Обещанного повышения так и не последовало. Муж становился все более раздражительным, проверял расходы Фионы на домашнее хозяйство. Теперь, когда она уже не зарабатывала сама, он попрекал ее тем, что она тратит чужие деньги. Их отношения перестали быть равноправными, Фиона все в большей степени ему подчинялась. В какой-то момент она с удивлением и досадой поняла, что теперь ее семья точно такая же, как у родителей. Отец был кормильцем, а мать — домохозяйкой. Только ее мать, похоже, была довольна этой ролью. Может, слишком эгоистично с ее стороны желать большего? Фиона оставила свои сомнения при себе и продолжала играть роль счастливой молодой матери, надеясь, что все как-нибудь образуется.

Однажды Джефф ее ударил. Одно-единственное движение его руки повлекло за собой целую цепь событий, результатом которой стала смерть их дочери. После этого Джефф ушел в себя, все больше пил и требовал отчета за каждый потраченный грош. С огромным трудом Фиона убедила мужа разрешить ей вернуться на работу. Он боялся, что утратит над ней контроль. Это превратилось почти в паранойю: «Ты меня бросишь… Ты найдешь кого-нибудь получше… Я что, плохо зарабатываю?»

Несколько лет после этого он и пальцем ее не трогал. Затем снова перешел от слов к грубой силе. Толчки и пинки постепенно превращались в затрещины, а потом и в полновесные удары.

Фиона подумала о родителях. После похорон дочери — их внучки — она прекратила с ними всякое общение: ей было стыдно открыть всю правду о том, как это случилось. Родители чувствовали: она что-то скрывает. У Фионы не хватало сил отвечать на расспросы матери и встречать яростные взгляды отца. Оба были бессильны ей помочь, пока она отказывалась признать существование проблемы. Теперь ей хотелось попросить у них прощения, но позвонить мешала гордость. Сначала надо прочно встать на ноги.

Однокомнатная квартира занимала угол первого этажа в большом викторианском доме в Фэллоуфилде. Тут жило много студентов. На автобусных остановках всегда толпилась куча народу в выцветших джинсах, мешковатых свитерах и поношенных кроссовках. Фиона неизменно улыбалась, глядя на то, как они носят учебники. Некоторые предпочитали простые спортивные сумки, другие выбирали холщовые торбы в этническом стиле. С портфелями не ходил никто, но ясно было, что это вопрос времени. Интересно, что предпочла бы Эмили, если бы была жива…

Заехав задом во двор дома так, чтобы машина стояла передом к дороге, она достала из сумочки запасные ключи зажигания. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет, засунула их в щель между двумя кирпичами у основания стены. Это на случай, если придется срочно уносить ноги. Ведь если Джефф выследит ее и заявится сюда навеселе, от него можно ждать чего угодно.

Подъезд был засыпан листками рекламной рассылки, в углу валялись несколько нераспакованных экземпляров телефонного справочника. Дверь открылась, и из нее вышел мужчина с ящиком кухонных принадлежностей в руках. Хотя на вид ему было под тридцать, одет он был как студент.

— Доброе утро. Переезжаете? — с улыбкой поинтересовался мужчина.

— Да. — Фиона кивнула, поплотнее прижав сумочку к груди.

— Я тоже.

Она улыбнулась, глядя на ящик.

— Кухонная посуда. Если вам нужна — берите, не стесняйтесь. Тут в чулане такого добра полно.

Фиона посмотрела на дверь, из-за которой он появился.

— Спасибо.

— А вы в таком возрасте решили учиться?

Фиона почувствовала, что краснеет.

— Нет, просто… я пока не нашла новое жилье.

Когда до мужчины дошел смысл ответа, улыбка сбежала с его лица, а глаза скользнули по ее разбитой брови.

— Простите, это не мое дело.

— Нет, ничего. А вы студент?

— Да. Пишу диплом.

— По какому предмету?

Теперь смутился он.

— Классические языки. Латынь. Греческий. Только не спрашивайте зачем. Это была идея моей мамы. Она хочет, чтобы я стал журналистом.

Фиона улыбнулась.

— Прошу прощения, мне нужно привести себя в порядок. Вы позволите?.. — Она вопросительно подняла брови.

— Раймонд. Раймонд Уайт.

— Очень приятно. А я Фиона.

Уайт двинулся вверх по ступенькам, и она с удивлением посмотрела на его неуклюжие кроссовки с пластмассовыми окошками в подошве.

Потом открыла дверь и, стараясь не огорчаться, оглядела убогую комнату. Важно только, что теперь у нее свое жилье. А это еще один маленький шаг к свободе. Запах сырости, который Фиона заметила во время первого просмотра, чувствовался, несмотря на открытое окно. Она внесла чемодан и задумчиво на него посмотрела, помня о бутылке джина внутри. Борясь с искушением сделать хотя бы глоток, взялась за сумку. Сейчас ей нужен освежитель воздуха и чистящий крем. Матрас на односпальной кровати был весь в пятнах. С заметным усилием Фиона подняла его и обнаружила, что обратная сторона еще хуже. Идя к двери, она мысленно добавила к списку необходимых покупок одеяло, простыни, полотенце и новый матрас. Деньги, что выдал ей Мелвин, быстро подходили к концу.

Фиона вернулась через пару часов и, занеся более мелкие вещи в комнату, отправилась обратно к машине, где попыталась вытащить из багажника новый матрас, задвинутый поверх сложенных задних сидений.

Окно на первом этаже распахнулось, послышались звуки хип-хопа, а потом мужской голос произнес:

— Фиона, вам помочь?

Она подняла глаза и увидела Раймонда, выглядывающего из окна.

— Если не трудно…

— Нет проблем.

Через несколько секунд он показался из-за угла, на ходу завязывая шнурки своих дурацких кроссовок. Языки у них были длинные и высовывались наружу, как у усталых спаниелей.

Они протащили матрас в комнату и приставили боком к кровати.

— Просто не знаю, что делать со старым, — сказала Фиона.

— Давайте закинем его в чулан. Похоже, тут все так поступают с ненужными вещами.

— Думаете, можно?

— Конечно. Не бойтесь. Я вам помогу.

Они стащили матрас с кровати и вынесли в холл. Раймонд ногой открыл дверь в чулан и столкнул матрас со ступенек. Тот покатился вниз и застрял у подножия лестницы. Включив свет, Раймонд начал спускаться. Фиона неуверенно последовала за ним.

— Чего тут только нет, — вздохнул Раймонд, указывая на беспорядочно наваленные коробки. — Одежда, переносные телевизоры, магнитофонные кассеты, учебники, папки… Вам не нужны сковородки? А то вон в углу их целый ящик.

Фиона огляделась, поеживаясь при виде толстых слоев паутины, свисавших с открытых потолочных балок. Раймонд поставил матрас на бок и протащил его по пыльному полу в смежную комнату, где в центре стоял стол с каменной столешницей.

— Боже, что это? — воскликнула Фиона.

— Дом строился для богатого купца. Когда холодильников еще не было, в этом помещении хранили мясо. — Он похлопал рукой по каменной поверхности стола. — Здесь всегда холодно. Видите канавку? Мясо покрывали марлей и наливали в канавку воду. Так оно могло храниться несколько дней.

Фиона зябко повела плечами.

— Никогда о таком не слышала.

Через два часа она стянула резиновые перчатки и огляделась. Так-то лучше! На подоконнике — букет цветов, на кровати — толстое одеяло, на котором еще видны складки.

Снова она поймала себя на том, что смотрит на чемодан. Нет, квартиру еще надо пропылесосить. Она улыбнулась — отличный повод, чтобы заглянуть в салон. Мелвин не откажется одолжить ей пылесос на пару часов.

— Всем привет! — прощебетала Фиона, входя в дверь.

Лицо Мелвина озарилось улыбкой.

— Фиона! — Он заметил ее дизайнерские джинсы и накрахмаленную белую блузку. — Ты с каждым днем выглядишь все сексапильнее. Если бы меня интересовали женщины…

— Ой, да ладно тебе! — засмеялась она.

— Кофе?

— Да, спасибо.

Мелвин повернулся к Зоэ:

— Не поухаживаешь?

Фиона замахала руками:

— Нет-нет, не беспокойся, я сама.

Не дожидаясь ответа, она прошла к буфету и стала расставлять чашки.

— Как твои дела, дорогая? — спросил Мелвин через плечо, перекладывая пряди волос клиентки листками фольги.