Она крепко прижимала его к себе, пальцы ерошили волосы на затылке. Вдруг она подняла ногу и закинула ее ему на бедро. Затем вторую, и они слились в поцелуе, как две души, наконец-то нашедшие друг друга.

– Заканчивается посадка на объединенный рейс 1714…

В здании вокзала наступила мертвая тишина, только почему-то продолжали громыхать багажные тележки.

Ее язычок дразняще неистовствовал в глубине его рта. Они слились воедино; в этот момент для Джона окружающая действительность просто перестала существовать, как провал во времени. Язычок прикоснулся к небу, потом прижал его собственный язык. Потом, он угомонился, она втянула в себя его нижнюю губу, нежно прихватила зубками и отпустила.

Потом – в продолжающейся тишине – сняла ноги с бедер и встала на пол. И снова превратилась в Дебби Стоун – молодую женщину, приготовившуюся к посадке в самолет.

– Вот так прощалась с тобой Дебра, – проговорила она, опустив взгляд, – Думаю, мы с ней больше не встретимся. Теперь осталась одна я. – Она снова обняла его и положила голову на плечо. Лицо его утонуло в ее густых волосах цвета воронова крыла; это шелковистое прикосновение ему запомнится на всю жизнь. – Спасибо вам, отец, – прошептала она. – Спасибо вам… за любовь.

Глаза его налились влагой. Он понял, что надо срочно отпускать ее. Она сделала несколько шагов, потом остановилась и оглянулась. Лицо ее было залито слезами.

– Родственные души?

– Не сомневайся.

– Молитесь за меня, – бросила она и скрылась в дверях, ведущих к дому.

Женщина средних лет с накрашенными щеками и поджатым ртом прошла мимо, окатив его презрительным взглядом.

– А еще называете себя священником!

– Да, мэм, – ответил он. – Вот именно.

Он дождался, когда ее самолет поднимется в воздух. Серебристые крылья сверкнули в лучах солнца. Новый Орлеан не так уж и далеко, думал он. Существует телефонная связь, да и почта тоже работает. Не так далеко… ну что ж, поживем – увидим…

Вернувшись к себе домой, он начал строить новый паззл – с изображением южного пейзажа. Ему было совсем нетрудно представить ее на этом фоне.

Может быть, когда-нибудь придет письмо, думал он. И из письма он узнает, что у Дебби Стоун все хорошо, что она встретила доброго человека, который ее любит, уважает и недоумевает, где же была Дебби Стоун всю его жизнь.

В этот день, наверное, он почувствует укол в сердце. Потому что любил ее.

Но это будет счастливый день.

– Джон! – послышался в дверях голос Дэррила. – Тебя кое-кто хочет видеть в храме.

Ощущая душевную тяжесть, он поглядел на краба, устроившегося в коробке с песком в углу комнаты.

– Спасибо. – Отложив паззл, он поспешил в церковь.

Она стояла с монсеньером Макдауэллом. Симпатичная молодая блондинка, лет девятнадцати – двадцати; макияж не мог скрыть выражения глаз – слишком еще юных, чтобы чего-то бояться.

– Вы… отец Лаки? – спросила девушка.

– Можете называть меня так, – кивнул Джон, краем глаза поймав удивленный взгляд монсеньера.

– Меня зовут… Кэти Креншоу. – Девушка вздрогнула. Джон увидел на ее руках следы уколов. – Мне говорила про вас Дебби Стоун. – Она протянула вперед дрожащую ладонь. – Вы не могли бы… помочь мне?

– Попробую, – ответил он и взял ее за руку. Они прошли к скамье и сели. Отец Лаки внимательно слушал ее, и в ухе его поблескивала серьга с алмазом.

Монсеньер Макдауэлл некоторое время постоял рядом, потом пошел к дверям и открыл их.