Джеки вышла из отеля «Азиз» в девять утра. Ее гость, иранский бизнесмен, ушел в семь тридцать, дав швейцару сказочные чаевые. Джеки устроила торжественный выход, надев черные кожаные брюки, манто и накинув на плечо роскошную сумочку «Фенди». Взяв в отеле напрокат машину с водителем, она приказала отвезти ее в отель «Симург». Салон парикмахера находился на верхнем этаже. Джеки величественно двинулась к лифту, и при каждом ее шаге кожаные штаны поскрипывали. С противоположного конца вестибюля к лифту двинулся араб в деловом костюме и сел в кабину следом за ней.

Марван встал у задней стены, рядом с Джеки. Она вынула из сумочки нечто, выглядящее как небольшой камень пыльно-серого цвета, типичный для этих мест песчаник, и прижала руку к бедру. В тот же момент Марван мгновенно забрал предмет и спрятал его в карман пиджака. Араб покинул кабину этажом ниже раньше Джеки, затем сел в другой лифт и отправился в вестибюль отеля. Вышел наружу, на свет утреннего солнца. В кармане у него лежал замаскированный передатчик, предназначенный для доктора Карима Молави.

Марван сел в такси и поехал на север, по проспекту Вали-Аср, в сторону парка Меллат, одного из самых больших и красивых в Тегеране. У него было несколько часов, чтобы найти наиболее подходящее место для передачи. Обойдя небольшой пруд в восточной части парка, он подумал, что здесь слишком много народу, и пошел обратно в центр парка, густо засаженный садовыми и дикорастущими деревьями. Немного посидел на скамейке, чтобы убедиться, что за ним не следят. Лучше всего сделать тайник где-то здесь, в стороне от основных пешеходных дорожек, но не слишком далеко, чтобы человек, уходящий с тропинки, не вызвал подозрений.

На этот раз араб направился в южный конец парка, примыкающий к скоростному шоссе Нияеш. Тут гуляющих можно было пересчитать по пальцам. Марван миновал стадион, где проводились футбольные матчи команды «Энгелаб». Наконец он наткнулся на небольшую дорожку, ведущую к пруду, названному в честь героев ирано-иракской войны, прошел по ней, увидел несколько отдельно стоящих деревьев, экзотических для Тегерана, слева от тропинки. Марван двинулся к ним, считая шаги. Пятьдесят. Оглядевшись вокруг, он убедился в том, что местность достаточно безлюдна и плохо просматривается с главных тропинок парка.

То, что надо. Вынув из кармана замаскированный под камень передатчик, он положил его у ствола японского клена. Обычный песчаник, ничего не заподозришь, пока не возьмешь в руки. Достав из кармана кусок желтого мела, Марван провел им по стволу дерева, сделав тонкую косую черту. Незаметно, если присматриваться специально. Вернулся к тропинке, снова считая шаги. На этот раз получилось пятьдесят два. Ничего, допустимо. Он направился к входу в парк и вышел на шоссе Нияеш. Но пути Марван считал скамейки по правую руку от себя. Четырнадцать.

Достал из кармана бумажную карточку. На ней были слова: «Мы работаем над организацией отпуска. Скоро пришлем Вам билеты».То же самое, что было в последнем письме, отправленном Кариму Молави. Ниже Марван вывел крупными печатными буквами инструкцию, как найти тайник.

У них были домашний и рабочий адреса объекта. Опасно и то и другое, но лучше использовать домашний адрес. Место его службы в Джамаране безусловно находится под постоянным наблюдением. Любой человек, который начнет вертеться поблизости, попадет под подозрение, вне зависимости от того, насколько хороша его легенда. Вот и наступила самая рискованная часть операции. Если они все сделают правильно, дальше будет куда легче. Ошибутся — подставят и себя, и агента.

Марван поел в дешевом ресторанчике на площади Джахад, неподалеку от стадиона, где проводила свои матчи футбольная команда «Эстеглал». Ему надо было дождаться встречи с Хакимом, которая должна была состояться в четыре часа дня. Он выпил кофе, потом еще один. Наконец время подошло. Они договорились увидеться на площади Фарабакш, в Юсеф-Абаде, в паре кварталов к югу от того места, где, по их расчетам, жил Карим Молави.

Хаким пришел вовремя. Он был одет как типичный приезжий из Южной Азии, в комбинезоне и покрытой солью от высохшего пота кепке. Рабочих-иммигрантов из Пакистана и Афганистана здесь были тысячи. Они осваивали те профессии, которые коренные тегеранцы считали ниже своего достоинства: убирали улицы, чистили канализацию, выполняли самую тяжелую работу на стройках. Не было ничего удивительного в том, чтобы увидеть этих людей в Тегеране, особенно к концу дня, когда они садились в автобусы, которые отвезут их в дешевые общежития и полевые лагеря.

Марван встал на тротуаре рядом с Хакимом, среди толпы пешеходов, ожидающих сигнала светофора, чтобы перейти улицу. Неподалеку полицейский в зеленой форме выписывал штрафную квитанцию. Марван как бы случайно задел Хакима рукой и в момент касания передал ему сложенную карточку, где были записаны указания по поиску тайника. Это вряд ли можно было заметить, даже если бы кто-то и следил за ними специально. Теперь Марван был чист, и опасное дело перешло в руки молодого пакистанца.

Хаким прошел шесть кварталов по улице Шахрияр. Он слегка сутулился, будто от постоянного тяжелого труда, и шел на полусогнутых ногах. Голову он тоже склонил вниз. Типичный бедный пакистанец посреди персидского великолепия. На него почти не смотрели, не более чем на бродячую собаку.

Свернув влево, на улицу Яздани, он дошел до дома номер двадцать девять. Здесь, согласно их информации, на первом этаже жил Карим Молави. Второй этаж дома занимал другой жилец. Хакиму предстояло просто сидеть на тротуаре и ждать. Если кто-нибудь спросит, что он здесь делает, он бы ответил «машин, машин», давая понять, что ждет, что его подберет автомобиль, а потом стал бы бормотать на урду. Впрочем, если он будет выглядеть безобидным и послушным, на него даже не посмотрят. Хорошая вещь предрассудки. Люди делают выводы, ничего не зная, но думают, что знают все.

Сев на тротуаре, Хаким ссутулился еще сильнее, едва не касаясь плечами коленей. Перед тем как они отправились из Лондона, он внимательно рассмотрел нерезкую фотографию, сделанную со спутника. Согласно плану операции, Молави должен был возвращаться домой в промежутке между пятью и шестью часами. Хаким ждал. В бумажном пакете у него в руках лежала книга Абулькасима Фирдоуси «Шахнаме» с закладкой на странице, указанной мистером Феллоузом, американцем. Несколько строк были выделены желтым маркером.

Это было паролем. Фраза из персидской поэмы, которую привел Карим Молави в своем первом письме несколько месяцев назад. Если он не узнает эту цитату, операция будет прекращена.

Октябрьское солнце клонилось к закату. Скоро стемнеет, и оставаться на тротуаре станет небезопасно. Люди зададутся вопросом, что делает тут гастарбайтер после наступления темноты. Хаким посмотрел на часы. Почти шесть. По плану ему следовало ждать до пятнадцати минут седьмого, а потом уходить. Минуты тянулись невыносимо медленно. Пакистанец поднимал взгляд всякий раз, заслышав шаги по тротуару. Мужчины и женщины возвращались с работы. Пара человек посмотрела на него с нескрываемым презрением. «Боро гом шо!» — пробормотал кто-то. «Убирайся!» Но не подкрепил слова делом.