А когда они с трудом добрались до королевского замка, леди Каннинг с неудовольствием отметила царившие там непривычные порядки и отсутствие сколько-нибудь комфортных условий для жизни. Ужин в их первый вечер был подан примерно в семь часов, что само по себе было неплохо, однако делали это очень странно. Королева, одетая, по словам леди Каннинг, в совершенно неудобное платье из ярко-красного крепдешина, подол которого был украшен тремя рядами кружевных оборочек, казалось, просто не представляла, что нужно делать с «огромным французским батоном», лежавшим рядом с ней на небольшом столике вместе с каким-то мусором и пищевыми отходами. Сам же вечер отличался необыкновенной «скукой» и однообразием. Французские придворные дамы показались гостям «слишком усталыми». Они тоскливо сидели вокруг стола и слушали лорда Ливерпуля, который сопровождал королевскую делегацию в качестве лорда-управляющего. Он что-то долго лопотал на «ужасном французском», а все присутствующие откровенно зевали и с нетерпением ждали чего-то более интересного/Однажды после ужина какой-то музыкант нудно играл на валторне, причем так странно и непривычно, что сын короля герцог Монпансье начал хихикать, и через минуту уже все присутствующие откровенно смеялись над музыкантом. А тот продолжал играть как ни в чем не бывало и делал это все более странно и непривычно, чем еще больше развлекал публику. «Я очень долго терпела, стиснув губы, — призналась потом леди Каннинг, — но когда он взял самые низкие ноты, я не выдержала и расхохоталась вместе со всеми. Мне было очень жаль бедного музыканта, но он сидел спиной ко мне и не мог видеть моего лица. А во время неожиданных пауз какой-то добрый человек вставал и громко выкрикивал: "Это великолепно, просто превосходно!"»
Леди Каннинг не пишет, принимала ли участие во всех этих увеселительных мероприятиях королева Виктория, но при этом отмечает, что под окном ее величества до поздней ночи играл оркестр из пятидесяти человек, который чуть было «не оглушил ее».
Что же до самой королевы, то она, кажется, осталась вполне довольна пребыванием в королевском замке. Иногда ей казалось, что она видит все это во сне, так как давно мечтала побывать в этом прекрасном замке и считала его «пределом совершенства». Строительство королевского замка началось еще в годы правления Генриха Гиза в 1578 г., а потом замок был значительно расширен по инициативе мадемуазель Монпансье в XVII в. и практически полностью отреставрирован королем Луи Филиппом. Виктория быстро нашла общий язык с королевой Марией-Амелией, с которой проводила много времени, «веселилась и смеялась». Ей действительно понравилась вся королевская семья, в окружении которой она «чувствовала себя как дома», как будто была «одной из них». Позже она отмечала, что ей было очень приятно ощущать себя равной с членами королевской семьи Франции, с которыми могла вести себя вполне непринужденно, открыто и без каких бы то ни было условностей. «Она была такой счастливой с этими прекрасными людьми, - писала леди Каннинг, — что радовалась как ребенок». А когда покидала королевский замок, то «очень сожалела об этом» и с удовольствием вспоминала чистое и необыкновенно голубое небо Нормандии, обеды на открытом воздухе или под тентом, доброе к себе отношение со стороны короля Луи Филиппа, который не поленился заказать по такому случаю из Англии огромное количество пива и английского сыра, чтобы даже этим угодить дорогим гостям. Однако наибольшую радость доставлял королеве принц Альберт, который веселился от души и часто плавал в море.
Принц Альберт действительно был в восторге от такого доброжелательного приема. Откровенно говоря, он недолюбливал французов, но «эти люди, по словам барона Штокмара, приняли нас с необыкновенной добротой и сердечностью, что было чрезвычайно трогательно».
Перед тем как отправиться назад в Англию, премьер-министр посоветовал королеве быть предельно осторожной в высказываниях и никоим образом не затрагивать политические проблемы. Примерно такой же совет дала матери дочь короля Франции. «Мой замечательный папа, — говорила принцесса Луиза, — должен быть естественным, патриархальным и без каких бы то ни было церемоний. Другими словами, он должен быть таким, как всегда. Но если королева затронет какие-нибудь сложные вопросы, что, разумеется, маловероятно... он ни в коем случае не должен вступать с ней в политические споры и всячески избегать всего того, что можно было бы расценить как попытку оказать на нее влияние».
Королева Виктория была довольна, что они последовали этому мудрому совету и, согласно официальному отчету, «не ввязывались в обмен мнениями по политическим проблемам». Именно поэтому этот визит прошел вполне успешно и без каких бы то ни было осложнений, которые могли бы испортить дружескую атмосферу.
Вернувшись домой, королева и принц Альберт провели вместе с детьми несколько дней в Брайтоне, а потом вновь отправились на своей королевской яхте на континент, на этот раз в гости к королю Бельгии Леопольду. Принц Альберт снова мучился морской болезнью, а королева, как всегда, была совершенно равнодушна к неспокойным водам Ла-Манша и долго смеялась над мужем, который вместе с лордом Ливерпулем и министром иностранных дел лордом Абердином еле передвигал ноги и выглядел предельно истощенным морской качкой.
Леди Каннинг, по обыкновению, осталась недовольна этой поездкой, а королева Виктория, как и прежде, была в восторге от устроенного ей приема в Бельгии. Она была счастлива, что снова оказалась «под одной крышей с человеком, которого она давно считала своим вторым отцом». Их повезли в Брюгге, Гент, Брюссель и Антверпен, и везде гостей встречали радостные толпы людей, демонстрировавшие весьма «сердечные и дружеские» чувства. Настроение королевы не испортила даже совершенно неподходящая, по словам леди Каннинг, одежда, в которую та нарядилось по такому случаю. Так, например, шляпка, которую Виктория надела во время поездки в Гент, по мнению леди Каннинг, «больше подходила для старой женщины лет семидесяти, а ее розовая нижняя юбка была длиннее муслинового платья». А в Брюсселе королеву увидела Шарлотта Бронте, которая в то время изучала французский язык в местной школе и в будущем стала известной писательницей. Она вспоминала потом, что королева была «одета очень просто», быстро проехала по улицам города и произвела впечатление «маленькой, толстой и очень подвижной леди двадцати трех лет».
По мнению леди Каннинг, несмотря на свой маленький рост и полноту, королева могла бы приложить хоть какие-то усилия, чтобы выглядеть более элегантной. Ожидая королеву в ее каюте на судне, которое направлялось в Остенде, леди Каннинг осмотрела королевский гардероб и увидела, что все платья подобраны наспех и совершенно безвкусно. Во всяком случае, не так, как это должно быть у королевы. «Я пришла к неутешительному выводу, что Виктория мало заботится о своем гардеробе» [22].
Королева Виктория, несомненно, любила путешествовать в Европу с принцем Альбертом, однако больше всего она любила проводить с ним время в своей загородной резиденции. При этом она часто принимала гостей и всегда требовала, чтобы ей предварительно составляли список приглашенных. Правда, она почти никогда не вычеркивала из него тех, кого считала не вполне подходящими для посещения ее дома. Что же касается поездок в другие дома, то надо сказать прямо, что она далеко не всегда была желанным гостем. Так, например, когда королева нанесла короткий визит герцогу Веллингтону в его замок Уолмер, чтобы показать детям живописное побережье графства Кент, герцог жаловался, что ему пришлось «все перевернуть вверх дном» в своем доме, чтобы угодить королеве. Дело в том, что она приехала к герцогу с огромным количеством дорожных сундуков и сумок, которые даже в дверь не пролезали. Все в доме было заставлено ее вещами, а его домочадцы с удивлением взирали на происходящее и не находили себе места.
Однако сам этот визит в старый замок оказался весьма удачным, хотя королева с трудом переносила сквозняки, которые возникали из-за плохих окон. Королева неоднократно подчеркивала, что осталась вполне довольна замком и его окрестностями [23].
