К счастью, Брайену удалось воздержаться от упреков сыну, но Джуди не знала, долго ли это продлится. Накануне вечером язвительное замечание Джейсона, что полиция Нового Южного Уэльса не нашла бы даже своих задов, сидя на них, привело отца на грань апоплексического удара. Как старший офицер полиции, Брайен Бентон усмотрел в этих словах личное оскорбление.

Семейные отношения не улучшились, когда Джейсон узнал, что Итан, его брат-близнец, стал много времени проводить с девушкой Дуга Донной. Джейсон дал абсолютно ясно понять, что не верит в утверждения Итана, что тот лишь по-дружески утешает ее. Джуди была того же мнения, но сыновьям стукнуло уже по двадцать три года, и она решила не вмешиваться больше в их личные отношения. Тем не менее материнский инстинкт все же побудил ее попытаться свести братские пререкания к минимуму, заметив, что Донна, должно быть, и в самом деле скучает по Дугу.

Шипение перекипающей через край кастрюли на плите вернуло Джуди к рождественскому обеду. Но этот пустяк показался ей почти символическим. Вплоть до сего момента день протекал без эмоциональных вспышек со стороны отца или сыновей, и она уже надеялась, что так и продолжится, хотя опыт показывал, что рождественские сборища нередко приводили многие домашние наболевшие проблемы к точке кипения.

Едва она подумала это, как дверь снова хлопнула; на этот раз ее стук явно свидетельствовал о гневе.

— Я просто поверить не могу, что человек может быть таким упрямым! — входя, воинственно заявил муж. — Останься я с ним еще минуту и, клянусь Богом, задушил бы его голыми руками.

— О, Брайен! — взглянув на него, вздохнула Джуди. — Я же говорила тебе, что не хочу никаких споров между тобой и Джейсоном сегодня. Я ясно просила, чтобы ты…

— Я говорю не о Джейсоне, — прервал Брайен Бентон, обиженный ее предположением. — Хотя он тоже хорош. Я говорю об отце.

— А-а, — сказала Джуди, пряча улыбку. — Наверное, ты опять пытался убедить его продать дом.

— Не смотри на меня так! — рассердился он, уловив все же веселую нотку в ее голосе. — Если твой собственный отец был достаточно разумен, чтобы, выйдя на пенсию, уехать в деревню, то это все равно не дает тебе права…

— Разум здесь ни при чем, Брайен, — возразила она, наливая соус из большой эмалированной кастрюли в два фарфоровых соусника. — Мой отец переехал туда, чтобы оказаться поближе к множеству незамужних женщин своего возраста. Твой же не смотрел больше на женщин с тех самых пор, как сорок три года назад умерла твоя мать. — Она улыбнулась мужу. — Редкий для нашего времени пример постоянства.

Ответом ей явилось недовольное фырканье мужа.

— Знаешь, давай не будем портить твоему отцу праздник, напоминая, что он становится слишком стар, чтобы жить один, — сказала она, протягивая ему блюдо с запеченным картофелем. — Мы ведь знаем, что только напрасно потратим свой пыл.

Он снова фыркнул, но потом нехотя улыбнулся.

— По крайней мере ясно, откуда у Джейсона это упрямство. Неудивительно, что они со стариком так легко находят общий язык.

Джуди Бентон закусила губу.

— Мне просто повезло, что это ваше семейное качество проявилось не в тебе, а только через одно поколение.

— Да, — подтвердил он совершенно серьезно, унося в столовую блюдо с картофелем. — Представь, если бы все мы были такими упрямыми.

— Конечно, — сказала она уже пустой кухне. — Стоит только представить…

— Ты что-то очень задумчивый сегодня, Джейс. Уж не девушка ли какая-нибудь у тебя на уме? — спросил за обедом у внука Скорс, отец Джуди.

— Вот здорово, если так! — воскликнул Итан, не дав брату ответить. — Значит, скоро повезет и мне.

Три поколения Бентонов засмеялись этому замечанию, и Джейсон решил, что ему стоит поднять себе настроение, иначе мать скажет, что он портит всем Рождество.

— Единственная женщина, о которой я пока могу думать, это мама, и то лишь потому, что ты, дедушка Скорс, избаловал ее в детстве. И тебе придется ответить за это, старик.

— Правда, сынок, но ты узнаешь, что у избалованных женщин есть свои достоинства, — лихо подмигнул тот внуку. — И согласись, что она божественно готовит жареную индейку.

Громкое покашливание на другом конце стола привлекло всеобщее внимание.

— Жаль, что здесь не обратили внимания на качество картофеля и тыквы, — сказал Брайен Бентон. — Должен вам сообщить, что ответственным за них был я.

— Ого! Ты сам готовил их, Бри?

— Нет, дедушка Бентон, он их чистил. — Джуди похлопала мужа по руке. — И выглядел очень мило в моем фартуке.

Стараясь соответствовать общему настроению, Джейсон улыбнулся брату.

— Давай заставим его мыть тарелки после обеда, раз ему так идет фартук, а, Итан?

— Ну уж нет! — остановила их мать. — Вы знаете, как я чту рождественские традиции. Л по одной из них дети должны убраться на кухне, где трудилась в поте лица их мать, и дать ей насладиться заслуженным отдыхом.

— Знаешь, мама, — сказал Итан, — некоторые традиции со временем устаревают.

— В таком случае, — сказала она, — раз вам не нравится мыть тарелки, я предлагаю в следующий раз на рождественский обед обойтись без горячего жаркого. Я приготовлю салаты, мужчины могут сделать жаркое на вертеле, а есть будем с бумажных тарелок.

Это предложение вызвало бурю протеста.

— Не будет рождественской индейки?

— Джудит Скорс! Твоя мать, должно быть, в гробу переворачивается…

— Вертел! В жарком на вертеле нет ничего традиционного, мама.

Джейс согласился с братом.

— Может, нам купить посудомоечную машину?

— Конечно, Джейс, вот блестящая идея! — просияла мать. — Просто гениальная! Чудесное предложение, правда, Брайен?

Брайен, поморщившись, посмотрел на сына.

— На прошлое Рождество ты подал идею установить кондиционер, чтобы в кухне не было так жарко. А теперь еще новости! Он покачал головой. — Почему твои гениальные идеи всегда стоят моих денег? Ты их выдаешь, а платить за них должен я!

И снова за столом раздались остроумные реплики и смех; так обед и продолжался. Однако Джейсон никак не мог отдаться беззаботному семейному веселью, снова и снова возвращаясь мыслями к страданию и горю, которые наполняли дом Расселов, когда он позвонил сегодня утром, чтобы, как обычно, поздравить их с Рождеством.

Где и как проводит свое Рождество его друг? И существует ли он вообще на этом свете?

Джейс снова уткнулся в тарелку, заметив вдруг, как мало значит для него еда. Рождественский обед всегда был его самой любимой трапезой. Прежде он легко справлялся с двумя порциями маминой жареной индейки; не отказался бы и от третьей, перед тем как приняться за традиционный пудинг и коньячный крем на десерт. А сейчас едва находил в себе силы жевать.

В какой-то момент он даже почувствовал обиду на своего друга, испортившего ему этот праздничный день. Неужели трудно было, черт побери, хотя бы позвонить? Если, конечно, допустить, что у него имелась такая возможность…

Джейс знал, что беспокойство и страх, которые терзали его душу, не шли тем не менее ни в какое сравнение с теми, что мучили мать Дуга и его трех сестер. Сколько еще они смогут выносить это? Миссис Рассел едва оправилась от нервного расстройства, а девочки… Ну, Джулия и Кейт, в свои четырнадцать и одиннадцать, казались скорее растерянными, чем убитыми горем. А вот Сюзи, которая была на пару лет старше, чем Дуг, находила выход в гневе.

Она проклинала глупость и безответственность своего брата и обещала, что разделается с ним, когда до него доберется. К несчастью, Джейс подозревал, что глубоко в душе она не верила, что сможет привести в исполнение свои угрозы, и страдала не меньше других. Сколько же семей были сейчас в положении Расселов? Сидящих за обедом с пустым стулом, безмолвно напоминающим всем, что один из членов семьи пропал без вести…

— Вы не возражаете, если я вас оставлю? Я совершенно не голоден.

Все удивленно посмотрели на него, потом на его тарелку.