Джон заметил странную бордово-фиолетовую полоску на туго натянутой коже.

— Что за объявление?

— Тренажер для пресса.

— Ты вроде собиралась купить у Хлоэ.

— Поздно, она уже продала. Она забыла меня предупредить, что повесила объявление еще и у себя в больнице.

— Очень мило с ее стороны…

Джон взял со стола лоток, переставил его на пол, а потом вытер о газету измазанную в краске ложку. На бумаге остался густой красный след.

— Как думаешь, не слишком ярко?

Кровь Кэрол Миллер никак не шла у него из головы.

— Джон, это же детская. Ее положено красить в яркие и жизнерадостные цвета.

— А не получится слишком гнетуще? В пивных потолки специально делают красными, чтобы клиенты вели себя потише.

— Тебе видней, — едко парировала она. — Мы красим красным только дверной проем и плинтусы, а остальное будет охряно-желтым.

Джон тем временем листал страницы, пытаясь отыскать раздел объявлений.

— Ага, вот. — Он вытащил страницу и протянул Элис. — Раздел «Красота и здоровье».

Она провела пальцем вниз под буквой «Т»:

— «Тренажер бр. пресса. Десять фунтов. Торг».

И Элис оборвала угол газеты с объявлением.

При виде ее огромного живота у Джона возникли сомнения:

— А ты уверена, что тебе сейчас можно этим заниматься?

Она хихикнула:

— Ну не прямо же сейчас, дурачок. Сейчас я шнурки-то с трудом завязываю! Вот родится маленький, и я сразу начну качать пресс, чтобы прийти в форму.

Джон подошел к ней сзади и обнял, обхватив руками круглое пузико.

— Мне ты нравишься даже таким вот бочонком.

Элис взяла его руки в свои и, отклонившись назад, посмотрела на него снизу вверх.

— Да, но понравится ли тебе, когда он обвиснет складками?

Джон постарался улыбнуться:

— Конечно, ведь это будет часть тебя.

Она сжала его руки.

— А как насчет мышц тазового дна? Что, так и писаться в штаны каждый раз, когда нужно подняться вверх по лестнице?

Разговор перешел на предметы, совершенно ему неведомые, и Джон попробовал освободить руки.

Элис только крепче сжала его ладони и засмеялась:

— Это же естественно. Радуйся, что тебе не придется лежать, задрав ноги на подпорки, и тужиться, выдавливая из себя маленький кулечек счастья.

Джон хмыкнул.

— Я бы взял твою боль, если б мог.

— Ну конечно.

Она выпустила его руки и направилась к выходу.

Джон поставил банку на стол, и на глаза ему снова попался запекшийся сгусток краски. Он в очередной раз начал прокручивать в голове разговор с матерью Кэрол Миллер. На вопрос, какое у ее дочери было настроение и была ли она довольна жизнью, старушка ответила, что дочь очень переживала из-за прибавки в весе после рождения ребенка. Какие только диеты она не перепробовала, все равно набранный за время беременности лишний вес так и остался при ней. Тогда Джон пропустил ответ матери мимо ушей и задал следующий вопрос, однако сейчас задумался.

Старушка говорила, что Кэрол испробовала уже разные методы контроля веса и диету «Капустный суп», и все без толку, но недавно, вернувшись с работы, она сообщила, что узнала об одном средстве, и у нее снова появилась надежда.

— Эли? — позвал он. — Помнишь тренажер твоей подруги Хлоэ… Ты сказала, она повесила объявление у себя в больнице.

— Да, — донесся снизу ее голос.

Джон внимательно изучал объявления в газете. Сразу за разделом «Красота и здоровье» следовал раздел «Досуг». Реклама всевозможных массажных салонов, VIP-саун, эскорт-услуг… Он снова заглянул в «Красоту и здоровье». Здесь во множестве предлагались уже ненужные горные велосипеды, велотренажеры, мини-степперы, беговые дорожки, гимнастические колесики и тому подобное. Близость двух этих рубрик его весьма позабавила: если все попытки привести себя в форму провалились, то остается только перейти к следующему разделу и найти любовь за деньги.

Джон спустился в гостиную и, присев на корточки, почесал за ухом своего боксера Панча.

— А где висит доска объявлений? В фойе?

Элис положила оторванный клочок газеты на стол.

— Нет, скорее где-нибудь в ординаторской. Хлоэ так нашла квартиру. Консультант, что у них тогда работал, прикрепил там объявление.

— Как думаешь, такая доска есть во всех отделениях?

— Наверное, во всех. А почему ты спрашиваешь?

Он постарался, чтобы ответ прозвучал как можно более небрежно:

— Да ерунда. Просто пришла в голову одна мысль.

— В связи с теперешним делом?

В голосе Элис слышалась напряженность. В прошлом году убийца по прозвищу Жвачка, за которым Джон тогда охотился, грозил расправиться с его семьей. И до сих пор, не сговариваясь, они избегали разговоров о работе.

Джон кивнул и поднялся.

— Я на минутку. Скоро вернусь.

Элис бросила быстрый взгляд на часы:

— Уже половина девятого! А до завтра это не подождет?

Ему очень не хотелось откладывать.

— Я быстро.

Она тяжело вздохнула, и Панч поднял голову, почувствовав, как ее обида волной прокатилась по комнате.

— Хоть руки от краски отмой.

Джон стоял в кухне над раковиной и смотрел, как красные струйки, змеясь, убегают в сливное отверстие. Пока что его попытки разобраться, как и чем жила Кэрол Миллер, ничего не дали. С тех пор как муж бросил ее через два месяца после рождения ребенка и отбыл в неизвестном направлении, она ни с кем не встречалась. Бабушка никак не ожидала, что понадобится так часто сидеть с ребенком: Кэрол стало просто не на что жить и ей пришлось снова пойти в акушерки. Она работала внештатно, заменяя заболевших или уехавших в отпуск сотрудников родильного отделения. Как правило, это означало работу по выходным и в ночную смену.

Хотя Кэрол по-прежнему жила в своем доме в Брэдбери, платить за квартиру становилось все труднее и труднее. Бабушка ждала, что Кэрол вот-вот попросит разрешения переехать к ней. Но вскоре Кэрол нашли в парке в Бельвью со срезанной кожей.

Джон вытер руки о кухонное полотенце, натянул куртку поверх старой рубашки-регби и засунул удостоверение в нагрудный карман.

На пути к выходу он заглянул в гостиную. Панч меланхолически взглянул на него большими карими глазами, а Элис продолжала разглядывать журнал, лежащий у нее на коленях.

— Тебе в магазине ничего не нужно?

— Нет, спасибо.

— Ладно, я ненадолго.

Джон перегнулся через подлокотник дивана и неловко поцеловал ее макушку.

Двадцать минут спустя он оставил машину на стоянке больницы «Степпинг-Хилл» и по указателям нашел родильное отделение.

Входная дверь была закрыта. В ночные часы предлагалось вызывать дежурного по переговорному устройству. Прямо сверху на Джона смотрел объектив камеры наблюдения, установленной над дверью. Он вытащил удостоверение, поднял его под самую камеру и нажал кнопку.

Рука уже затекла, когда наконец из интеркома донесся скрипучий голос:

— Кто там?

— Полиция Манчестера, инспектор Спайсер.

Он толкнул дверь, но она и не думала открываться.

— Я вас слушаю, — прозвучал голос.

— Вот урод, — вполголоса пробормотал Джон и потом уже громко — в интерком: — Я расследую дело об убийстве Кэрол Миллер.

— А-а…

Замок щелкнул, открываясь.

В холле пахло свежестью, недавно окрашенные стены были почти девственно чисты. Интересно, в родильном отделении Витингтонской больницы, где должен появиться на свет его ребенок, так же чисто?

Судя по табличкам над лифтами, приемный покой располагался на четвертом этаже. Пока Джон ждал лифта, за окном возник голубой отсвет проблескового маячка. Подъехала «скорая». Водитель выпрыгнул и потрусил к задней двери фургона. Через секунду двери распахнулись, и из машины появилась каталка. Губы у лежащей на ней женщины были крепко сжаты, и через окно Джон слышал ее низкие, гортанные стоны. Двое медбратьев толкали каталку к дверям, а муж шлепал сзади с огромной сумкой в руках. Лифт пришел как раз в тот момент, когда они втолкнули каталку в вестибюль.