— Но ты же едва прикоснулся к еде, — с укором проворчал дедушка Скорс.

— У меня немного болит голова. — Это была ложь, и лицо брата ясно говорило, что он все понимает. Родные молча переглянулись.

— Ну, конечно. Пойди полежи немного, — предложил отец. — А к десерту мы тебя позовем.

— Наверное, я пропущу его на этот раз. — И, заметив беспокойство на лице матери, с улыбкой добавил: — Но надеюсь, что вы мне оставите кусок…

— Не упускай свой шанс, сынок, — сказал дедушка Скорс добродушно. — Когда Джуди подает пудинг, тут уж каждый за себя.

— Не беспокойся, папа, его много, — успокоила старика Джуди Бентон, перед тем как кивнуть сыну. — Иди, Джейс. Я оставлю для тебя кусок.

— Спасибо.

— Эй, Джейс! — крикнул ему вслед Итан. — А я оставлю твою долю грязной посуды!

Уже почти смеркалось, когда Джейс со злостью захлопнул капот своей старенькой «тораны». Проклиная и заевший мотор, и свою неудачу в его починке, он вытер тряпкой испачканные маслом руки и вышел из гаража, решив искупаться в бассейне. Но мысль о том, что придется возвращаться в дом за плавками и полотенцем, остановила его.

Вместо этого он уселся на крыльце на ступеньки, глядя на аккуратно подстриженный газон и сверкающий под солнцем овальный бассейн — то и другое результат пристрастия Брайена Бентона к ландшафтному садоводству. Хотя он и ценил результаты его труда, Джейс все-таки не мог понять, какое удовольствие получает отец от этого своего хобби, постоянно копаясь в земле или возясь часами с косилкой.

— Ну что, о твоем друге пока ничего не слышно?

Джейс поднял голову, услышав рядом голос деда.

— Нет, — ответил он. — Ничего.

— Не возражаешь, если я посижу с тобой? — спросил старик, указывая тростью на ступеньку. — По лицу твоей матери я понял, что она переживает за тебя, и решил, что нам нужно поговорить об исчезновении твоего друга.

Улыбаясь, Джейс подвинулся, чтобы дать деду место на верхней ступеньке. Хотя он любил обоих своих вдовцов-дедов, но к Брайсу Бентону чувствовал особую привязанность. Джейс считал старика ершистым, но добрым и прямым. Ветеран второй мировой войны, а впоследствии фермер, который после смерти жены один вырастил троих сыновей, тот превыше всего ценил честность и верность и не поддавался на дешевые соблазны и показуху. Если людям не нравится, что он называет вещи своими именами, то это их проблема, а не его, считал он.

— Брайен говорит, что этот парень ушел, не сказав ни слова. Что он просто однажды не вернулся домой из университета. Неужели у него не было проблем в семье? Или с девушкой там чего-нибудь?

— Не знаю, дед. Но прежде он никогда не уходил, никого не предупредив.

— И потому ты и твой приятель Таггерт, бросив все, отправились его искать.

Джейс не уловил в словах деда ни тени осуждения. В отличие от его родителей, которые были недовольны, когда он объявил им о своем решении пропустить несколько последних недель семестра, чтобы отправиться на поиски друга, дедушка спокойно воспринял этот факт. Джейс улыбнулся ему.

— Спасибо, что избавил меня от нотации по поводу того, что я не думаю о своем образовании.

После драки кулаками не машут. И кроме того, для такого способного малого, как ты, пропустить пару экзаменов ничего не значит. — Старик усмехнулся. — Я это и отцу твоему сказал, когда тот пустился со мной в объяснения. И насчет его дурацкой идеи переселяться в дом для престарелых тоже сказал.

Он явно предлагал перейти к этой теме, но Джейс молчал, опасаясь задеть гордость старика. Дед жил всего в паре километров отсюда и хорошо поправлялся после операции на бедре, но Джейс, как и все родные, беспокоился, что он живет один в большом доме, где за ним некому присмотреть.

— Я не думаю, что речь шла о приюте для престарелых, дед, — осторожно сказал он. — Думаю, отец имел в виду какой-то частный пансион, вроде того, где живет дедушка Скорс.

— Да ну его! — старик равнодушно махнул Рукой. — Я не собираюсь жить в таком тесном игрушечном домике, где, высунувшись в окно, можно дотронуться до двери соседа. Я люблю уединение и простор.

Джейс спорить не стал, а старик еще некоторое время рассуждал, как он сожалеет, что продал свою молочную ферму и переехал в город пятнадцать лет назад, и что теперь не собирается усугублять эту ошибку, бросив тот маленький клочок земли, которым владеет сейчас.

— Проблема с машиной, сынок? — спросил он наконец, похлопав Джейса по руке.

— Да.

— Удалось тебе ее починить?

— Нет. И просто так не удастся, — проворчал он. — Вся коробка передач полетела, и мотор барахлит.

— Значит, не зря отец нашел тебе работу у своего приятеля-адвоката. Деньги будут очень кстати.

— Да, конечно, если бы я взялся за эту работу. — Джейс печально взглянул на старика. — Но дело в том, что я не собираюсь там работать. Мы с Тагом договорились провести остаток каникул в поисках Дугласа.

Старик тяжело вздохнул.

— Поскольку ты все еще жив-здоров, то, надо полагать, не успел еще выложить все это отцу?

— Нет. Мы решили это только сегодня, после того как навестили Расселов. Я не хотел семейным скандалом испортить всем Рождество.

Старик, и без того хмурый, помрачнел еще больше, изучающе взглянув на него.

— Было заметно, что ты не в своей тарелке. Видно, здорово тебя расстроили там.

— Как бы тебе это объяснить… — Джейс нервно провел пальцами по волосам. — Я ни у кого не видел такого отчаяния и безнадежности, как на лице миссис Рассел. Кажется, она не верит, что кто-нибудь может ей помочь! Я имею в виду, если бы полицейские по-настоящему искали Дуга, они наверняка что-нибудь да узнали бы о нем.

— Сынок, ты же знаешь лучше, чем кто-либо, как мало полиция занимается такими вещами. В их представлении твой друг — это всего лишь какая-то доля процента в статистике нераскрытых дел. Они считают, что у них есть проблемы и поважней.

— Но не для его семьи. И не для меня.

Несколько минут они сидели молча, словно каждый взвешивал мысленно все за и против решения Джейса. Хотя Джейс понимал, что только он по-настоящему видит в этом какой-то смысл. Конечно, он затевал рискованное предприятие и к тому же с весьма малыми шансами на успех, но в душе он чувствовал, что если не сделает этого, то предаст их с Дугом четырнадцатилетнюю дружбу. Ту, которая началась в тот день, когда Дуг вытащил его из водоворота на быстрой реке.

— Я понимаю, почему ты хочешь это сделать, сынок, — сказал наконец дед. — Вопрос лишь в том, можешь ли ты себе это позволить? Отказываешься от работы, которую нашел тебе отец, но откуда ты возьмешь деньги?

— Ну, — поколебавшись начал Джейс. — На худой конец я мог бы продать несколько облигаций, которые ты подарил мне на восемнадцатилетие.

— Ага… понятно.

Ответ был явно уклончивый, поэтому Джейс спросил:

— Тебе бы это не понравилось, дед?

Старик покачал головой.

— Эти деньги были подарком тебе к совершеннолетию; если ты захочешь поставить их на какую-нибудь хромую клячу на Мельбурнском ипподроме — твое дело. Но если они помогут тебе сделать то, что принесет душевный покой, будет гораздо лучше.

Облегчение, которое почувствовал Джейс при этих словах, еще больше сблизило его с дедом.

— Спасибо, дед, — сказал он растроганно. — Я бы не тронул эти облигации, не спросив тебя сначала.

— Тогда твое счастье, что я еще не умер, — засмеялся старик и добавил: — Потому что твой отец рассвирепеет, как бесхвостая змея, когда услышит обо всем этом. Он унаследовал характер от твоей бабушки — упокой Господи ее душу.

Джейсон криво усмехнулся.

— Тогда я подожду твоего отъезда, прежде чем рассказать ему, что собираюсь сделать.

Старик согласно кивнул седой головой.

— Спасибо, сынок. Эти проклятые доктора запрещают мне волноваться. Печально, но факт. Это единственная отрицательная сторона в моей одинокой жизни, знаешь ли. Ни одного близкого человека рядом, в случае чего…