— Я защищал свои деньги, дорогой мой. В бизнесе недостаточно работать лишь на одной стороне. Чтобы дело процветало, надо играть за обе команды. Поэтому Аль-Маджнун по моему приказу с самого начала следил за вашим Молави, чтобы контролировать и оберегать его. Если бы я этого не сделал, на моем месте мог оказаться кто-то другой, куда более опасный.

— Ерунда. Вы торговец оружием и просто хотели и дальше продавать Ирану всякое дерьмо, снова и снова зарабатывая на этом.

Атван пожал плечами, поправляя бархатные отвороты смокинга. Если Гарри не оценил его заслуг, что ж, тем хуже для него.

— Я занимаюсь двусмысленным бизнесом, мистер Паппас, и пестую неопределенность. Исповедую искусство, которое является одной из главных реалий нашего мира. Я вскармливаю эти неопределенности, позволяя каждой стороне идти своим путем, никогда не достигая конца. Любое завершение опасно.

— Вы выжили из ума, Камаль. А ваш друг мистер Картофельная Голова должен провести остаток дней своих в камере, счесывая с себя паршу.

Гарри не стал ни пожимать руки на прощание, ни подыскивать подходящих слов для этого. Он повернулся и пошел к двери, но Камаль Атван окликнул его.

— Прежде чем я позволю вам уйти, дорогой мой, хочу задать последний вопрос. В будущем это может оказаться полезным для моего дела. Как вы узнали, что господин Садр, Безумец, работает на меня? Это была тщательно оберегаемая тайна. Неужели ваша техника столь хороша? Меня это беспокоит.

Впервые за долгое время Гарри рассмеялся.

— Что же такого смешного в моем вопросе, дорогой друг?

— Ничего, разве что он показал, что ты сосунок.

— Прошу прощения?

— Я не знал об Аль-Маджнуне, просто догадался. Пока ты сам не сказал мне, что он твой человек, я не был в этом уверен. К счастью, у меня в кармане микрофон, который на всякий случай передал весь наш разговор моим тупорылым коллегам из ЦРУ. Видишь ли, при всем моем уважении, болтаешь ты слишком много.

После этого Гарри покинул дом Атвана. Прошел через распашные двери гостиной, мимо картин Ренуара и Моне, мимо стоящего у входной двери дворецкого, на улицы вечернего Лондона. Шел сильный дождь. Гарри прошагал несколько кварталов в сторону Пикадилли и наткнулся на небольшое кафе. Там было множество молодежи, отдыхающей после работы, большинство — не старше Лулу, его дочери.

Достав из кармана мобильный, Паппас позвонил старому другу из МИ-5, британской контрразведки, с которым познакомился много лет назад в Вашингтоне. Они проговорили почти полчаса, и собеседник время от времени приостанавливал Гарри, записывая подробности дела.

Затем Гарри набрал номер Эдриана Уинклера. Начальник штаба Секретной разведывательной службы все еще пребывал в подавленном состоянии, хотя и пытался делать хорошую мину при плохой игре. «Он так любил Джеки, со всеми ее стеками, ботинками для верховой езды и исключительной отвагой», — подумал Гарри. Это заставило его еще больше пожалеть Эдриана, но не отказаться от задуманного.

— Твой друг Атван накрывается, — сказал Паппас.

— Что значит «накрывается», старина? Это лучший козырь, какой у нас был когда-либо.

— Именно то, что я сказал. Накрывается. Выяснилось, что Аль-Маджнун — его человек. Тот, кто убил ребят из «Инкремента», работает на твоего приятеля Атвана. Именно это Джеки и пыталась сказать тебе. Он сейчас здесь, с ним. Камаль, твой приятель, прячет террориста, и скрыть это не удастся. Так что он накрывается.

На мгновение воцарилось молчание. Паппас чувствовал злость и панику своего собеседника.

— Повтори еще раз, Гарри. Я хочу убедиться, что правильно расслышал.

— Аль-Маджнун тут. В гостях у Атвана в доме на Маунт-стрит. Тебе немедленно надо звонить в МИ-пять и особый отдел. Прямо сейчас.

— Много хочешь, Гарри.

— Не слишком. Там все знают и едут, чтобы арестовать его. Поэтому, брат мой, я и позвонил тебе. Если ты сейчас же не позвонишь в контрразведку и Скотленд-Ярд, то тоже накроешься.

— Понимаю, — ответил Эдриан, резко выдохнув, но тут же взял себя в руки. — Ты думаешь, Гарри, что сможешь остановить это, но не получится. Как ты полагаешь, кто позволяет Атвану заниматься таким бизнесом? Неужели я? Шутишь. Я просто подбираю крохи, падающие через борта его грузовиков. Он выживает благодаря тому, что имеет друзей наверху, которые считают, что он полезен для страны. Государственные интересы, старина. И мораль не входит в их число. Ни я, ни ты ничего не сможем поделать с этим.

— Тем не менее я почти сделал это. Все кончено.

— Ничто никогда не кончается, Гарри.

Нажав кнопку, Паппас завершил разговор и убрал мобильный в карман. Заказал кофе, но, отпив глоток, понял, что не хочет. Дождь прекратился. Гарри вышел на тротуар и двинулся по серым бетонным блокам к мигающей неоновыми огнями Пикадилли-серкус, как корабль к маяку.

Иран десятилетиями озадачивает нас, но этот роман описывает скорее вымышленную страну. Это художественное произведение, и ни один из персонажей, а также фирм и организаций никогда не существовал. Люди, которые попытаются найти здесь намеки на настоящие разведывательные операции, лишь обманут сами себя.

Создавая картину этого вымышленного Ирана, я воспользовался помощью многих людей и организаций. Азар Нафиси из Университета Джона Хопкинса любезно согласился обсудить со мной иранскую литературу и предоставил мне последние переводы на английский «Шахнаме» Абулькасима Фирдоуси и «Дядюшки Наполеона» Ираджа Пезешк-зода. Карим Саджадпур, мой друг из Фонда Карнеги, прочел рукопись и дал множество полезных советов. Профессор Джон Р. Харви из Национального управления ядерной безопасности оказал мне содействие в работе с открытыми источниками по генераторам нейтронов и другим военным технологиям. Множество других людей и организаций также помогли мне советами и замечаниями по поводу загадочной страны, которую представляет собой Иран.

Кроме того, мне пригодился опыт двухнедельной поездки в Иран по заданию «Вашингтон пост» в 2006 году. Я также воспользовался несколькими превосходными книгами. Роман «В саду роз и мучеников» Кристофера де Баллейгуи дал мне прекрасную картину нынешнего состояния страны. Книга «Джихад с губной помадой» Азадеха Моавени познакомила с особенностями современного иранского сленга, с современной иранской поэзией и положением женщин в Исламской республике. Путеводитель по Ирану издательства «Лоунли плэнет» предоставил мне много информации о местных достопримечательностях и обычаях. А без описания Тегерана в «Китаб-э-Аваль» я бы совсем потерялся.

Я еще раз особо благодарю Гаррета Эппса, моего друга со времен учебы в колледже, который первым прочел эту книгу, как и все остальные, написанные мной. Его дружба — главная опора в каждом дне моей жизни. Мой друг Джонатан Шиллер снова предоставил мне возможность без помех работать над романом у себя в юридической компании «Войе, Шиллер и Флекснер». Я посвящаю эту книгу ему и профессору Ричарду Уолдхорну, лучшим друзьям нашей семьи.

Также я желаю выразить благодарность другим людям, которые прочли первые наброски и высказали полезные замечания. Моей жене, профессору Еве Игнатиус, моим литературным агентам Рафаэлю Сагалайну и Бриджит Вагнер, несравненному Роберту Букмену из «Криэйтив артисте эдженси». Я счастлив снова работать с издательством «Нортон» и благодарю Стерлинга Лоуренса за отличную редактуру, а также Джинни Лучано, Рейчел Сальзман и многих моих друзей из издательства.

И наконец, я хочу поблагодарить Фреда Хайатта, главного редактора «Вашингтон пост», за его терпение и то, что он предоставил мне возможность продолжать свою ежедневную работу в газете, а также Алана Ширера, главу авторского отдела «Вашингтон пост». В особенности я благодарен моему другу и непосредственному начальнику Дональду Грэхему.