Я обхожу Дверь и оттаскиваю Стэна от края.

— Справа от тебя, к твоему сведению, огромный провал с лавой, — говорю я ему. — Не упади туда.

— Уж конечно, — обижается он. — Где Райан?

Хороший вопрос. Я осматриваюсь. Чпок. А вот Кристиан со своим жутким пауком. Чпок. Это Райан со своими женщинами. Львица ошеломленно оглядывается и останавливается, увидев меня. Райан на меня не смотрит, он не сводит взгляда с Двери.

Минута, другая. И затем появляется Рокси, у нее свежий порез. Райан наконец переводит взгляд на меня и кивает, словно я солдат. Что ж, я знаю свое место. Я толкаю Кристиана, он дает мне нож, и я режу подушечку большого пальца.

— Ты знаешь меня, — говорю я, и Двери загораются — они в буквальном смысле горят.

Когда я закрываю глаза, я вижу карту Дверей, у каждой Двери свой цвет. Я и не знала, что в мире существует столько цветов.

Может, в мире и нет. Возможно, так много цветов только в Аду.

Я слышу, как некоторые из них смеются.

Громче всех — Дверь на ближайшем конусе-острове. На расстоянии лишь дня пути, наверное, вот только между нами сплошная вода. Я указываю на нее. Остальные вздыхают.

Снизу снова вырывается пар, и на миг шум оглушает. Не самое лучшее место для разговора, но Райан поворачивается ко мне:

— Что ты натворила?

Он уже спрашивал меня об этом — когда, вчера утром? Тогда это звучало совсем по-другому. Более обеспокоенно, менее… что бы там ни было.

— Нас собирался сожрать дракон, — говорю я. — Дверь предложила другой вариант.

— Дура! — рычит Рокси, прижимая руку к боку, где из длинного широкого неглубокого пореза вытекает кровь, — зуб промахнулся мимо цели. Ее змеи шевелятся над раной, вылизывая ее серебряными язычками, и на моих глазах порез медленно уменьшается. — Я бы сделала его, — говорит Рокси.

— Чушь! — возражаю я. — Он был в миллион раз больше нас, это дракон.

— С кем, по-твоему, я сражаюсь? — сердито спрашивает она и отходит, направляясь в сторону черного острова.

— Она сражается с элементалями, — объясняет мне Кристиан — нет, это говорит его паук, с клацаньем и шипением. — Она сражается с огромными безымянными существами, которые рождаются из снега и ветра.

Извините, но у меня такое ощущение, что я только что назвала такое существо драконом. Но я не произношу этого вслух. Я поворачиваюсь к Райану, и он кивает:

— Она бы остановила его.

— Я… — Я в шоке.

Кристиан, не говоря ни слова, уходит к Рокси. Ад не улучшил его манеры. Райан спрашивает:

— Стэн, ты можешь идти?

— Да, — отвечает Стэн, осторожно вставая и вытягивая руку.

Райан берет его за ладонь и смотрит на меня.

— Здесь тебе не нужна бандана, — тихо говорит он. — Мы не в шумерской преисподней. Это что-то другое. Держи глаза открытыми.

И он бережно уводит Стэна.

Я переживаю, как мы попадем на тот остров. Однако другие, судя по всему, не беспокоятся. Спуск вниз был легким — просто иди, избегай случайных выбросов лавы, извергающихся из скалы, и ненавидь всех вокруг. Очень легким. Жаль, у меня нет «сникерса». Я не большая любительница сладостей, но мне очень неуютно.

Внизу, на берегу, где нет песка, а только уродливые глыбы того, что, по-видимому, являет собой охлажденные куски лавы, попавшей в воду, они останавливаются и выжидательно смотрят на меня. Даже Стэн, хотя он ничего не понимает.

Я достаю телесного цвета карандаш из кармана. От него осталось немного. Надеюсь, у Райана есть другой карандаш, потому что иначе мы влипли. Я против того, чтобы рисовать меньшие круги.

Потому что я упряма и, вероятно, глупа. Как я уже продемонстрировала. Я действую согласно своим подозрениям и ожиданиям.

Я рисую круг. Капаю кровь. Произношу слова. И никто ничего не говорит. Рокси продолжает смотреть на новый остров; Кристиан сидит, глядя на старую Дверь. Райан бродит между ними, а я в центре со Стэном.

Я сильно проголодалась.

Когда Райан в очередной раз проходит мимо меня, я хватаю его за брючину. Кожа ламии, да будет вам известно, суперскользкая. Так что я заканчиваю тем, что вцепляюсь в львицу. Ее мех сверху грубый, но, когда мои пальцы погружаются глубже, я чувствую мягкость. Это нормально для львов? Понятия не имею. Она бросает на меня взгляд, и это чудовище издает рокочущий звук, в котором я опознаю мурлыканье.

Райан вздрагивает.

— Что такое? — спрашивает он.

Он смотрит на Рокси.

— Я хочу есть, — говорю я.

Он вздыхает и садится рядом со мной. Львица сворачивается вокруг него, однако достаточно близко, чтобы я продолжала чесать ей голову.

— Нет, — возражает он, — не хочешь.

— Хочу, — настаиваю я. — Умираю с голоду.

— Я тоже, — говорит Стэн. — Но это странно. Никто из нас не знает, что сказать на это, разве что: «Ты хочешь расчленить нас и поглотить нашу грязную плоть?»

Звучит неуклюже и может огорчить Стэна.

— Ты, может, и проголодался, — говорит наконец Райан Стэну. — Но ты — нет, Элли. Ты не можешь здесь проголодаться. Это все у тебя в голове.

Я сужаю глаза.

— Я голодна, — говорю я, — и устала оттого, что не понимаю, что происходит. Здесь есть правила, которые я нарушаю, и вовсе не преднамеренно, и от этого я злюсь. Я хочу помочь, черт побери, но не могу, раз ты ничего мне не рассказываешь!

— Я… — Райан оглядывается на Кристиана, чей паук скользит лапами верх-вниз по скале, потом расстроенно смотрит на меня. — Рокси тебе расскажет. Мне надо отойти ненадолго.

Конечно, расскажет она. Но Рокси, по всей видимости, слушает и не держит на меня зла, потому что отрывается от созерцания плещущейся воды и подходит к нам.

Я поднимаю очки на макушку. Рокси смотрит на меня. Ненавижу признаваться в этом и никогда не скажу этого вслух, и буду отрицать даже под присягой, если меня спросят, но она права. Мне нужна шляпа.

— Ну так расскажи мне о том, о чем я не знаю, — начинаю я, и это доказывает, что я выиграла в разговорном гамбите.

Рокси пожимает плечами:

— Особо нечего. Когда дело доходит до драки, шансы за то, что мы знаем больше тебя, поэтому не мешай нам разобраться. Держись подальше от Стэна не только потому, что ты нам нужна, — он теперь оборотень. И если увидишь бога, попроси его о помощи. Хорошенько.

— Но о чем мне просить? — раздражаюсь я. — Никто до сих пор не рассказал мне о худшем сценарии!

Рокси задумчиво хмурится, достает нож и начинает рисовать завитушки на грязи перед ней.

— Мир может погибнуть разными способами, дорогуша. Иногда мы можем что-то сделать, иногда — нет. Некоторые способы предопределены, и тут уж ничего не попишешь. Мир может погибнуть в огне и воде — однажды это случилось в Калифорнии, лет сто назад. Двери начали закрываться и исчезать. Баланс вещей нарушился, но обошлось. Со всей страны приехали охотники и заставили Двери снова открыться. И это произошло до того, как какой-нибудь чертов лоа встал на пути охотников.

Я представляю многочисленные ряды дружно марширующих крутых ребят, затянутых в кожу. С обрезами и солью в руках.

— Теперь, — продолжает Рокси, — другое, мир кончается в земле и воздухе. И у охотников нет приемов, чтобы исправить это. Когда Двери открываются и открываются, мир без конца… как Кристиан уже говорил, это территория богов. Никакое человеческое существо не может справиться с этим. — Она вздыхает. — Но мы охотники, и это наш долг. Вот почему мы в Аду, ищем богов, способных изменить судьбу. Если ее надо менять, конечно.

Я пытаюсь сделать вид, что у нас только что чуть не произошел самый пугающий разговор в моей жизни.

— Значит, мы просто будем брести по адским измерениям вечно?

— Да, — говорит Рокси. — Таков план. Но мы все-таки надеемся уговорить какого-нибудь бога или кого-то столь же полезного.

— Ладно, ребята! Мы правда в адском измерении? Это чересчур замысловато для простой шутки. — Стэн улыбается, но он очень слаб.

— Заткнись! — командует Рокси.

Я изо всех сил пытаюсь не согласиться с ней мысленно. Что, если я про себя велю ему заткнуться и он навсегда замолчит? Я не в состоянии нести ответственность за что-нибудь еще в этой жизни. Не могу брать на себя что-то еще. Никогда больше.