— Что?

— Бабушка показал мне пару школ, куда я могу ходить. Но я видела их только со стороны. Сейчас выходные…

— Я не сержусь.

— Если я буду ходить в одну из этих школ, ты согласишься переехать к бабушке и Маркусу, чтобы быть со мной рядом? У меня там большая комната. Они могут поставить туда еще одну кровать. Но тебе не разрешат храпеть.

— Ты не будешь учиться в Дариене, — отрезал я. — Я посмотрю, может быть, у нас тут есть еще какая-нибудь школа, и попробую перевести тебя туда.

Келли задумалась.

— Значит, вчера здесь был папа Эмили?

— Да.

— Он хотел пригласить нас на похороны?

— Нет. И вообще так не бывает: на похороны не приглашают. Давай не будем об этом.

— Зачем же он приходил?

— Хотел узнать, все ли у тебя хорошо, ведь ты лучшая подруга Эмили.

Мои слова ее не успокоили — она по-прежнему казалась встревоженной.

— И больше ничего?

— В смысле?

— Он ничего не хотел вернуть?

Я внимательно посмотрел на нее:

— О чем ты?

Внезапно Келли заерзала на стуле.

— Не знаю.

— Келли, что ему необходимо вернуть?

— У меня и так были неприятности из-за того, что я пряталась в их комнате. Я не хочу новых.

— У тебя нет неприятностей.

— Но точно будут. — Она расплакалась.

— Келли, ты что-то взяла из спальни Слокумов?

— Я не хотела.

— Как это — не хотела, но взяла?

— Когда я сидела в шкафу, мне на ногу упала сумка, я нагнулась, чтобы подвинуть ее, а там внутри что-то звякнуло. Я достала это, но было слишком темно, чтобы разглядеть. Поэтому я спрятала ту штуку в карман.

— Келли, ради Бога…

— Я просто хотела узнать, что это такое. Когда Эмили нашла бы меня и открыла шкаф, я бы все рассмотрела. Но вместо Эмили появилась ее мама, и та штука осталась у меня в кармане, который раздулся, а я прикрыла его рукой, когда миссис Слокум заставила меня встать посреди комнаты.

Я устало прикрыл глаза.

— И что же там было? Украшения? Часы?

Она покачала головой.

— Этот предмет все еще у тебя, да?

— Я спрятала его в мешке для обуви. — Глаза Келли стали большими и влажными.

— Иди и принеси.

Она побежала в свою спальню и через минуту вернулась, держа в руках синий мешок для сменной обуви, на котором был нарисован парусник.

Келли отдала его мне. Чем бы эта вещь ни являлась, она оказалась тяжелее моих ожиданий. Прежде чем открыть мешок, я ощупал предмет через ткань и предположил, что Келли забрала из дома Слокумов пару браслетов.

Я засунул руку в мешок и вытащил то, что лежало внутри. Предмет был тяжелым, блестящим, с никелевым покрытием.

— Это наручники, — сообщила Келли.

— Да, — сказал я. — Вижу.

— Думаешь, мистер Слокум приходил за ними? — спросила Келли. — Он точно ни о чем таком не спрашивал?

— Абсолютно точно. — Я изучил наручники и заметил маленький ключ, прикрепленный куском скотча, после чего вернул Келли пустой обувной мешок. — Если они были в сумочке его жены, он мог и не знать про них.

— Но она же не работала в полиции.

— Верно.

— А вдруг она иногда помогала мистеру Слокуму ловить преступников?

— Все может быть.

— Ты вернешь ему наручники? — спросила Келли со страхом.

Я глубоко вздохнул.

— Нет. Нам лучше забыть про них.

— Я поступила неправильно, — сказала Келли. — Вроде как украла их. Но это неправда. Я просто не хотела, чтобы мама Эмили узнала, что я забрала их из ее сумки.

— А почему ты не положила наручники на место, когда миссис Слокум оставила тебя одну в комнате?

— Я испугалась. Она заставила меня стоять посреди комнаты, и если бы я оказалась в шкафу в тот момент, когда она бы вернулась, мне пришлось бы совсем плохо!

Я обнял Келли.

— Все в порядке.

— А может, положить их в коробку и отправить по почте мистеру Слокуму? Только не писать на коробке, от кого они.

— Иногда люди теряют вещи. Даже если мистер Слокум обнаружит пропажу, думаю, не скоро начнет их искать.

— А что, если посреди ночи к мистеру Слокуму вломится бандит, а он не сможет найти в сумке наручники, чтобы сковать его и удержать, пока не приедет полиция?

Я почувствовал облегчение, осознав, что мне не придется объяснять, для какой цели, по моему мнению, были предназначены наручники.

— Уверен, ничего такого не случится, — сказал я дочери. — И не будем больше говорить об этом.

Отправив Келли к себе в комнату, я убрал наручники в прикроватную тумбочку. Скорее всего я брошу их в пакет для мусора, когда приедут мусорщики. Кроме того, если наручники лежали в сумочке Энн Слокум, значит, ее муж не только не подозревал об их существовании, но и возможность использования этого предмета в доме Слокумов выглядела крайне сомнительной. Теперь стало ясно, почему Энн не хотела, чтобы Келли рассказала ее мужу про тот звонок.

Мне стало интересно, о чьих запястьях она так переживала.

Утром я повез Келли в школу.

— Я встречу тебя.

— Хорошо. — Это стало для меня привычным делом с тех пор, как умерла Шейла. — И сколько ты еще будешь сопровождать меня?

— Какое-то время.

— Думаю, я могла бы снова ездить в школу на велосипеде.

— Конечно. Но давай немного повременим, если ты не против.

— Я не против, — согласилась Келли унылым голосом.

— Если около школы появится мистер Слокум и захочет с тобой увидеться, ты не должна с ним говорить. И сразу сообщи об этом учительнице.

— А зачем ему это делать? Из-за наручников?

— Послушай, я не уверен; просто предупредил на всякий случай. Не упоминай больше про наручники и ни в коем случае не говори о них своим друзьям.

— Даже Эмили?

— Особенно Эмили. Никому. Ты поняла?

— Хорошо. Но я могу рассказать Эмили обо всем остальном?

— Сегодня ее не будет в школе. Думаю, она вернется только через несколько дней.

— Но я по-прежнему общаюсь с ней в Сети.

Конечно. Я мыслил как человек прошлого века.

— А мы пойдем на церемонию прощания? — спросила Келли. Еще месяц назад она не знала этого выражения. — Эмили сказала, что ее устраивают сегодня, и попросила меня прийти.

Мне не особенно понравилась эта идея. Прежде всего я беспокоился за Келли. Как она это выдержит? К тому же мне не хотелось, чтобы она оказалась поблизости от Даррена Слокума.

— Не знаю, милая.

— Я должна пойти, — твердо заявила она, — попрощаться с мамой Эмили.

— Нет, ты не должна. И люди поймут, если ты этого не сделаешь.

— А вдруг они решат, будто я просто не захотела пойти? Ведь это не так. Еще не хватало, чтобы меня считали трусихой!

— Это не так… никому это и в голову не придет.

— Но я сама буду так думать. Я буду большой засранкой, если не пойду.

— Кем?

Она покраснела.

— То есть трусихой. К тому же Эмили и ее родители были на маминых похоронах.

Да. Слокумы присутствовали на похоронах. Но за это время многое изменилось. И наши отношения со Слокумом стали совсем иными.

— Если я не пойду, Эмили возненавидит меня, — продолжила Келли. — Но если ты хочешь этого, я останусь дома.

Я посмотрел на нее:

— Когда церемония?

— В три часа.

— Хорошо. Я заберу тебя из школы в два. Мы поедем домой, переоденемся и пойдем попрощаться с миссис Слокум. Но давай договоримся — ты будешь все время рядом со мной и ни на минуту не покинешь поля моего зрения. Тебе понятно?

Келли кивнула:

— Да. А ты не забудешь о своем обещании?

Мы доехали до школы, я притормозил у тротуара.

— Не забуду.

— Ты знаешь, о каком обещании я говорю?

— Знаю. Подыскать тебе другую школу.

— Хорошо. Я просто проверила.

Прямиком от школы я отправился на работу и сообщил Салли, что приготовил для нее заметки по поводу телефонных звонков.

— Я уже все сделала, — заявила она.