— О, да! Я заметила!

Крепко обняв ее, он прижался к ней всем телом и прошептал на ухо:

— Покатайся со мной.

Им нравилось перекатываться с боку на бок, когда Тейт оказывалась то внизу, под ним, то наверху, и они затеяли эту игру. Но вскоре Джейс вздрогнул от боли, и сдавленное ругательство сорвалось у него с языка. Тейт тут же отпрянула от него и встала на колени с искаженным от испуга лицом.

— О, Джейс, ты потревожил руку?

— Проклятая рука, — пробормотал он. — Эй, ты куда? — спросил он, видя, что Тейт отодвигается к краю кровати.

— Взять эти обезболивающие, которые дал тебе Кевин.

— Мне не нужны обезболивающие, — крикнул он, но Тейт уже выходила из комнаты.

Она вернулась спустя несколько минут с двумя пилюлями и стаканом воды. Поворчав для порядка, Джейс проглотил их, а несколько минут спустя его здоровая рука, обнимавшая ее, начала слабеть.

— Спокойной ночи, Джейс, — прошептала она.

— Угу, спокойной ночи… цыганка, — прозвучало сонно в ответ. — Я люблю тебя…

Она закрыла глаза, а сердце готово было разорваться в груди.

— Я знаю…

По словам нарядно одетой докторши, сидящей за столом напротив Тейт, та коротко остриженная самоуверенная особа, которая лечила ее до отъезда за границу, теперь ушла из этой скромной клиники и занялась частной практикой.

— Я могу, конечно, направить вас к ней, если хотите, — сказала врач. — Вероятно, вам проще иметь дело с тем, кого вы уже знаете.

Тейт криво улыбнулась.

— За последние несколько лет я обошла так много докторов в разных странах, что, стоит мне лишь дважды подряд побывать у одного и того же врача, говорящего на ломаном английском, я уже считаю его своим постоянным врачом.

Женщина засмеялась.

— Тогда я послежу за своим произношением.

Она взглянула на больничную карту, лежавшую на столе.

— Вы страдаете эндометриозом с шестнадцати лет?

— Симптомы появились в четырнадцать. А название своей болезни я узнала, когда пришла сюда в первый раз.

Кивнув, та снова углубилась в изучение карты. Минуты через полторы она произнесла «м-да» и с сочувствием посмотрела на Татум.

— Здесь говорится, что вы отказались от назначенного лечения. Из-за побочных эффектов?

— Да. Ни одно из лекарств, которые я принимала, не принесло значительного облегчения, и я решила попробовать натуропатию. — Она ожидала неодобрения, ухмылки или язвительного замечания в адрес подобных знахарских методов, но, к ее удивлению, ничего такого не последовало.

— Несколько моих пациентов применяли ее не без успеха, — сказала врач. — А как вы?

— И да, и нет. Поначалу вроде помогало, но семь месяцев назад у меня случился сильный приступ в Париже.

— Насколько сильный?

— Меня отправили в больницу, и тамошний врач решил, что надо удалять матку.

— Ну, это уж слишком! — неодобрительно покачала головой доктор.

Тейт улыбнулась на это замечание.

— Тогда-то я и решила вернуться домой. Если собираются удалить часть моего тела, то пусть уж хирург, который это сделает, будет всегда под рукой, чтобы выслушать все ругательства, которые я ему адресую.

Понимающая улыбка появилась на лице женщины.

— Ну, вы можете до поры до времени держать их при себе. Есть и другие методы, которые я считаю нужным попробовать, прежде чем удалять матку бездетной двадцатичетырехлетней женщине. Лапароскопия, лазерная терапия, но пока что… — Она встала и направилась к кушетке. — Начнем с осмотра.

— О, да, — сухо пробормотала Тейт. — Самое нелюбимое мое занятие!

Врач сочувственно развела руками.

— С вашей историей болезни не приходится выбирать.

— Да, но надежда умирает последней.

Ласково поглядывая на склоненную голову сына, Джуди ждала, пока он сам скажет, что тревожит его. Она поняла: что-то не так, причем в ту же секунду, как услышала его голос по телефону. Он позвонил пару часов назад и сказал, что придет повидаться с ней к обеду.

Поначалу, когда он пришел, разговор вертелся вокруг семейных тем: что подарить отцу на Рождество и не будет ли Итан возражать, если Латаша проведет несколько дней у Джейса, чтобы Тейт могла получше узнать ее. Он много говорил о Тейт, очень много. И всякий раз голос его становился мягче, нежнее, что не оставляло у матери ни малейшего сомнения насчет того, что он чувствует к ней, даже если он сам и не подозревал об этом. Джуди невольно улыбнулась, отметив не без самодовольства, что ее подозрения почти четырехлетней давности теперь подтвердились.

Редко случалось, чтобы Джейс являлся ни с сего на обед посреди недели, но она была великодушна и терпелива, помешивая ложечкой в своей уже третьей по счету чашке кофе и молча ожидая, когда Джейс объявит причину, которая его привела.

— Мам, — сказал он наконец голосом, срывающимся от волнения. — Расскажи мне все, что ты знаешь об эндометриозе.

Хотя она знала, что речь пойдет именно о Тейт, но надеялась услышать нечто другое.

Неделю спустя после посещения женской консультации Тейт порадовалась, что из-за рождественских праздников лапароскопия, которую ей назначила врач, будет сделана только в конце января. Процедура неприятная, но, увы, неизбежная, и все же Тейт постаралась решительно выбросить ее из головы и погрузиться во все нарастающую предпраздничную суету. Ну, а семейство Бентонов просто дышало ожиданием праздника из-за Итана и всеми обожаемой Латаши, которые вскоре должны были приехать из Мельбурна.

— Идея! — воскликнул Джейс в середине рабочего дня, присаживаясь к ней на стол, за которым она вскрывала почту. — Мы должны купить Латаше велосипед.

Тейт не пожелала даже оторваться от работы.

— Ей исполнится три года только в феврале, Джейс, и к тому же я не уверена, что Итану понравится тащить велосипед в Мельбурн. — Хотя велосипед был уже чуточку более практичным подарком, чем игрушечный дом или педальный автомобиль «порше», которые казались ему «идеальными подарками» еще вчера, когда он настойчиво приглашал Тейт в магазин игрушек.

— Мы могли бы держать его у себя, а она будет на нем кататься, когда придет нас навестить, — сказал Джейс.

Это уже нельзя было оставить без внимания. Отложив в сторону нож для разрезания писем, Тейт откинулась в кресле.

— Знаешь, Джейс, я думаю, что это не самая лучшая идея — взять Латашу к себе, — сказала она то, что уже не раз говорила. — Мы понятия не имеем, как надо ухаживать за маленьким ребенком.

— Она не такая уж маленькая — ей уже три года. Мать говорит, что она давно уже не носит памперсы и не мочит штанишки.

Тейт сдержала улыбку.

— Я рада, что это так, Джейс, но я не привыкла к детям. Я даже не уверена, что они мне нравятся.

— Ну, ты будешь обожать Ташу, как только ее увидишь! Она смышленая, хорошенькая, обаятельная, как…

— Джейс, — прервала она его и сделала паузу, чтобы овладеть голосом. — Я не сомневаюсь, что твоя племянница — ангельское создание, раз ты, Джуди и Брайен души в ней не чаете… Но брать на себя заботу о ней — большая ответственность. Ни у тебя, ни у меня нет никакого опыта обращения с… — Она остановилась, потому что он резко замотал головой.

— Неправда! Однажды я ее нянчил, когда Итану пришлось пойти в магазин, чтобы купить более подходящие пеленки, и он не хотел будить ее.

— Прошу прощения, — съязвила она. — А я и не знала, что ты великий педагог и мастер воспитывать спящих детей в течение двадцати минут. У меня нет такого богатого опыта.

Самодовольная улыбка расплылась по его лицу.

— Вот именно! Но тебе и не нужно никакого опыта. Ты и так все сделаешь прекрасно. Латаша будет слушаться тебя просто из слепого обожания. — Он подмигнул. — Как слушаюсь я.

— Тогда это будет тот случай, когда слепой идет за невеждой. — Вздохнув, Тейт поправила волосы и принялась взывать к его разуму: — Постарайся рассуждать здраво, Джейс. Несчастные случаи бывают с детьми даже у очень внимательных родителей. Ни один ребенок не застрахован от них. Вот почему в каждой больнице есть кабинеты скорой помощи, а на ядах наклеены предупреждающие этикетки.