В то время Пальмерстон удержался на своем месте, но только для того, чтобы нажить себе еще больше проблем и в конце концов расстаться с министерством. Сперва он принял целую группу радикально настроенных политиков, которые выразили ему горячую благодарность за моральную поддержку своего кумира Лайоша Кошута. Они были весьма довольны тем, что министр иностранных дел Англии назвал императоров Австрии и России «одиозными и отвратительными убийцами». Вскоре после этого лорд Пальмерстон оказался замешанным в скандале, имевшем непосредственное отношение к событиям во Франции. Незадолго до этого, в декабре 1848 г., племянник австрийского императора принц Луи Наполеон был избран президентом Французской республики, а в декабре 1851 г. он совершил государственный переворот, объявив себя чуть позже императором Франции под именем Наполеона III.

Узнав о перевороте, королева сразу же написала премьер-министру и попросила его сообщить лорду Норманби, который был британским послом в Париже, не предпринимать никаких поспешных шагов в этот момент. Норманби был самым тщательным образом проинструктирован, что «не должен делать ничего такого, что могло бы быть расценено как вмешательство Англии во внутренние дела Франции». Однако когда лорд Норманби заехал по делам к министру иностранных дел Франции, тот сообщил ему о беседе с графом Валевским — незаконнорожденным сыном императора Наполеона 1-й французским послом в Лондоне, — в результате которой выяснилось, что лорд Пальмерстон уже успел выразить ему полное одобрение британским правительством государственного переворота, совершенного французским императором.

Королева, которая до последнего момента жила надеждой, что кто-то из ее орлеанских родственников со временем может стать королем Франции, была в ярости и окончательно похоронила эту надежду. Лорд Пальмерстон фактически перечеркнул все планы, и это переполнило чашу терпения королевы.

Даже премьер-министр Джон Рассел на этот раз согласился с ней, что его министр иностранных дел зашел слишком далеко и должен подать в отставку, несмотря на его громадную популярность в стране. Разумеется, лорд Пальмерстон сделал все возможное, чтобы найти оправдание своим действиям, и даже заявил, что в беседе с французским послом он выразил личное мнение, а не официальную позицию правительства, но это ему уже не помогло. Практически «полное отсутствие декорума, благоразумия и осторожности» сделало совершенно невозможным его дальнейшее пребывание на посту министра иностранных дел. Королева и принц Альберт пришли к выводу, что последняя выходка Пальмерстона является вопиющим безобразием и может послужить благовидным предлогом для увольнения скомпрометировавшего себя политика. Если его встречу с Кошутом еще можно было как-то понять и объяснить, то его отношение к государственному перевороту во Франции просто выходило за рамки приличий и не могло остаться безнаказанным. Премьер-министр Джон Рассел предложил Пальмерстону довольно высокую должность лорда-губернатора Ирландии, но тот решительно отказался от этого предложения, заявив, что если у него «полностью отсутствует декорум, благоразумие и осторожность», то он не сможет выполнять свои новые обязанности, поскольку эти качества нужны в Ирландии не меньше, чем в министерстве иностранных дел.

«Пальмерстон уволен! — отметил Чарльз Гревилл в дневнике 23 декабря 1851 г. — Уволен окончательно и безоговорочно! Я чуть было со стула не свалился вчера вечером, когда в пять часов, то есть сразу же после окончания заседания кабинета министров, ко мне ворвался лорд Грэнвилл и с порога сообщил: «Пэм уволен!.. Предложение министерства иностранных дел по поводу нового министра будет сегодня же вечером направлено Кларендону, и если он откажется (что, конечно, маловероятно), то этот пост будет предложен мне!!» Декабрь 24-го. К моему невыразимому огорчению, Грэнвилл сообщил вчера, что лорд Кларендон отказался занять пост министра иностранных дел, а он принял его».«Наша радость просто не знает границ, — записала королева в своем дневнике. — Мы с большим воодушевлением восприняли это мудрое решение, так как многие наши неприятности за последние пять с половиной лет были вызваны в основном, если не полностью, безобразным поведением лорда Пальмерстона. Для нас это великая и совершенно неожиданная милость».

«Имя моего дорогого Альберта теперь будет навсегда увековечено».

«Это был самый счастливый день в моей жизни, — записала королева в дневнике 1 мая 1851 г. — Я горжусь этим днем и не могу думать ни о чем другом. Имя моего дорогого Альберта теперь будет навсегда увековечено той его грандиозной идеей, которой вполне может гордиться наша страна».

В самом начале предыдущего года принц Альберт председательствовал в качестве президента Королевского общества искусств на первом собрании специальных уполномоченных по подготовке и проведению Всемирной выставки, которая была задумана как демонстрация технического прогресса человечества, основанного на преимуществах международного сотрудничества, на зависимости стран друг от друга и на процветании всех стран и народов. Кроме того, эта выставка должна была продемонстрировать всему миру ведущую роль Великобритании в деле сплочения всей человеческой цивилизации.

Эта идея впервые была обнародована летом 1849 г. на конференции в Букингемском дворце, активное участие в ней приняли известный строитель Томас Кьюбитт, инженер Джон Скотт Рассел, являвшийся секретарем Королевского общества искусств, и специалист широкого профиля Генри Коул, который вскоре возглавил Королевское общество. Генри Коул был удивительно интересным человеком, обладавшим на редкость многогранными талантами и способностями. В разное время он работал в государственном аппарате, заведовал государственными архивами, организовывал работу почтовой службы, устраивал выставки в Королевской академии, редактировал газеты и журналы, писал детские книги, создавал музыкальные школы и кулинарные училища, занимался керамикой, был секретарем Лиги по отмене хлебных законов, поддерживал тесные дружеские связи с писателем Томасом Пикоком, произведения которого сам и издавал, и дружил с У. Теккереем. Генри Коул обладал не только разносторонними познаниями в самых различных областях, но и был просто хорошим человеком с неиссякаемой энергией и любознательностью. Принц Альберт, который очень любил веселые игры с отгадыванием слов, сталкиваясь с какой-нибудь трудноразрешимой проблемой, всегда говорил: «Надо восстановить силы, позовите Коула».

Трудности при подготовке выставки были огромные. Сперва возникли проблемы с выбором наиболее подходящего места. Одни предлагали Бэттерси-Филдз, другие — Регент-парк, третьи — Примроуз-Хилл, четвертые — Лестер-сквер, пятые — двор дома Сомерсет. В конце концов после долгих споров выбор был сделан в пользу Гайд-парка. Однако это вызвало неудовольствие жителей близлежащих домов, которые не без оснований опасались, что их излюбленное место отдыха может превратиться в огромный «лагерь для бродяг». К тому же это могло разрушить весь летний сезон, так как проведение выставки потребует громадных усилий и жесткого полицейского контроля над данной территорией. «Разочарование жителей окрестных домов будет непредсказуемым... Вряд ли можно поверить, что советники принца вполне отдавали себе отчет в том, что его имя будет связано с тем недовольством, которое неизбежно наступит во время подготовки и проведения выставки».Другие противники Всемирной выставки предсказывали наступление острого дефицита продуктов питания, вызванного наплывом огромного количества иностранцев, а также возможность массовых беспорядков, погромов, грабежей и других эксцессов, которых и сейчас предостаточно по всей стране. По их мнению, это заставит всех жителей близлежащих домов постоянно быть начеку и зорко следить за своим хозяйством. Кроме того, некоторые инженеры, как писал принц Альберт королю Пруссии, постоянно предупреждают, что галереи в этом огромном здании могут в любую минуту обрушиться и похоронить под собой большое количество посетителей, а врачи настаивают на возможности новой эпидемии, которая подобно «черной смерти» унесет жизни многих людей. Не отставали от них и теологи, которые видели в здании Всемирной выставки «новую Вавилонскую башню, которая непременно навлечет на себя праведный гнев оскорбленного Бога».