изыскания, я на вас очень рассчитываю. Знаете, кого принц Уильям назначал своим главным советником, когда сам отправлялся за границу? Не знаете, так я вам скажу. Директора кунсткамеры. И я решил последовать его примеру.

— И чем же занимался этот директор кунсткамеры?

— Как это чем? Помогал заполнять пустые замкнутые пространства.

Любой хранитель книг может вам подтвердить: больше всего на свете они не любят перемен. То же самое относится и к самим хранителям.

Отъезд Джессона меня просто деморализовал. Я тосковал по его нравоучениям, туманным намекам, расспросам о моих достижениях, смеху, детскому пристрастию к сладостям. Я даже тосковал по тем моментам, когда он сгонял меня с кресла, чтобы извлечь из потайного отделения какой-нибудь очередной раритет.

Практическим результатом нашей с ним разлуки стал тот факт, что все дальнейшие поиски часов прекратились, во всяком случае, с моей стороны. Договорившись о том, чтобы меня приняли в архиве по кражам произведений искусства (назначили мне как раз на день рождения Ник, но тут уж я ничего не мог поделать), я решил проследить маршрут Джессона.

Это привело меня в отдел картографии, где я раздобыл карту пассажирских перевозок через Атлантику. Затем, вооружившись «Атласом» Хэммонда и «Расписанием железнодорожных перевозок по Европе» Кука, я рассчитал все действия и перемещения Джессона день за днем и час за часом. Я живо представлял, как он плывет себе в отдельной каюте роскошного лайнера, а затем едет в купе первого класса до Турции.

Сидя за картой, я уже приготовился было провести карандашом стрелку к Вене, как вдруг на столе справочной зазвонил телефон.

— Телефонная справочная, — бросил я в трубку.

— Могу я украсть у вас минуту-другую?

— Мистер Джессон?!

— Мне сказали, что именно вы должны снять трубку.

— С вами все в порядке? Вы же ненавидите телефон.

— Ненавижу, но порой признаю его необходимость.

— Как вам Вена?

Вопрос вызвал глуховатый смешок на другом конце линии.

— Следите за моим продвижением? Как это мило. Вена прекрасна. Счастлив доложить вам, что в отеле «Сашер» подают на десерт фирменный торт, совершенно потрясающий. А теперь скажите-ка вот что. Будет ли заполнено к моему возвращению последнее пустующее отделение?

— Не советую слишком рассчитывать на положительный результат. Единственное, о чем я смог договориться, так это о консультации в архиве похищенных произведений искусства. Которая, сколь ни прискорбно, состоится в день рождения Ник.