Золотая стрелка показывала на магазинчик площадью не больше газетного ларька. Я постучал в дверь. Двое пожилых мужчин, глаза которых были искажены лупами, уставились на меня через витрину, затем отвернулись и вновь занялись своим делом. Пришлось постучать еще раз. Только на сей раз я изобразил некое подобие самой что ни на есть идиотской заискивающей улыбки, и меня впустили. Правда, пришлось подождать еще какое-то время, пока мужчины передавали друг другу массивные наручные часы и спорили о чем-то на идише. Спор их то разгорался, то затихал, то вновь разгорался с еще большей силой, а затем вдруг стих. Владелец лавки поднял голову и переместил лупу ювелира на середину лба, где она, удерживаемая тонким шнурочком, и осталась. Затем он запустил пальцы под ермолку и извлек оттуда ключ, которым отпер старомодный массивный сейф. Но не успели наручные часы угнездиться на обитом фетром поддоне, как владелец их попытался возобновить торг. В ответ на это хозяин лавки с грохотом захлопнул дверцу сейфа, как бы давая тем самым понять, что споры закончены. Посетитель вышел, и хозяин поднял на меня глаза.

— Чем может помочь Эммануэль Орнштейн молодому человеку?

— Мне необходимо отыскать одни часы.

— Но Эммануэль Орнштейн сидит здесь вовсе не для того, — важно заметил он и сунул ключ от сейфа под ермолку.

Я в десятый раз за день выложил на прилавок копию рисунка из книги Саломонса.

Орнштейн опустил лупу и оглядел изображение.

— Ну и?.. — спросил он и бросил рисунок на прилавок.

— Хоть что-нибудь знаете об этих часах?

— Послушайте, мистер, я покупаю часы, я продаю часы. Иногда даже починяю часы. Но я не учитель и не ученый. Ежели вам нужен учитель, найдите себе ребе.

— Я уже знаю, что это какой-то брегет.

Орнштейн возмущенно уставился на меня, его правый глаз был чудовищно искажен лупой.

— Это вам не какой-то брегет! — завопил он. — Это брегет самой Марии Антуанетты! Вы знаете, где он находится?

— Вообще-то именно это я и хотел бы выяснить.

Он пожал плечами:

— Кто ж не хочет?

— Что-то я не совсем понимаю. Вам, стало быть, известно о шкафчике с сюрпризом?

— О чем?

Я достал копию гравюры из «Часослова», где в одном из отделений красовались часы.

— Как видите, мистер Орнштейн, брегет под названием «Королева» некогда находился в этом шкафчике. А вот где он теперь, не имею ни малейшего понятия.

— Шкафчик-шмавчик. Я всего лишь хочу сказать, что эти часы украдены.

—  Украдены?Но кем и откуда?

— Послушайте, мистер, вы разве не видите, что я занят?

Я демонстративно оглядел жалкую маленькую лавку.

— Ладно, — признался он. — Может, я и правда не так уж занят. А зачем вам эти часы?

— Шкафчик, изображенный на этом рисунке, принадлежит человеку, на которого я работаю. И все его отделения заполнены, не хватает только «Марии Антуанетты». Вот я и вознамерился ее найти.

— И этот человек, он вам платит, так?

Было ясно, куда клонит хозяин лавки. Когда я отстегнул небольшие «комиссионные» (не сомневаясь, что Джессон возместит мне эти расходы), Орнштейн исчез за шторой. Повозившись и прошуршав там чем-то, вновь вынырнул на свет божий, в руке у него была пачка бумаг, скрепленных проржавевшей скрепкой.

— Они до сих пор посылают мне все эти бюллетени, — с гордостью сообщил он. — Знают, что Эммануэль Орнштейн в бизнесе вот уже без малого пятьдесят лет.

— А откуда эти бюллетени, мистер Орнштейн?

— Из архива по украденным предметам искусства, — важно пояснил он. — Есть такое шикарное заведение в Ист-Сайде.

Я отстегнул еще одну купюру и спросил, нельзя ли мне самому ознакомиться с этими циркулярами. Орнштейн отказал, пояснив, что должен отработать комиссионные. И пришлось мне терпеливо наблюдать за тем, как он водит своей лупой по строкам, точно хочет выискать дефект в пятикаратном бриллианте.

— Вот! — объявил он наконец. — Именно это я и говорил. Часы были украдены.

— Откуда?

— Из Института Мейера по исламскому искусству. Находится в Иерусалиме.

— Но как часы, сделанные в Париже и проданные еврею-коллекционеру из Лондона, могли оказаться в исламском музее в Иерусалиме?

— Здесь ничего не сказано.

— А когда была кража?

Орнштейн сощурился:

— В апреле тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. С тех пор их никто не видел.

— Когда издан этот циркуляр?

Он снова сощурился:

— В восемьдесят четвертом.

— Возможно, за это время часы нашлись.

— Послушайте, может, у старика Орнштейна дела идут не так уж и шибко, как прежде, но он знает, что к чему и что почем. Возьмем, к примеру, прошлый год. Приходит один человек, которого я знаю, и говорит, что знает одного человека, который что-то знает. Говорит, что, может, у него получится найти «Марию Антуанетту». И что я ему говорю? Я говорю: «Давай, действуй. Найди». И что же, он, по-вашему, находит? — Орнштейн удрученно покачал головой.

— А вы не могли бы с ним связаться?

— Ну, не знаю.

Я подкрепил свою просьбу небольшим финансовым вознаграждением, и Орнштейн согласился поспрошать кое-каких людишек и позвонить мне, если удастся что-то выяснить.

Вышел я из его лавки окрыленный. Оказалось, что часы украдены, и это подтвердилось, можно сказать, вполне официально. И выходит, не напрасно совершил я вторжение в отдел реставрации. Ведь не раздобудь я «Часослов», мы бы с Джессоном так никогда и не узнали, насколько знамениты эти часы и какая загадочная у них история.

Мне следовало бы сразу же поведать Джессону о краже. Но я решил подождать, поскольку сообщение из архива, полученное Орнштейном, вызывало больше вопросов, чем ответов. Мне хотелось собрать как можно больше информации о краже, прежде чем делать какие-то определенные выводы.

На следующий день я пришел на работу пораньше и погрузился в компьютерную базу данных по периодике до 1982 года, то есть за год до совершения преступления. И, чтобы сузить круг поиска, набрал на клавиатуре компьютера K=BREGUET.Умная машина буквально завалила меня в ответ данными по реактивным истребителям «Фэлкон 90» и «Мираж 4Р», построенных французской авиационной компанией, носившей то же имя, что и изготовитель часов. Я сменил breguet на Мария Антуанетта, но и здесь получился прокол. Тогда я попробовал различные другие комбинации — Иерусалим, ограбление, саломонс, кража, украдено, часы. И мучился долго, пока не потерял терпение и не напечатал в отместку дурацкой машине К=ДА ПОШЛА ТЫ НА ХРЕН. И выключил ее. Тут же вспомнилось одно из золотых правил Нортона в обращении с компьютерами: чем больше специальных терминов ты вводишь в них при поиске, тем плачевнее результат.

И я вернулся к настоящим источникам информации, к книгам, газетам и журналам, напечатанным на настоящей бумаге, но и здесь тоже споткнулся. Кто-то унес целую подборку «Нью-Йорк таймс» за 1983 год, и я отправил младшего сотрудника на ее поиски. А сам тем временем принялся просматривать «Путеводитель читателя по периодике», а также подборки двух специальных выпусков — «Служба международного информационного радиовещания» и «Справочно-поисковые публикации». Но ни в одном из этих изданий не было упоминания о краже часов. Британские источники тоже оказались бесполезными. Под заголовком «Кража» значилось несметное количество похищенных собачек и кошечек, но ни слова об украденных часах. И вот наконец помог индекс по желтой прессе. К великому своему удовлетворению, я с его помощью обнаружил нужный мне материал. То было присланное в газету по телеграфу сообщение из Иерусалима, подтверждавшее информацию Орнштейна.