— Давай встретимся в девять, устроит?

Джон натянул куртку.

— Вполне. А где?

— Ты поедешь на поезде?

Джон кивнул.

— Тогда на станции Пиккадилли?

— Хорошо. До вечера.

Когда Джон доехал до больницы «Степпинг-Хилл», парковка была на три четверти пуста, и он сдал задом в угол площадки, под навес, откуда мог следить за отдельным домиком, в котором размещался отдел снабжения.

Стоило, конечно, поехать домой, а то Элис снова сидит одна… Воздух за окном пронзили струи дождя. Капли застучали по ветровому стеклу, разбиваясь на косые линии и крохотные капельки. Внезапный порыв ветра принес с другой стороны град водяных стрел: линии пересеклись, словно кто-то заштриховал все стекло. Но через пару секунд ливень припустил сильнее, и от случайного узора не осталось и следа.

Ровно в восемь вышел Пит Грей в кожаной куртке-косухе поверх больничной робы. Бегом он поспешил в сторону парковки для персонала и залез в голубой минивэн. Включилось освещение, и машина выехала на шоссе. Стараясь держаться подальше, Джон ехал за ним обратно по автостраде А6, к длинному двухэтажному дому рядом со станцией «Дейвенпорт».

Джон припарковался на другой стороне улицы и выключил огни. Сквозь капли дождя на стеклах, поблескивающие в свете уличных фонарей, он смотрел, как Пит Грей открывает входную дверь и входит в темный дом. Зажегся свет в прихожей и почти сразу же — в гостиной. Грей прошел в угол, остановился, чтобы включить телевизор, взял с полки, забитой большими книгами, пульт. Стоя перед телевизором, пробежался по каналам. Другая рука опустилась в трусы и лениво почесывала ягодицу.

Мерцающий свет внезапно потух, Грей положил пульт обратно на полку, подошел к окну и задвинул занавески.

Теперь Джона занимал голубой фургон, припаркованный у дома. Ему были видны задние окна, и в углу на стекле он мог рассмотреть флаг Конфедерации. В другом окне были еще две наклейки поменьше, но шрифт очень мелкий — не разобрать.

Джон подождал, пока зажжется свет наверху, в спальне, а потом вылез из машины и перешел через дорогу. Теперь надписи стали видны. На одной было написано: «Сексодром на колесах», а на другой — «Качается машина? Иди спокойно мимо!» Инспектор попробовал заглянуть внутрь, однако мешали тонированные стекла. Да, идеальный транспорт для перевозки всяких сомнительных грузов… Он записал адрес и номер машины.

— Привет, детка. Это я.

— Я здесь, — донесся с кухни голос Элис.

Он закрыл входную дверь, не сводя глаз с коридора. Секунду спустя в дверном проеме показалась голова Панча. Джон опустился на колено и похлопал себя по бедру.

— Иди ко мне, дурашка!

Когда обычный борцовский поединок подошел к концу, Джон поцеловал морду Панча, а затем встал и прошел на кухню. Элис стояла к нему спиной и гладила рубашку.

— Ты сегодня поздно, — заметила она, обернувшись через плечо.

— Да я знаю. Все из-за этого дела. — Он встал у Элис за спиной и положил руки ей на живот. — А вы с деткой как?

— У нас все в порядке, — с улыбкой ответила Элис и потрепала его по щеке. — Опять целовался со своей собакой?

— Вовсе нет, — виновато ответил Джон.

— Чем тогда у тебя изо рта пахнет?

Джон посмотрел вниз, на Панча:

— Опять зубы не чистил?

Пес посмотрел на него снизу вверх, и кожа у него вокруг глаз собралась в морщинки.

Элис снова взялась за глажку.

— Я серьезно, Джон. Когда родится ребенок, надо тебе быть поосторожней и не облизываться с собакой. Я тут прочла, что собаки переносят паразитов. Ребенку это может грозить слепотой.

Джон считал, что паразитов находят только в собачьих фекалиях, но не хотел возражать, чтобы не спровоцировать дальнейшую дискуссию, которая может привести к обсуждению вопроса о том, могут ли они в принципе держать собаку.

— Что молчишь? — спросила Элис.

— Люди веками держали дома собак. И я никогда не слышал, чтобы младенцы от этого слепли.

— Тем не менее. Я читала об этом в «Радостях материнства».

Вот ведь журналов развелось! Какой только ерунды там не пишут, чтобы продавать рекламу!

Джон сказал, обращаясь к ее затылку:

— Клянусь мыть руки всякий раз после того, как прикасался к собаке.

— И никаких поцелуев. А то еще какую заразу подхватишь.

Все еще стоя за ее спиной, Джон состроил рожу, а потом подмигнул псу.

— Ты ел? — поинтересовалась Элис, складывая рубашку.

— Нет, но ты не волнуйся. Сделаю себе какой-нибудь бутерброд. Мне скоро уходить.

— Опять? — Голос у нее дрогнул.

Джон вздохнул и переместился в поле зрения Элис.

— Надо проверить несколько баров, где подозреваемого видели в последний раз. Может, там кто-нибудь знает, где он сейчас.

— И где эти бары?

— В районе Кэнал-стрит.

Лицо Элис приняло ехидное выражение.

— Со своим новым напарником?

— Да, а какая разница? — ответил Джон, еще не понимая, куда она клонит.

— Вас там примут за влюбленную парочку.

Джон закатил глаза:

— Об этом я не подумал.

Элис ухмыльнулась:

— Вместе вы будете прекрасно смотреться.

— Ага. Слушай, что бы мне надеть? Я забыл у него спросить.

Элис так и не смогла до конца прогнать улыбку с лица.

— Что надеть на Кэнал-стрит? Белую футболку в рубчик, что я купила тебе в «Гэп». Обтягивающую, чтобы подчеркнуть мускулы. И джинсы «Ливайс-501». В них твоя задница прекрасно смотрится.

— Тебе, я вижу, это нравится.

— Еще бы. — Она хихикнула. — Вот тут-то ты попрыгаешь! А если тебя увидит кто-нибудь из твоих товарищей по регби?

— Да они-то как раз туда не ходят. Им что, выпить негде, кроме как в Гей-Виллидж?

Элис наклонила голову набок.

— То-то ты удивишься.

— Ничего не слышу! — ответил Джон и, зажав руками уши, вышел из комнаты.

Хочется мужикам трахать друг друга — ладно, это их дело. Только пусть дверь не забудут закрыть. Беда лишь в том, что сейчас ему самому приходится заглядывать за эту дверь.

Быстренько приняв душ, он спустился вниз в джинсах и футболке. Собравшись с духом, вошел на кухню.

Элис осмотрела его с ног до головы, задержавшись глазами на ширинке.

— Они будут виться над тобой, как мухи над говном, — прошепелявила она сладким голоском.

Джон прижал руки к вискам.

— Слушай, прекрати, а? Это начинает действовать мне на нервы.

Она снова засмеялась.

— Я серьезно. И дополнительный штрих: черный ремень и черные ботинки.

Он внимательно посмотрел Элис в лицо, стараясь понять, не смеется ли она.

— Это мои старые ботинки. Остались еще с тех пор, когда я носил форму. «Доктор Мартенс».

Элис поцеловала его в губы.

— Отлично смотришься, дорогой. И перестань волноваться. Все будут думать, что ты собрался войти в клетку с питбулями.

Пока Джон пристраивал квадратики ветчины между двумя ломтиками зернового хлеба, она начала складывать гладильную доску.

— Погоди, дай мне, — одернул ее Джон.

Быстренько облизав пальцы, он забрал у нее доску.

— Спасибо, — ответила Элис, держась рукой за поясницу. — Да, я видела сегодня Фиону. Она заходила в салон.

— Ну и как у нее дела? — поинтересовался Джон, засовывая гладильную доску в чулан под лестницей.

— Достань пылесос, пока уж ты там.

— Элис, тебе сейчас только пылесосить не хватало. Ты должна сидеть, задравши ноги вверх.

— А кто будет за меня убираться?

— Хорошо. Я пропылесошу. Завтра перед работой.

Элис пожала плечами:

— Пожалуй, надо будет почаще беременеть.

Господи! Тут об одном ребенке-то подумать страшно!.. Джон оглянулся, надеясь разглядеть в ее лице намек на шутку. Элис стояла к нему спиной и разбиралась в стопке отглаженного белья.

— Ну и как дела у Фионы?

Руки Элис замерли.

— Честно говоря, я за нее беспокоюсь. Вообще-то она почти оправилась, собирается снимать другое жилье, то есть наконец послала эту сволочь, за которой она была замужем, ко всем чертям. Но она никак не успокоится насчет того, что она слышала в мотеле.