Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Однако, на самом деле, причины кризиса были гораздо сложнее. Их следует искать в самой природе американской экономики: застой в сельском хозяйстве, неравномерное развитие промышленности, огромные диспропорции в размерах доходов, устойчиво продолжающаяся безработица, стремление спекулировать на базе займов, политика, направленная на облегчение банковских операций, в том числе Федерального резервного банка, поведение федерального правительства, не желающего вмешиваться в экономическую жизнь, но ограничивающего иммиграцию, а следовательно, число рабочих рук и покупателей, высокие таможенные пошлины, что препятствовало международной кооперации против кризиса, и слишком запоздалое вмешательство в те области экономики, которые особенно остро в этом нуждались (транспорт, сельское хозяйство, налоговая система и т. д.). Короче говоря, список вероятных причин кризиса можно было бы еще продолжить, что только подчеркнуло бы всю сложность разразившейся трагедии.

Среднему американцу трудно разобраться во всех этих сложных причинах кризиса. Поначалу он думал, что это не первая депрессия, поразившая Соединенные Штаты, поскольку совсем недавно был спад в экономике 1920–1921 годов, продлившийся несколько недель, максимально — несколько месяцев. Экономический спад в капиталистической системе — неожиданное осложнение, и все с нетерпением ожидают признаков возврата процветания. В 1931 году вообразили, что самое страшное уже позади; но к концу года ситуация еще более осложнилась, и на этот раз оптимизм исчез. Действительно, наступил конец одной эпохи, эпохи изобилия, и началась новая эпоха, эпоха оскудения и голода.

Как жить или выжить в это тяжелое время кризиса? Счастлив тот, кому удалось сохранить работу. Заработные платы снизились, но и цены тоже. Приходилось понижать жизненный уровень и не покупать ничего лишнего. Но угроза увольнения, тем не менее, постоянно присутствовала и угнетала. И однажды эта угроза превратилась в реальность. Первыми жертвами стали женщины. «Они теперь могут вернуться в семью, — говорили по этому поводу, — и предоставят свои места мужчинам, которые крайне нуждаются в том, чтобы заработать на жизнь». Вместе с тем молодые женщины сохраняли работу, а вот для иных поседевшие волосы стали дополнительным неблагоприятным фактором. Женщины в поисках работы пытались скрыть свой возраст: «Сколько вам лет?» — «Двадцать восемь». Забавная уловка, вряд ли способная ввести в заблуждение. Для мужчин, как и для женщин, безработица — колоссальная психологическая травма, тем более тяжелая, что общество ничего не предпринимало, чтобы это признать. Вплоть до 1935 года New York Times не делала различия между безработными и бродягами. Помощь безработным не была предусмотрена, к тому же относились к этому неодобрительно.

Неизбежное следствие кризиса — необходимость себя ограничивать, но в обществе потреблен™ утратили привычку различать предметы роскоши и первой необходимости. Не могло быть и речи о том, чтобы продать автомашину, радиоприемник или фонограф, если только на это не толкала крайняя нужда. А как можно отказаться от кино, матчей по баскетболу или боксу или от многочисленных азартных игр? И то и другое необходимо, чтобы отвлечься от суровой реальности или помечтать о том, что за углом тебя поджидает удача, возможность разбогатеть. Не было речи и о том, чтобы перестать курить, так как в столь тяжелые времена это — средство, отвлекающее от забот и огорчений. С тех пор как «сухой закон» был отменен в марте 1933 года, в спиртных напитках снова находят способ убежать от печальной повседневности.

Из-за острой нехватки денег американки опять обращаются к традициям мам и бабушек. Они шьют, гладят, варят варенье, пекут свой хлеб и готовят свое пиво. Каждый старается найти какое-нибудь занятие, только чтобы избежать нищеты. «Эй, приятель! Не можешь ли одолжить 100 долларов?» Это можно нередко услышать, но большинство все же предпочитают продать что угодно, лишь бы не просить подаяния.

Нищета в Америке производила удручающее впечатление. Большинство семей были вынуждены ограничить свое питание очень скудным рационом: хлеб, картофель, фасоль и один раз в неделю — капуста. Соблюдали режим строжайшей экономии, как будто снова вернулось военное время. Пищевые отходы стали объектом скрупулезного исследования для тех, кто вынужден был довольствоваться бесплатным нищенским супом. Рассказывают, что, проезжая по кварталам бедняков в Нью-Йорке, водители грузового транспорта иногда роняли с машин ящики с апельсинами или картофелем, чтобы несчастные люди могли поесть. Появились жертвы недоедания, скверного питания. В Филадельфии медики отмечают увеличение на 60 процентов случаев истощения у детей от 6 до 16 лет. В 1935 году Ассоциация американских врачей привела сведения о том, что 20 процентов пожилых людей находятся в состоянии истощения. Повсюду снизилась продажа молока, свежих яиц и фруктов; увеличилось число заболевших цингой, пеллагрой и рахитом. А затем появились еще более трагические цифры: 29 человек умерли от голода в Нью-Йорке в 1933 году, 110 в США — в 1934-м. Росло число слабоумных. А самоубийства? Зачастую преувеличивают эти цифры, примешивается черный юмор. Рассказывают, что содержатели гостиниц рядом с Уолл-стрит часто с беспокойством задавали вопрос клиенту: «Этот номер, чтобы переспать или выброситься из окна?» А журналисты спешили посвятить многочисленные статьи наиболее впечатляющим случаям самоубийств. Рассказывают также, что якобы два бизнесмена выбросились из окна, держась за руки, словно стремились и в момент смерти продолжить сотрудничество. И все же если и был небольшой рост числа самоубийств, то в 1932 году, а не в 1929-м.

Наряду с этими трагедиями ходило много шуток, как если бы американцы «спешили рассмеяться, чтобы не заплакать». В центре Нью-Йорка Централ-парк превратился в убежище для бездомных, ютившихся в жалких лачугах или в палатках. Нью-йоркцы прозвали это место «гувервиль». Газеты продолжали защищать политику президента Соединенных Штатов. В народе их прозвали «покрывалами Гувера»: это единственное, что распространяло правительство среди тех, кто страдал от холода. Пустые карманы — это «карманы Гувера», кролики — это «свиньи Гувера», размеры которых уменьшились из-за кризиса.

От Гувера к Рузвельту

Гувер не пользовался любовью и популярностью среди соотечественников; «великий инженер», образец новой технократии, которую так восхваляли американцы до Великой депрессии, он потратил остаток жизни (умер в 1964-м) на то, чтобы оправдаться. Естественно, он хотел бы «вытащить из кармана» лучшее решение, какое только возможно. Но, к сожалению, он плохо понимал проблему и не мог предложить никаких путей ее решения.

Гувер начал с того, что стремился успокоить соотечественников. В мае 1930 года он утверждал, что «мы прошли уже через самые тяжелые испытания, и… все начнет теперь быстро восстанавливаться». В очередной раз глубокое заблуждение, которое окончательно уничтожило остатки доверия к президенту. Он обратился к предпринимателям с призывом не сокращать число рабочих мест и повышать зарплату. Даются обещания, которые невозможно выполнить, так как требования экономики оказались сильнее любого самого доброго намерения. Он радовался тому, что расширил права таможенной службы, чтобы лучше защищать американского производителя, но плохо понимал всемирный характер кризиса. Он не хотел ввязываться в программу федеральных расходов, ибо был приверженцем философии индивидуализма, которую исповедовала партия республиканцев. Он отказался организовать в Вашингтоне помощь безработным. Это дело частной благотворительности, считал он, в крайнем случае, отдельных штатов. Единственное, на что он решился довольно робко, — это помощь банкам на федеральном уровне.

Чего не мог понять Гувер, — это то, что его соотечественники стали совсем иными по мере развития кризиса.

Нет, они не стали революционерами. Совсем немногие американцы увлеклись идеями коммунизма, еще меньше мечтали переехать в Советский Союз. Однако американская коммунистическая партия, прозябавшая до сих пор, стала пользоваться большей популярностью. Ее кандидат на президентских выборах 1928 года набрал 21 181 голос из 37 миллионов голосовавших. Через четыре года примерно 100 тысяч американцев проголосуют за него. Это не триумф, но знак, указывающий на эволюцию в среде рабочих и интеллигенции. Не следует, однако, преувеличивать влияние коммунистических идей. Когда в 1932 году ветераны войны организовали демонстрацию в Вашингтоне с требованием заранее выплатить им пенсию, федеральное правительство выдвинуло против них войска под командованием генерала Макартура, оправдывая свои действия тем, что демонстрация была спровоцирована коммунистами. Это так и не было доказано. По правде говоря, подавляющее большинство американцев продолжали остерегаться «красных» и вспоминали о знаменитой «красной угрозе», столь популярной в 1919–1920 годах.

73
{"b":"145551","o":1}