Я хотела сказать, что это чушь. Хотела сказать, что бедность дала мне ощущение новой цели. Но это была бы ложь. Чертова-чертова-чертова ложь. Ведь, что бы нам ни говорили книги, кино и телевидение, в бедности нет ничего хорошего. Нет ничего хорошего в том, чтобы жить в чужом доме, даже если это дом твоего лучшего друга детства. Ничего полезного нельзя извлечь из ситуации, когда все, кого ты знаешь, в глаза тебя жалеют, а за глаза злорадствуют.

Я могла прожить всю жизнь, не зная, кто мои настоящие друзья, и была бы счастливее.

«Давайте сделаем это», — сказала я.

«Надо сочинить стих», — серьезно произнесла Аманда, и я согласилась.

В конце концов, мы все смотрели «Колдовство» миллион раз, и все их заклинания были рифмованные.

«Мм, — я посмотрела на купюру, — не надо ли нарисовать круг?»

Я вытащила из кармана крошечный кусочек мела; я пользовалась им, чтобы написать блюдо дня на доске за барной стойкой. Сегодня блюдом дня был мясной рулет с картофельным пюре, зеленой стручковой фасолью, подливкой и булочкой, за все — пять долларов. Неудивительно, что закусочная едва сводила концы с концами, если Салли даже не назначала настоящую цену за еду.

«Так, дай мне это». — Аманда выхватила у меня мел и нарисовала неровный круг на бетоне, положив долларовую купюру в центр.

«Вы, ребята, спятили. Магии не существует. — Стэн ущипнул меня за бок. — Давайте лучше закинемся экстази».

«Нет, не сейчас, — ответила я и оттолкнула его руку, продолжавшую щипать меня. — Прекрати».

«Заткнитесь! — потребовала Аманда. — Ладно, я думаю, я сочинила отличный стишок».

«Приступай», — сказала я ей.

Мы втащили Стэна в круг и сели вокруг него, скрестив ноги, соприкасаясь коленями и держась за руки.

«Я думаю, для начала нам нужна кровь, — сказал Стэн. — Если уж мы собираемся делать это, надо сделать правильно, не так ли?»

«Где мы возьмем кровь?» — Я осмотрелась, но и подвале не было никаких забытых Салли ножей, ничего подобного.

«Я знаю! — Аманда прижала сумочку к груди. — Маникюрные ножницы».

«Очень умно», — одобрительно сказала я.

«Я лучшая», — согласилась она и царапнула ножницами мой палец.

Несколько капель упало в колпачок из-под ее подводки для глаз. Потом кровь Стэна, потом ее собственная. В неверном свете подвала наша кровь казалась почти черной, и я немного занервничала. Кто знает, что может случиться с этой кровью? Аманда поставила колпачок в центр круга, на купюру.

«Готовы?» — Она взглянула на Стэна, потом на меня.

Я кивнула как можно решительнее, но я думаю, выглядело это вовсе не решительно, поскольку я была пьяна в стельку, и, если бы я кивнула чуть резче, я бы, скорее всего, упала.

«Готовы! Вперед!» — прокричал Стэн и начал смеяться.

«Солнце, звезды, вилка, нож», — нараспев произнесла Аманда.

Я хихикнула, и она сильно сдавила мне руку.

«Ой!»

«Заткнись, я колдую!»

«Вы, ребята…» — начал Стэн.

«Заткнись! — потребовала Аманда и снова начала: — Солнце, звезды, вилка, нож, пусть к нам денежка приде-е-е-е-ет!»

«Это не рифмуется, — заметила я и начала хихикать, не в состоянии остановиться. Слишком много водки! Я была так глупа, понятия не имела, что натворит этот нерифмованный стишок. — Мел светится? Какой ужас, я и не знала, что он фосфоресцирует».

«Такое бывает только в океане, бестолочь», — сказал Стэн.

Он откинулся назад как можно дальше, пытаясь нарушить наше равновесие.

«Все может светиться», — возразила я, наклоняясь в его сторону.

«Погодите, я придумала продолжение: Дай нам больше, дай нам все. Желанья наши исполняя, дай нам все, чего желаем», — ликующе закончила Аманда, и мел засветился еще ярче.

И тут появилась Дверь. Дверь прямо за спиной Стэна, где всегда была стена.

«О-ой! Ребята… — Я ткнула пальцем за Стэна. — Там большая Дверь или что-то вроде этого. Я думаю… что за черт?»

Да, у меня грязный рот.

«Ха-ха, конечно», — сказал Стэн, не поворачиваясь, и в Двери что-то появилось.

Аманда покачала головой:

«Нет! Стэн, правда! Посмотри!»

Стэн повернулся, и мы все застыли на месте, когда нечто — нечто с ногами — начало выходить из Двери, и Аманда обрадовалась:

«Сработало! Мы наложили чары!»

Я мало что помню из того, что было дальше, — все воспоминания расплываются, как бывает из-за алкоголя. Раздался громкий удар — чудо, что старушка не проснулась от шума. Засиял яркий свет. (следующее, что я четко помню, — это желтая липкая противная масса, навалившаяся на Стэна, Аманду и меня. Ничто теперь не спасет мою Праду. У парня, стоявшего над нами с мечом в одной руке и обрезом — в другой, были мрачные голубые глаза и сексуальная небритость.

Райан никогда не говорил мне, как он смог добраться до нас так быстро, и я никогда не спрашивала. Я не хочу знать, как близки мы были к тому, чтобы нас сожрал отвратительный желтый монстр, и я должна указать — монстр с большим количеством ног.

«Вы идиоты!» — заорал он, и в его голосе послышался акцент — что-то южное и грассирующее, что воскрешало в моей памяти ранчо, лошадей и ковбойские шляпы. И, о да, на нем была эта самая ковбойская шляпа.

«Не смей называть нас идиотами!» — заявила Аманда, уперев руки в бока.

Но, о да, детка, этот парень может называть меня как угодно, пока он со мной в постели.

Позади него было — ну, было то, что я теперь знаю как Дверь. Глупый стишок Аманды открыл Дверь в Ад. Но в тот момент я могла думать только о том, что она милая.

«Приве-е-е-е-ет, милая», — подумала я и ощутила теплую дрожь по всему телу.

«Не разговаривай с ней! Не… эй! Девушка! Послушай меня! — Внезапно руки парня оказались на мне, и он затряс меня. — Не разговаривай с ней, понятно?»

«Я ни с чем не разговариваю, и я не идиотка, — высокомерно заявила я. — Позвольте мне сказать, насколько высокомерной я могу быть: очень».

«Да? С моей точки зрения, вы, ребята, все идиоты, это уж точно. — Он отступил назад и выпрямился. — Вы только что открыли Дверь… — (я услышала в его голосе большую букву) — в худшее место, какое только можете себе представить».

Я перевела взгляд на Аманду. Она выглядела наполовину утомленной и наполовину расстроенной из-за испорченной одежды. Стэн рассматривал Дверь за спиной незнакомца.

«Кто вы такой? — спросила я. — Вы не можете так просто вломиться сюда, убить какую-то тварь, измазать нас этой гадостью и даже не сказать, кто вы».

«Можете называть меня Райаном. Я здесь, чтобы спасти ваши задницы, так что на вашем месте я бы не жаловался».

Он осмотрел подвал и вытащил полотенце из стопки. Мы все наблюдали, как он вытирает меч. Его обрез уже спрятался в недрах его крутого развевающегося кожаного плаща.

«Не могу представить, — произнесла Аманда с видом надменной принцессы, — чтобы вы могли сказать что-то такое, что заинтересовало бы меня».

«Тогда не слушай. Ты можешь умереть, и мне плевать на твое упрямство. — Он обратил внимание на меня. — Ты слушай».

«Я слушаю, — кивнула я. — Но… э-э-э… я пьяна. Ты можешь быть галлюцинацией. И это… — я махнула в сторону Двери, — это тоже может быть галлюцинацией».

«Это не галлюцинация, это кошмар. Это ваш самый страшный ночной кошмар, клянусь. Это Дверь в Ад — в несколько разных Адов. И вы, идиоты, как-то ее открыли. Что вы просили? Деньги? Славу?»

«Деньги», — признала я.

«Не говори с ним», — посоветовала мне Аманда.

«Что-то происходит, — ответила я ей. — Разве ты не хочешь знать, в чем дело? Мы даже не принимали экстази!»

«Я принял», — сказал Стэн.

Я не обратила на него внимания и повернулась к Райану, вытягивая шею, чтобы посмотреть ему в лицо.

«Я могу… — заговорила я. — Это похоже на шепот. Вы слышите?»

«Это Дверь. Она хочет, чтобы ты с ней говорила. Она хочет дать тебе все, что ты пожелаешь. Не бери это. Никогда не бери. — Он понизил голос. Пока он говорил, его ладонь сжималась и разжималась на мече. — Ад реален. Все Ады реальны. Демоны реальны. Любой демон, какого ты можешь вообразить, существует».