Американское общество порождает немало индивидуалистов, стремящихся самостоятельно добиться успеха. Если они специализируются на обычных преступлениях, то «Организация» не ограничивает свободу их действий. Они ей не мешают. Но если индивидуалист пытается проникнуть на уже занятую территорию, тогда возникают трудности. Вмешивается полиция, часто по наводке хорошо информированного гангстера. И тогда индивидуалист сталкивается с «коллегами», которые, в случае конкуренции, не остановятся перед самыми жесткими мерами. Но если, несмотря на это, успех все же увенчает настойчивого индивидуалиста, воротилы преступного мира вступают с ним в переговоры, предлагая объединиться. Если же конкуренты не смогут договориться — тогда война, истребление противника. Словом, «Организация» стремится установить монополию. Еще одно сходство с предприятиями в системе капитализма…
Трудное восхождение Алъ Капоне
«Царствование» Аль Капоне практически совпало с периодом действия «сухого закона». Но гениальная идея нового бизнеса принадлежит не ему; она зародилась в голове Джонни Торрио.
Торрио, родом из Нью-Йорка, обосновался в Чикаго в 1910 году и стал телохранителем Джима Колосимо, главаря преступного мира. Боевое крещение Торрио получил в одной из банд Нью-Йорка. Очень скоро он продемонстрировал свои незаурядные способности в подготовке операций более широких, чем те, которые планировал Колосимо. Он распространил свое влияние и связи за пределы Чикаго, получая огромные деньги от игорных домов и домов терпимости. В тот момент, когда был введен «сухой закон», он открыл несколько пивоварен, чтобы снабжать пивом speakeasies на своей территории. Обнаружив, что запросы так велики, а цены так высоки, он решил, что гораздо выгоднее продавать крупными партиями. С этого момента Торрио старается убрать конкурентов, небольших и крупных, которые поняли, что подпольная торговля спиртным исключительно выгодна. Торрио сам становится главой преступного мира, после того как Колосимо был убит, причем неизвестно, кто распорядился его убрать.
В свою очередь, Торрио нуждался в начальнике штаба. Он стал искать его в своем старом квартале Нью- Йорка и нашел в 1920 году молодого человека двадцати трех лет. Это был Аль Капоне — подающий надежды юноша. Он служил стране в годы войны в составе экспедиционного корпуса. Затем был замешан в двух убийствах, работал кулаками и револьвером. Конечно, его образование оставляло желать лучшего, но так ли необходимо оно для дела, которое хотел ему доверить Торрио? Работа эта обещала быть очень прибыльной. Годовой доход Торрио составлял примерно 100 тысяч долларов. Капоне будет получать четверть этой суммы, а также половину дохода от нелегальной продажи спиртного.
Капоне поселился на 2222 South Wabash Avenue. На его визитной карточке в качестве профессии указано: продавец подержанной мебели. Жизнь в Чикаго протекала бурно. Капоне сорил деньгами, играл в карты, встречался с друзьями. Нужно было также сотрудничать с Торрио. Команда Капоне состояла из 700 человек, 30 процентов которых были нарушителями закона. Торрио взял под контроль пригород Чикаго, городок Сисеро. Каким образом? Уничтожив местную банду гангстеров; в этой операции участвовал Капоне. Крови пролилось много, был даже убит один из братьев Аль Капоне.
Дела процветали. Аль Капоне зарабатывал теперь 25 тысяч долларов, но не за год, а за неделю. Торрио же, разбогатевший, постаревший, ставший боязливым после покушения на него, когда он чудом уцелел, решил в 1924 году уйти в отставку. Ему хотелось путешествовать, наслаждаться жизнью, снова увидеть Италию. Капоне, естественно, стал его преемником, новым главарем преступной организации, Big Shot. Федеральное правительство оценивало его доход в 1927 году в 105 миллионов долларов, из которых 60 миллионов принесла продажа пива и спиртного, 25 миллионов — игорные дома и собачьи бега, 10 миллионов — танцзалы и публичные дома, 10 миллионов — различный рэкет. Естественно, были и расходы. Персонал стоил дорого. Политические деятели, полицейские, агенты, контролирующие выполнение «сухого закона», — все они получали солидные взятки. Но у Капоне оставалось, по меньшей мере, 30 миллионов. Он мог вести роскошную жизнь, зная при этом, что противники уже оценили его голову: 50 тысяч долларов обещано тому, кто его убьет. Его девиз — это программа: AIfor all, all for AI («Аль за всех, все за Аля»). И все-таки в 1929 году он, который всегда мог ускользнуть при малейшей угрозе ареста, попадает в тюрьму в Филадельфии. Повод — у него было обнаружено оружие, что считалось преступлением в штате Пенсильвания. В результате — тюрьма на десять месяцев. Это позволило Аль Капоне укрыться от конкурентов, жаждущих его крови. Через два года федеральные власти найдут другой предлог для его ареста и приговора: уклонение от уплаты налогов. Он выйдет из заключения в 1939 году и умрет в 1947-м, разъедаемый сифилисом, полубезумный. [86]
Капоне, Колосимо, Торрио, Айелло, Дженна, Фрэнк Костелло, Луки Лучано, позже Вито Женовезе, Винчи Друци… Гангстеры двадцатых и тридцатых годов — все ли они были итальянцами? Хотелось этому верить. И тем не менее из 108 главарей банд в Чикаго 30 процентов действительно итальянского происхождения, но 29 процентов — ирландцы по происхождению, 20 процентов — евреи, 12 процентов — негры. Следует отметить, что ни один из 108 главарей банд не являлся белым американцем, потомком первых поселенцев. Важную роль играли гангстеры-евреи: Арнольд Ротштейн в Нью-Йорке, Монк Истман (Эдвард Остерман), Кид Дроппер (Натан Каплан), Маленький Оги (Якоб Орган), Кид Твист (Макс Цвейбах), Легс Дайамонд, Джонни Соаниш, печально известный Луис Лепке и, конечно, Джек Зюта в Чикаго.
В конце XIX века преступный мир Нью-Йорка находился под доминирующим влиянием ирландцев, и было немало в Соединенных Штатах тех, кто утверждал, что ирландцы — преступники по своей природе и что они никогда не изменятся. На самом деле гангстеризм — это этническое явление по трем причинам. Каждый boss (босс, главарь банды) выбирал себе сообщников и подчиненных из своей общины. Таков пример Колосимо, пригласившего Торрио, Торрио, пригласившего Капоне. В этом заключалось стремление окружить себя людьми, которым доверяешь, кого понимаешь, кто вырос в той же культуре. Кроме того, «организованная преступность» вписывается в американскую мечту. Гангстеры, как и добропорядочные граждане, мечтали разбогатеть, сделать карьеру. Любой имеет право стать кем-то. В этом кроется причина злоупотреблений, ведущих к нарушению американских законов, рассматриваемых как помеха, препятствие для свободного предпринимательства. Наконец, существует интерпретация, предложенная Даниэлем Белл: «Организованная преступность служит трамплином для продвижения по социальной лестнице»*.
В самом деле, итальянские иммигранты прибыли в Соединенные Штаты одними из последних. Евреи, например, уже заняли ведущие позиции в производстве готового платья и достаточно прочное положение в коммерции и банковском деле. Ирландцы, появившиеся в Соединенных Штатах еще раньше, заняли хорошие позиции в таких областях, как строительство в городах, работа в портах и на транспорте. Они имели завидное положение в политической системе, и многие из них работали в качестве полицейских. В результате итальянцы столкнулись с тем, что многие пути к успеху были уже заняты. Они не отличались интеллектуальными способностями, а их профессиональная квалификация оставляла желать лучшего. Даже в католической иерархии им преграждали путь ирландцы. Если первая волна итало-американцев удовлетворялась жизнью в нищенских условиях, что касалось и работы, и проживания, то второе поколение, родившееся в Соединенных Штатах, искало любую возможность, чтобы вырваться из гетто. Не зная легальных путей немедленного успеха, они встают на преступный путь. Бандитизм открывает путь к американизации и социальному восхождению. Мафия? Американцы много говорят о ней с конца XIX века. Но скорее это подлинное товарищество, состояние духа, свод правил поведения, позволившие итальянцам Юга и Сицилии объединиться.
