Иисус должен был знать, что действовать надо быстро, собрать ошеломляющую общественную поддержку, чтобы исполнить свою миссию и стать царем-мессией. Он знал, что произойдет в случае неудачи, поскольку перед его глазами был пример: совсем недавно погиб Иоанн Креститель, потому что Ирод заподозрил, что он был мессией.

В Евангелии от Луки (3:15) мы читаем, что в народе были широко распространены ожидания явления мессии, одним из вероятных кандидатов на эту роль был Иоанн Креститель:

Когда же народ был в ожидании, и все помышляли в сердцах своих об Иоанне, не Христос ли он…

Как известно, Иисус приступил к активной деятельности только после смерти Иоанна, и потому складывается впечатление, что он сдержанно относился к своей ведущей роли.

Теперь слова из Евангелия от Иоанна (6:15) становятся понятнее:

Иисус же, узнав, что хотят прийти, нечаянно взять Его и сделать царем, опять удалился на гору один.

Конец приближался. Не было урагана народной поддержки, который смел бы римлян, а группа последователей Иисуса была недостаточно сильной, чтобы напасть на врага. Их арест оставался лишь вопросом времени, и даже ближайшие ученики стали искать пути отступления. Согласно Евангелию от Марка, вся драма, начавшаяся с его предположительно триумфального вступления в Иерусалим, продолжилась, когда толпа выступила против него на суде, и завершилась распятием — все в одну неделю. То, что Иисус был предан, является ключом к пониманию этих событий. Марк (14:16–18) говорит нам:

И пошли ученики Его, и пришли в город, и нашли, как сказал им; и приготовили пасху. Когда настал вечер, Он приходит с двенадцатью. И когда они возлежали и ели, Иисус сказал: истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня.

Эти слова можно истолковать двояко. Первый вариант — традиционный: было предопределено, что миссия завершится неудачей, Иисуса будут пытать и он умрет. Он должен поступить именно так, чтобы этим страданием взять на себя ответственность за грехи тех, кто уверовал, — возложить на плечи Бога грехи прошлые, настоящие и будущие. Если такое толкование верно, из него следует, что, если бы Иуда не предал Иисуса, не было бы страданий, не было бы смерти, воскресения и не было бы спасения. Приняв такое толкование, мы обязаны сделать вывод, что Иуду следует считать величайшим персонажем в истории человечества.

Другой вариант: может быть, Иисус знал: весь план проваливается, и считал весьма вероятным, что один или более из его последователей сдаст его властям, чтобы спасти свою жизнь.

Слова, произнесенные Иисусом на кресте, свидетельствуют в пользу второго варианта. Неудачливый мятежник висел, умирая, прибитый гвоздями, под дощечкой с надписью «Иисус из Назарета, царь иудеев», пытался глотнуть воздуха, для чего ему надо было опереться на пробитые ноги, отзывающиеся острой болью. Физические усилия и боль, с ними связанная, чтобы набрать достаточно воздуха в сжатые легкие и прокричать что-то, были невообразимыми. Но, как утверждает Евангелие, он сумел преодолеть все, и какие же слова произнес в агонии?

У Марка говорится, что крикнул громким голосом:

Элои! Элои! Ламма савахфани? — что значит: Боже

Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? [226]

Если Иисус есть Бог, почему он говорит это сам себе и тем самым подрывает к себе доверие в этот критический момент? Это звучит как слова отчаяния человека, который фанатично верил, что действовал точно но древнему пророчеству, которое давало ему силу, чтобы свергнуть власть римлян. Он чувствовал: его полностью предали — и не столько Иуда, сколько сам Яхве.

Все указывает на то, что Иисус пытался соответствовать мессианским ожиданиям Кумранской общины и все еще сохранившихся священнослужителей, придерживающихся ориентации на Еноха. Утверждение, что Иисус был священником Братства Мелхиседека, прямо говорит о том, что он придерживался древней ханаанской веры, которая существовала задолго до Моисея и его нового бога Яхве. Мы уже отмечали, что «моление о дожде» было сакральным актом, который все еще практиковался во времена Иисуса, но ему был придан дополнительный символизм в Военном свитке из Кумрана, где сильный дождь уподобляется последнему Суду или Судному дню.

Мы уже упоминали в главе 8, что двоюродный брат Иисуса Иоанн Креститель многими почитался как новый Илия. Иоанн также создавал круги из камня. Точно так же еще один член семейства Иисуса и Иоанна умел проводить «моление о дожде». Его звали «Хони Создатель кругов» [227] , причем профессор Роберт Эйзенман не исключает, что на самом деле им был Иаков, брат Иисуса.

Мы уже говорили о многих ссылках на эту тайную традицию времен Иисуса, включая то, что первый «Хони Создатель кругов» имел сына по имени «Ханаан Спрятанный», который тоже был жрецом, проводившим святой ритуал «моления о дожде», и был тесно связан с Иоанном Крестителем. Мы полагаем, что эта практика устройства каменных кругов была широко распространена во времена Иисуса, но связанная с этими кругами «магия» была известна только немногим избранным, причем все они так или иначе связаны с семейством Иисуса.

Теперь мы нашли дополнительные свидетельства того, что вера в эту магию передавалась со времен первого Звездного Пророчества в семье Иисуса. Это была ханаанская магия «лачаш», что означает «шептать» или «бормотать». Представляет она собой заклинания, используемые для воскрешения мертвых, то есть магическое действо, которое специалисты по Библии уже идентифицировали:

В Исайе 3:3 слова «искусный чародей» означают, в буквальном переводе с еврейского языка «человек опытный в (составлении) заклинаний», то есть в написании магических формул.

Этот термин используется только в связи с магией, и, поскольку, как мы увидим, идея воскрешения мертвых посредством магии не была чужда древним евреям, есть возможность, что существовала реальная попытка возвращения к жизни дитя Давидова посредством «нашептывания» заклинаний [228] .

Таким образом, во времена Звездного Пророчества все еще практиковалась старая ханаанская смесь магии и религии.

Мы установили, что обряд произнесения тайных слов как способ вернуть к жизни человека во многом напоминает ритуал посвящения в Третью ступень масонства. В этом ритуале «магические» слова шепчут Кандидату на ухо в то мгновение, когда его поднимают из могилы в свете предрассветной Венеры, сияющем на востоке перед восходом Солнца. Эта форма магии также тесно связана с Иисусом, поскольку Библия утверждает, что он воскрешал мертвых перед тем, как воскреснуть самому.

Некромантия (магия предсказания будущего по совету с мертвыми, которая, как мы отмечали, была частью скандинавских верований), видимо, была также тайной традицией среди части еврейского народа. О ней говорится в Исайе, 8:19, в отрывке, который странно выпадает из контекста остальной части книги:

И когда скажут вам: обратитесь к вызывателям умерших и к чародеям, к шептунам и чревовещателям, — тогда отвечайте: не должен ли народ обращаться к своему Богу? Спрашивают ли мертвых от живых?

В этом отрывке Исайя говорит народу, что каждый, кто использует мертвых таким образом, сам не будет «иметь зари». Если рассмотреть этот отрывок вместе с другой строфой из той же книги, то, по всей видимости, здесь говорится о воскресении под светом Шекинах. Разъясняющая строфа из Исайи часто звучит в церквах в наши дни, она очень популярна во время рождественских песнопений. В ней говорится об ожидаемом явлении еврейского мессии, что часто путают с боговдохновенным упоминанием о Мессии христианском. Главные фразы заключены в 9:2 и 9:6–7: