Тысевич знал о рве. Он сам рыл вместе с ротой неглубокую траншею шириной чуть более двух метров. Во время работы курсанты спорили, перепрыгнет бэтэшка ров или нет? Приняв решение напрямую выйти к цели, Тысевич сразу вспомнил и про ров, и про споры курсантов о танковом прыжке.

— Вот сейчас и проверим…

Он дал машине полный ход. За спиной ревел двигатель в триста с лишком лошадей. Танк летел со скоростью километров пятьдесят в час. Вот уже и кустарник, а сразу за ним — ров.

— Давай, родимый! — Тысевич закрыл глаза.

— Ну! — невольно вскрикнул Акапян, забыв о стоящем рядом наркоме.

Сжал кулаки Помедский, прищурил глаза бригадный комиссар Бекасов. Ворошилов внимательно наблюдал в бинокль за мчавшимся по полю танком. Одиннадцать тонн пушинкой перелетели через ров, подняв тучу мокрого грунта при приземлении, и танк понесся дальше.

— Маладэц! — от волнения с акцентом проговорил Акапян.

— Ну-ну… — улыбнулся довольный нарком.

Помедский, стоявший за спиной Ворошилова, показал комиссару большой палец.

Между тем танк подлетел к березе, застыл на месте секунд на тридцать, из ствола блеснуло пламя, в воздух беззвучно взлетели бочки, и только потом донесся грохот выстрела и взрыв снаряда. Акапян от восторга хлопнул в ладоши, заулыбался Помедский, а комиссар от удовольствия крякнул, снял фуражку и вытер платком покрасневшую бритую голову. Ворошилов же от избытка чувств обнял начальника училища. Говорить о снайперской стрельбе курсанта-второгодка не приходилось, скорее всего, это было невероятное везение: вот так, с первого выстрела, поразить небольшую цель. Однако для Акапяна, как и для наркома, самым главным был результат: цель поражена, причем снайперски, с первого выстрела! И совершенно не важно, как это сделано, за счет безупречного владения техникой или благодаря потрясающему везению курсанта Тысевича. Ворошилов посмотрел на часы: три с половиной минуты вместо установленных им пяти!

— Курсанта ко мне! — приказал нарком.

Радио на танке не было, поэтому сигнальщик второй бэтэшки забрался на башню и махнул флажками. Танк, стоявший возле березки, неторопливо развернулся и покатил в сторону исходного рубежа. Не доезжая до начальства метров десять, танк остановился, двигатель заглох. После этого лязгнула крышка люка и оттуда показалась голова в шлеме.

— Курсант Тысевич, к маршалу!

Парень ловко спрыгнул на землю и, печатая шаг, подошел к наркому.

— Товарищ маршал, курсант Тысевич по вашему…

Ворошилов не дал договорить, обнял курсанта и похлопал по плечу.

— Молодец! Какой молодец! Не зря народные денежки тратятся! Порадовал, честно скажу! Комбриг, порядок в казармах и боксах — это хорошо, а вот такая подготовка курсантов — просто замечательно!

Акапян счастливо улыбался: молодец Тысевич! Какой молодец! Звание сержанта, завтра же…

— Курсант, держи на память!

Ворошилов снял с запястья золотые часы и лично надел их на руку курсанта.

— Комбриг, завтра пошлешь кого-нибудь в город, пусть на часах сделают дарственную гравировку от меня!

— Есть, товарищ маршал!

— Спасибо, курсант Тысевич! Порадовал!..

На рыбалку собирались всю неделю, даже не столько собирались, сколько говорили: вот в пятницу, вечером, на ночевку… Несмотря на конец апреля, плотва еще ловилась, правда не такая крупная, как сразу после ледохода, но все-таки ловилась. Кто-то сказал, что начал клевать сомок, что лещ уже пробивает на донку. Апрель для рыбалки месяц самый уловистый.

— Браконьер ты! — укоризненно сказал отец, глядя на приготовления Дениса.

— Да ладно тебе, папа! Ну, поймаю я с десяток плотвиц, так что, убудет ее в речке?

— Ты десяток, Макс десяток, да и другие по десятку… А она же икряная сейчас, ты что, не понимаешь?

— Ага, — ехидно заметил Денис, — а кто на прошлой неделе к маминому дню рождения черную икру в ОРСе [6]добывал?

Отец промолчал, а что тут ответишь? Действительно, добывал всякие деликатесы на день рождения жены, в том числе и черную икру. Вот молодежь пошла! Палец в рот положишь — отхватят полруки! Между тем сын затянул рюкзак и легко забросил за спину. В руки взял зачехленные спиннинги.

— Па, я пошел. Мам! Я буду завтра.

С Максом встретились на лодочной станции, которая находилась на Семиходовском старике, минутах в двадцати пешего хода от дома Дениса. Макс уже сбросил на воду лодку и прикручивал мотор, старенький двадцатисильный «Вихрь». Положив спиннинги вдоль бортов, Денис веслом оттолкнулся от берега и начал выгребать на середину Старика. Макс дергал за шнур. Наконец мотор взревел, выбросив синеватое облачко выхлопа.

— Ну, вперед! Идем на Новое русло? [7] — спросил Макс, перекрикивая рев мотора.

— Как договорились, к высоковольтной линии! Говорят, там на этой неделе был неплохой клев! — прокричал в ответ Денис.

На какое-то время они замолчали, отложив разговоры на потом, — мешал ревущий мотор. До Нового русла дошли минут за сорок, быстро отаборились, забросили спиннинги, и дело пошло. Уже через десять минут в садке затрепыхалась первая плотвица.

Клевало хорошо, а когда стемнело, поклевки стали реже, но зато рыба пошла крупнее. Максу удалось зацепить даже небольшого сома. Потом сомок взял и у Дениса. Потом еще… На часы не смотрели — не до того было, да и не к чему. Где-то после полуночи в стороне АЭС громыхнуло, потом еще раз, а через несколько мгновений появился светлый, словно полная луна, огненный шар.

— Что за чертовщина? — спросил Макс. — Вроде как на атомной… А, Денис?

— Да кто его знает…

В это время зазвонил колокольчик на одном из спиннингов, и оба бросились к воде: Денис светил фонариком, а Макс, подхватив спиннинг, резко подсек.

— Висит!..

Ловили всю ночь. Плотва брала замечательно, на каждого уже было килограммов по десять отборной рыбы.

Рассвело. На небе не было ни облачка, день обещал быть жарким, как и вчера.

— Ну что, будем еще ловить или хватит?

— Да хватит, наверное. Айда домой, приспичит — опять на ночь приедем. Сейчас солнце встанет, по тыковке надает. Да и какой клев по жаре? А так через час дома будем, отоспимся…

Парни быстро смотали спиннинги, погрузили все в лодку. К десяти часам утра Денис подходил к своему подъезду, таща на спине тяжеленный рюкзак с уловом.

В городе все было как обычно. У подъезда на лавочке сидела соседка Таня с книжкой в руке. Рядом с ней стояла коляска, в которой спал маленький сын. Тут же, в песочнице, возились двое малышей. Из открытого на втором этаже окна неслась «Феличита» в исполнении Ромины Пауэр и Аль Бано. Навстречу Денису из дверей выскочила еще одна соседка, Оксана. Она была одета по-летнему — в коротком платьице и легких босоножках. Оксана училась в Киеве и, очевидно, приехала домой на выходные.

— Привет, подружка! — улыбаясь, поздоровался Денис.

— Здравствуй, Дениска!

— Куда это ты поутру? На выходные приехала?

— За хлебом, ага…

— Что ага?

— На выходные приехала. А ты с речки?

— Ну… Вон, кил десять наломал!

— Угостил бы! А я тебя с подружкой познакомлю, со мной из Киева приехала.

— Заметано!

Денис поднялся на лифте на восьмой этаж и позвонил в двери.

— Уф! Слава Богу! — воскликнула мать, встретив Дениса у порога.

— Не понял… Почему слава Богу?

— Да хорошо, что ты приехал! Отца ночью на работу вызвали, на станции какая-то серьезная авария.

Денис тут же вспомнил ночной гром и огненный шар. Отец Дениса работал в горисполкоме и никакого отношения к атомной станции не имел, поэтому сообщение матери его несколько озадачило, но не встревожило. Разве может на станции случиться что-то серьезное? Аварии бывали и раньше, ну и что? Никаких последствий для города они не имели. Где станция, а где город — километра три! Его мысли перебил телефонный звонок. Звонил отец.