Он попробовал встать и грохнулся на пол, потому что джинсы по-прежнему были спущены ниже колен.

– Лаки! – послышался голос из другой комнаты. – Ты В порядке?

– Да-да, все нормально. – Он подтянул штаны, застегнул молнию и брючный ремень. Это безумство! Полное, совершенное греховное безумство! Необходимо срочно выбираться отсюда!

Он огляделся и увидел на полу красный свитер Дебби, ее голубые джинсы, шерстяные носки и ботинки, в которых она ходила на улицу.

– Лаки, ты не зайдешь ко мне на минутку? – позвала она.

Он стиснул лицо ладонями. Краб, победив страх, перевалился через его ступню и поковылял на кухню, видимо, доедать своего тунца.

– Лаки? – повторила она.

Он находился как раз посередине между дверью в ее спальню и коридором. Он сделал два шага в сторону выхода – и остановился. Его трясло, словно схватился рукой за обнаженный электрический провод. По крайней мере надо хотя бы попрощаться с ней. Нельзя же вот так убегать украдкой, как тать в ночи. Развернувшись, он пошел в спальню, остановился на пороге и прислонился к дверному косяку.

Дебби сидела перед туалетным столиком и красила глаза, глядя в зеркало. На ней были все тот же кружевной черный лифчик, черные трусики и черный пояс с подвязками, украшенный черными розочками. Свеженакрашенные губы полыхали ярко-красным, щеки покрыты густыми румянами, скрывающими загар.

– Привет, – сказала она, откладывая в сторону тюбик с тушью для ресниц, и повернулась к нему. Один глаз еще был не накрашен. – Ты, наверное, очень устал.

– Да. – Собственный голос показался ему незнакомым.

– Дала тебе поспать. Решила, так лучше.

– Да, спасибо. – Он бросил взгляд на ее грудь и почувствовал, как снова запылали щеки.

– Танцевать любишь?

– Прошу прощения?

Опять то же самое. Тоненькие морщинки вокруг ее губ стали резче.

– Танцы, понимаешь? Или в твоем мире никто не слышал, что такое танцы?

– Нет… То есть… Я не танцую.

– Ну ничего, можешь сымитировать. Хочу тебя кое-куда сводить. – Она вернулась к прерванному занятию. – Клуб «Небесная миля». Всего пара кварталов отсюда.

– Клуб? Нет… Правда! Я не посещаю клубы.

– Лаки, ты гей? – вынуждена была спросить Дебби.

– Нет. – Сказано было достаточно твердо.

– Бисексуал?

– Нет.

Остается третье, самое худшее.

– Кастрат?

Он помолчал некоторое время.

– Может быть, – наконец услышала она.

– Нет, ты смеешься надо мной! Такой симпатичный парень не может быть кастратом! Черт побери, это было бы слишком несправедливо!

Она закончила красить ресницы, взяла щетку для волос и принялась расчесывать свою шикарную черную гриву. Джон наблюдал за ней в полном оцепенении; теперь ее лицо превратилось в лицо Дебры Рокс, хотя и сохраняло еще какую-то мягкость, было гораздо менее замкнутым, чем то лицо в полумаске, которое он видел в «Сырых алмазах». Она встала, подошла к постели и взяла разложенную на покрывале черную кожаную юбочку. Потом натянула ее через голову и застегнула молнию сзади. Юбка плотно облегла ее выразительные бедра.

– Толстеть стала, – вздохнула она. На взгляд Джона, фигурка у нее была весьма изящной и стройной. Потом надела блузку с серебристыми блестками. – Лаки, ты не мог бы достать мой пиджак из шкафа?

Джон открыл дверцу. Внутри оказалось множество различных пиджаков – трикотажных, из пестрой камуфляжной ткани, кожаных, отделанных перьями, цвета леопардовой шкуры.

– Какой?

– Угадай!

Он понял и снял с вешалки пиджак леопардовой раскраски. Но успел заметить в глубине еще кое-что, а именно – мужской темно-синий блейзер и полосатый галстук, завязанный вокруг крючка вешалки, на котором висел тот.

– Вот видишь, – сказала она, принимая из его рук выбранный пиджак. – Я же говорила – мы с тобой родственный души! – Пиджак смотрелся на ней так, словно сам Бог сотворил этого леопарда именно для нее. Она поймала его взгляд, но истолковала по-своему. – Да нет, это не настоящий. Я бы не стала покупать настоящий. Да и этот мне кто-то подарил.

– А-а… – Наверное, тот парень, которому принадлежит темно-синий блейзер, подумал Джон.

Напоследок Дебби всунула ноги в черные туфельки на высоком каблуке и направилась из спальни в гостиную. Джон последовал за ней.

– «Небесная миля» тебе понравится, обещаю, – проговорила она уже из кухни. – Там классно! Можешь туда прийти просто потанцевать, и никто тебя доставать не будет. – Она вынула из буфета коробку для сладостей в виде большого яблока и принялась вынимать из нее все содержимое. – Если не хочешь танцевать, можно просто так поболтаться. Никаких проблем. – Запустив руку поглубже, она вынула маленький целлофановый пакетик с белым порошком. – Мне нравятся клубы, где крутая музыка. Помогает как следует оттянуться. – Со сноровкой, выработанной долгим опытом, она вынула из шкафа маленькое зеркальце, бритвенное лезвие и короткую соломинку, потом аккуратно отсыпала немного порошка на стекло и лезвием разделила его на две узкие полоски. – И публика местная мне тоже нравится. Всегда понимают, если хочешь побыть в одиночестве. – Откинув за спину волосы, она наклонилась в втянула ноздрей полоску порошка. Джон сообразил, что это кокаин.

– Пожалуйста… Дебби, не делай этого! – быстро произнес он.

Она удивленно подняла голову. Под носом остался след порошка.

– Чего не делать?

– Вот это. То, что ты сейчас делаешь.

– А-а… – Она усмехнулась. – Не бойся, детка. Я про тебя не забыла. – И протянула ему зеркальце с остатками порошка.

– Я не употребляю наркотики, – покачал он головой.

– Как же ты живешь? – озадаченно уставилась на него Дебби. Потом пожала плечами и быстро втянула в себя вторую полоску. После этого открыла свою черную сумочку, извлекла из нее маленькую коробочку золотистого цвета и отсыпала в нее еще немного белого порошка. Потом закрыла коробочку, спрятала ее в сумку, а остальное тщательно завернула и убрала обратно в коробку для сладостей.

– Я готова! – воскликнула она. Глаза уже заблестели искусственным огнем. Они спустились по лестнице. В вестибюле Джон на некоторое время замешкался у своего велосипеда, но когда Дебби взяла его под руку, трусливая мысль о том, что он уже приблизился к самой опасной черте, вылетела из головы. Они пришли к ее «фиату», сели, она завела двигатель, который опять раскашлялся, и машина рванула вперед.

Через пару секунд у помятого «фольксвагена» – фургона, припаркованного за несколько зданий от ее дома, вспыхнули габаритные огни. Фургон двинулся вслед за «фиатом», сохраняя безопасную дистанцию. Судя по номерному знаку, «фольксваген» прибыл из Оклахомы.

Клуб «Небесная миля» представлял собой земное воплощение преисподней. Больше всего он был похож на пещеру с кирпичными стенами, выкрашенными черной краской. С потолка на веревках свисали сотни пластиковых моделей самолетов. От колебаний воздуха, производимых извивающими, прыгающими и дергающимися в танце телами, они качались и сталкивались между собой. Джону потребовалось несколько минут, чтобы понять необычность этих самолетиков: все они выглядели так, словно попали в аварию – обгоревшие, с помятыми фюзеляжами, обломанными крыльями.;. А на гигантских экранах под оглушительный аккомпанемент ударных и бас-гитар тяжелого рока постоянно демонстрировались сюжеты авиакатастроф, записанные, очевидно, из телевизионных новостей. На экранах полыхало пламя, крупным планом показывали обломки, трупы людей… Джон почувствовал, как Дебби взяла его за руку.

– Хочу тебя кое с кем познакомить! – закричала она, пытаясь перекрыть оглушительный грохот, и потащила за собой, пробираясь между извивающимися телами. Помещение освещалось точечными пульсирующими светильниками; узкий луч крутящегося прожектора под потолком выхватывал то одну, то другую пару и бесстрастно скользил дальше.

Джон был потрясен до глубины души. Он увидел женщин с короткой стрижкой и мышцами, которые заставили бы побледнеть любого бейсболиста из «Сорок девятых». Он увидел мужчину в черном женском поясе с чулками и другого мужчину, танцующего с ним щека к щеке. Он увидел подростка в кожанке с шестью золотыми булавками в носу, который извивался на полу, как дервиш. Он увидел, как черная женщина целует в губы белую женщину, а когда на них упал луч прожектора, заметил влажный блеск их ласкающихся языков. Он едва стоял на ногах, но понимал, что упасть – значит быть немедленно растоптанным армейскими ботинками, гладиаторскими сандалиями и острыми шпильками безумствующих танцоров. Он крепче стиснул руку Дебби, и та повлекла его за собой в сторону, прочь от беды. По периметру танцевальной площадки располагались кабинки; во мраке каждой шевелились человеческие тела. Кабинки тоже были размалеваны черно-белыми рисунками авиакатастроф. Она подвела его к одной из них и помахала кому-то рукой.