— Сейчас бы стопарь опрокинуть, да нельзя… Могут на КПП придраться. И Хозяин не одобряет…

Но, посмотрев, с каким аппетитом Серега уплетает свой бутерброд, Василич решил и себе налить чашку чая. Сделав глоток, он прислушался, как чай воздействует на его исстрадавшийся от жестокого похмелья организм, и удовлетворенно крякнул.

— Это, конечно, не рассол, но…

С улицы донесся шум, потом четыре хлопка, очень похожие на выстрелы, через несколько секунд прозвучал еще один и, наконец, все затихло. Серега и Василич бросились к окну. То, что они увидели, было ужасно. Тела четырех милиционеров серыми неподвижными пятнами лежали на земле, а пятый судорожно выдергивал из багажника сумки с деньгами.

— Мать твою, — пробормотал Сергей, ошеломленный увиденным. Отшатнувшись от окна, он посмотрел на Василича.

Василич, напротив, был серьезен и спокоен.

— Знаешь, Серега, ничего не бойся. У тебя все получится! С тобой ничего не случится по одной только причине: тебя охраняет Хозяин. Я это чувствую, печенкой чувствую, и не спрашивай почему. Не знаю почему! Чувствую и все! А теперь рвем отсюда, тут через несколько минут черт знает что начнется!

Они бегом выскочили из подъезда, завернули за угол дома и, никем не замеченные, вышли на улицу Кирова. И там уже спокойным деловым шагом направились к остановке рейсового автобуса.

Капитан внимательно огляделся по сторонам и сделал несколько шагов к фуражке, слетевшей с его лысеющей головы от порыва ветра. Наклонившись, он незаметно открыл кобуру и вытащил пистолет. В это мгновение он услышал выстрел.

Дневной свет превратился в невыносимо яркую вспышку. Глаза капитана вмиг выпекло, поэтому он видел этот свет внутренним зрением, где-то в самой глубине души. Там же, на фоне невероятно яркого сияния, он разглядел темную фигуру. Уже практически мертвый, начальник наряда не смог узнать ни черт лица, ни деталей одежды, ничего — только черный контур, как бывает на фотографии, сделанной против солнца. Фигура не двигалась, несмотря на то что он кричал о помощи. Крик его скоро угас, как и свет, а вместе с ним исчезли и очертания фигуры, даже не шелохнувшейся в ответ на призывные крики капитана.

Старлей рассчитал точно. Все участники наряда одновременно проводили взглядами капитана, шагнувшего за фуражкой. Этого мгновения было достаточно для опытного стрелка, чемпиона полка по стрельбе из ПМ. Выхваченный из кобуры пистолет, как влитой, лег в ладонь, а затем четыре раза дернулся, сотрясая душу старлея. В один миг он превратился из защитника закона в преступника, из того, кто ловит, в того, кто бежит, из человека, который спит спокойно, в негодяя, который спит урывками, хватаясь за оружие при каждом шорохе. Через секунду он ужаснулся тому, что сделал, но уже в следующий момент спокойно прицелился и добил шевельнувшегося лейтенанта. Засунув пистолет обратно в кобуру, старлей схватил сумки и, удивившись их тяжести, потащил добычу к «девятке».

— Четверых?!! Весь наряд?!!

ЧП на всю страну! Такого заместитель министра за свою долгую карьеру не помнил. Расстреляли целый наряд из четырех офицеров, а пятый, старший наряда КПП-30, исчез. Командир отдела доложил, что, скорее всего, именно старший лейтенант по необъяснимой причине расстрелял весь наряд.

Трупы были обнаружены во дворе, рядом с серебристой «ауди», значившейся в розыске со вчерашнего дня. У машины был взломан багажник. Здесь же находился и «уазик», на котором приехал наряд. Нашли свидетельницу, работницу одной из строительных организаций, проживающую в общежитии. Но свидетельница мало что слышала и видела. По ее словам, где-то около двенадцати раздались четыре хлопка, потом еще один. Она не сразу — простите, в туалете была — выглянула в окно и увидела лишь, как с места трогается белая «девятка». Машина быстро набрала скорость и выехала со двора. Спустя какое-то время из подъезда выскочили двое мужчин и завернули за угол дома. Кто они, свидетельница не знала, так как видела их мельком. Вот и вся информация. Конечно, потом, когда к работе приступили эксперты, были установлены дополнительные подробности, но на тринадцать часов дня ничего больше выяснить не удалось.

У заместителя министра не было и тени сомнений: убийца — старлей, а сгубили его деньги, даже не деньги, а их количество. Много денег — вот в чем причина. Его ментовская душа не выдержала испытания богатством. А может, и не мент он был вовсе, а так… просто носил форму с погонами. Заместитель министра прикинул, как бы он сам повел себя в подобной ситуации, смог бы положить четверых парней ради миллионов? Подумал и ужаснулся: он не мог уверенно сказать «нет»! Дожился… «Ну, при моей-то должности вовсе не обязательно убивать, я мог бы все устроить без крови», — рассудил он и почувствовал, как по спине пробежал холодок.

И все же… Заместитель министра вспомнил свои недавние размышления об этом деле. Вот еще четыре трупа. Чем-то от этого дела веет… нехорошим, до смерти нехорошим… Ничего себе, каламбурчик… Но четыре миллиона евро! Четыре!..

И предпенсионный возраст…

Старший лейтенант, выскочив на улицу, теперь не сомневался ни секунды. Круто повернув направо, он взял курс на КПП-30. Во-первых, там его наряд, а значит, есть шанс выскочить из Зоны, во-вторых, в той стороне Киев, огромная столица, в которой легко затеряться среди трех миллионов жителей, а потом уже думать, что делать дальше.

Несмотря на то что машина мчалась со скоростью сто двадцать километров в час, он ухитрялся бросать косые взгляды на заднее сиденье, где лежали две большие сумки, от содержимого которых зависело его будущее. Эти бабки обеспечат ему спокойную и достойную жизнь где-нибудь в Германии, Англии или Италии. А может, и в России… Вон сколько народа свалило туда за последний год! Всех там пригрели, устроили и никого обратно не выдали! Где не любят богатых людей? Правильно, только на родине! Почему? Потому что богатство свое они сколачивают за счет сограждан, а те по вполне объективной причине их ненавидят. Если же уехать куда-нибудь, то привезенные финансы будут работать на экономику страны проживания, а значит, ее жителям будет совершенно по фигу, как эти деньги достались явившемуся к ним миллионеру. Нет, если все удастся, надо отсюда сваливать, тут жить не дадут…

В это время дежурный по Зоне уже объявил тревогу и поднял весь личный состав. Сотрудникам выдали автоматы, пистолеты и боевые патроны. От здания, где расположился отдел внутренних дел, ежеминутно отъезжали машины и неслись во все стороны, прочесывая дороги, ведущие в сторону нового города энергетиков, а также в Белоруссию и Киев.

Мысленно подгоняя «девятку», и так несущуюся на пределе, старлей понимал, что дело решают не минуты — секунды. Не надо долго думать, чтобы понять: на КПП-30 позвонят сразу, как только обнаружат трупы, и, конечно же, спросят, не появлялся ли он там. Затем последует приказ: если появится — задержать. Сейчас самое главное для него — выехать за пределы Зоны до того, как позвонят на КПП-30. Захрипела рация:

— Алмаз, Алмаз, я Центральный, ответьте.

Через несколько минут снова:

— Алмаз, Алмаз…

Наконец послышался голос лейтенанта. Старлей напрягся, вслушиваясь.

— Отставить рацию! Он же нас слышит! Эй, старлей, если ты нас слышишь, отзовись!

— Центральный, я Алмаз, слушаю вас, — вмешался голос лейтенанта с КПП-30. Старлей сразу представил его, каким видел последний раз, когда еще был полноправным представителем закона.

— А, ладно, давай открытым текстом. Он что, не понимает, что его искать будут до самой смерти? Он же, гад, своих положил! — вмешался кто-то в переговоры. Старлей узнал голос начальника отдела.

— Алмаз! Старший вашего наряда подозревается в убийстве четверых работников отдела. Короче, Вася, этот гад застрелил Бодряева, Коваля, Снопко и Отченашего. Полной уверенности еще нет, но и сомнений почти не осталось. Положил ребят и смылся на вашей «девятке». Может, у него мозги переклинило? Никто ничего не понимает! Если он у вас там объявится, действуйте по обстановке. Имейте в виду: ему терять нечего, так что не дайте себя пристрелить, но не забывайте об инструкции… Дело на всю страну, потом каждый шаг анализировать будут, понятно? А тебе, сволочь, если слышишь меня, предлагаю: подъезжай к ближайшему посту и сдайся добровольно! Может, жив останешься… Но имей в виду, в любом случае отметелю тебя, как… — Начальник отдела замолк, видимо, не смог подобрать нужных слов, чтобы выразить свою ненависть к старлею-убийце.