Она осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Занавески были раздвинуты, и в комнату лился свет солнечного утра. В комнате при открытом окне было не теплее, чем на улице.

Пациент полулежал в постели, забинтованное лицо обращено к миру за окном, кончики всклокоченных волос освещены солнцем.

Глядя на него, сидящего с отрешенным видом и смотрящего в сторону, Донна Пул вспоминала их первую встречу. Это случилось больше четырех лет назад в магазине «Бутс» у стойки со средствами по уходу за волосами. Она обратила внимание на мужчину, внимательно изучавшего этикетки на бутылочках, худощавого, ростом чуть выше ее. Он казался таким беспомощным. Почувствовав на себе ее взгляд, мужчина смущенно обернулся.

Когда незнакомец застенчиво спросил у нее, какую краску лучше выбрать, Донна едва не расхохоталась. Ей представилось, что краску он покупает для старенькой мамы или другой престарелой родственницы. Объясняя, в чем разница между выставленными на полке пузырьками, она обратила внимание на выражение его лица. В нем ясно читались застенчивость и ранимость. Донна не привыкла, чтобы мужчины просили ее о помощи, и внимательно прислушивались к каждому слову. Обычно в ее отношениях с мужчинами все бывало наоборот.

Рассказывая ему, как лучше наносить краску, она наслаждалась чувством собственной значимости — с таким вниманием он слушал ее. А потом мужчина озадачил ее, осторожно поинтересовавшись, не знает ли она, как правильно приклеивать накладные ресницы.

Догадавшись, что спрашивает он для себя, а не для кого-то еще, Донна предложила заодно рассказать ему, как наращивать ногти. Он улыбнулся и согласился.

Спустя час они сидели в кафе, а с ним рядом на стуле лежала большая сумка с косметикой.

— Она только что была тут, прямо в комнате.

Пациент произнес эти слова, почти не размыкая губ, и Донна подумала, что он сейчас похож на ученика, пытающегося овладеть искусством чревовещания.

— Кто? — спросила она, входя в комнату и присаживаясь на край кровати.

— Малиновка. Я покрошил крошки на кровать. Она перелетела прямо сюда и стала клевать. Такая маленькая, такая красивая…

Она чувствовала, что под бинтами он пытается улыбаться. Плохие предчувствия, одолевавшие Донну после визита полицейского инспектора, рассеялись как дым, уступив место теплу обожания.

Она даже представить себе не могла, через какую боль он прошел. Зная, что она такого не вынесет, Донна взяла его руку в свою и ласково провела пальцем по гладкой коже.

— Я рада, что тебе уже лучше.

Пациент по-прежнему глядел в окно.

— Мне трудно говорить, есть, спать. Все причиняет боль. Но я не жалею. Я готов пройти через это, чтобы стать тем, кем я хочу.

Донна кивнула:

— Да, вот что значит цель в жизни! Знаешь, а мне для счастья достаточно вырваться из этого несчастного мотеля! Там просто все разваливается. Если нагрянет инспекция, его тут же закроют. — Она заправила за ухо прядь волос. — Тебе сегодня будут делать перевязку. Наверняка принесут еще обезболивающего.

Тут она замолчала, раздумывая, как должно прозвучать следующее предложение, и решила выбрать небрежный тон.

— Недавно в мотель приходили из полиции.

Глаза повернулись в ее сторону.

— Вопросы задавали. Кто-то слышал, как в соседней комнате душили человека. Как будто убить пытались.

Она подождала ответа — его не последовало.

— Я сказала, что ко мне никто не обращался.

Донна посмотрела на него, ища поддержки, но пациент отвернулся к окну.

Она достала из сумки несколько женских журналов и свежий выпуск местной газеты. Первая полоса была почти полностью посвящена рассуждениям о последней жертве Мясника, личность которого до сих пор установить не удалось.

— Вот, принесла тебе почитать.

На следующий день в 11.17 компьютер пискнул. Кто-то внес регистрационные данные машины Гордона Дина в полицейскую базу данных брошенных или украденных машин. Система сопоставила их с запросом и послала сообщение ему на почту.

Джон поднял руку и, щелкнув пальцами, воскликнул, обращаясь к Рику:

— Бинго! Около железнодорожной станции Пиккадилли нашелся серебристый «пассат», у которого закончился срок льготной стоянки. Зарегистрирован на нашего торгового агента.

Охранник на парковке недоуменно уставился на их удостоверения.

— Я уже собирался ее отбуксировать.

— Пока не надо. Где она?

Их провели на четвертый этаж. Джон едва не задевал головой низкий бетонный потолок.

— Вон, за углом. Видите?

— Спасибо.

Полицейские подошли и заглянули внутрь через окна. Рик перегнулся через капот, чтобы рассмотреть, что лежит на панели приборов.

— Парковочный билет куплен в шесть ноль пять утра пять дней назад. Получается, что он выписался из «Новотеля» и приехал прямо сюда.

Джон заглянул на заднее сиденье:

— Пусто. Ну, что скажешь?

— Рановато он приехал. Поезда в это время еще не ходят.

— Разве что в аэропорт собрался ехать. Туда они ходят круглые сутки.

— А почему тогда не поехать на машине?

— Тоже верно.

Джон засунул руку в карман куртки и подергал ручку двери водителя. К его удивлению, дверь открылась.

— Уже что-то…

Он засунул голову в салон: внутри стоял химический запах дешевого освежителя воздуха.

Рик воспользовался тем же методом, чтобы открыть дверь с пассажирской стороны, не оставляя отпечатков. Он присел на корточки и концом ручки открыл крышку бардачка. Коробка мятных конфет, пачка рекламных буклетов и карта Манчестера.

Джон показал на аудиосистему. Из панели торчала кассета.

— Может, на нее что-то записали?

Он достал из кармана пакет для вещдоков, вынул кассету и сунул в карман. Затем потянул рычажок, открывающий крышку багажника. Внутри оказалось несколько смятых коробок латексных перчаток, складной коврик, зонтик-трость с отчетливо проглядывающей в складках эмблемой «Протекса».

— На коробки упало что-то тяжелое, — заметил Рик.

Джон кивнул.

— Могу спорить, что это были изрядно набитые чемоданы.

Рик уперся руками в колени, чтобы распрямиться, но внезапно замер. Он повернул голову набок и стал на колено, чтобы поглубже забраться в багажник.

— Смотри-ка, непохоже, чтобы миссис Дин носила такие штуки…

— Что там? — спросил Джон, стараясь заглянуть внутрь.

Рик взял связку ключей и кончиком одного из них подцепил крошечный предмет. Он пристал к зазубренному краю, цепляясь за него, будто экзотическое насекомое.

— Что это? — нахмурился Джон.

Рик восхищенно рассматривал находку, словно энтомолог, обнаруживший новый вид.

— Накладная ресница. Ты только посмотри на размер. Вот это красота!

— Да… Место обитания проститутис вульгарис.

Джон достал из кармана еще один пакет для вещдоков.

Опуская добычу в пакет, Рик заметил:

— Хотя при мысли об этом меня мутит, но надо бы поискать ей пару в кучке кожи с лица третьей жертвы.

Джон мрачно кивнул.

— Стоит еще раз прочитать отчет о вскрытии.

— Может оказаться, что он смывал с них макияж, прежде чем снять кожу.

Джон обдумал это замечание. Как он ни старался, у него не получалось представить себе Гордона Дина в роли убийцы. Пита Грея — да, сколько угодно. Вот кого он с удовольствием прижал бы к стенке в тихом месте… Джон одернул себя, неприятно пораженный тем, какой привлекательной представилась ему эта идея.

— Давай послушаем, что там на кассете.

В своей машине он повернул ключ зажигания до половины, чтобы загорелись лампочки на панели приборов. Затем осторожно, используя пакет как перчатку, взял кассету и вставил ее в магнитофон.

Это была запись, сделанная с радио. Диджей говорил быстро и громко, с явным манчестерским акцентом.