— О, привет, — сказала Робин, откладывая журнал в сторону. — Я и не слышала, как вы подъехали.

— Как тут мой ангелочек?

Бет наклонилась, взяла сына на руки. Потерлась щекой о его щечку, дивясь, до чего же нежная у него кожа, любуясь совершенством маленького круглого личика. Она знала: все матери считают своих малышей самыми красивыми в мире, но в ее случае все доказательства были налицо. Ее Джо был действительно самым красивым ребенком в мире — правильные, почти скульптурные черты личика, нежные золотистые кудряшки, а глаза… Глаза смотрели порой с такой недетской умудренностью, что, казалось, малыш все видит и понимает в этом мире.

— Как мы сегодня себя вели? — спросила Бет и получила вполне ожидаемый ответ:

— Отлично. Не ребенок, а чистое золото.

— Я вроде бы видела миску из-под каши у двери или мне показалось?

— Да. Тут к нам повадился один гость. Приходит уже несколько дней, — хихикнула Робин.

Держа малыша на руках, Бет ждала продолжения.

— Надеюсь, вы не против… просто вид у него такой жалкий. Большая желтая собака, кажется лабрадор, болтается тут вокруг. Было жарко, я и налила ему воды.

— Бездомная собака?

— Да. Ошейника я на нем не видела.

Бет не знала, что и сказать. Она любила животных, но была не в восторге от того, что какая-то бродячая собака шастает возле дома, где на целый день остается ее малыш.

Робин догадалась, о чем думает Бет, и сказала:

— Он ведет себя дружелюбно. Немного пугливо, но вполне дружелюбно. Подходить к ребенку я ему не разрешаю.

Бет доверяла этой девушке, на нее можно было положиться. Пусть Робин еще и двадцати нет и колледж не закончила, но она была славным добрым существом, настоящая находка, а не няня. Хотя Бет наслушалась немало историй о том, какие ужасы творили с детьми самые милые с виду няни.

— Ты очень торопишься? — спросила она. — Хотелось бы помыться. Я быстро.

— Не проблема, — ответила Робин и снова взялась за журнал, только теперь Бет разглядела, что это «Ин тач уикли». — Отсюда так здорово любоваться закатом.

Бет не могла с ней не согласиться. Дома, выстроившиеся на вершине холма, смотрели на горы Санта-Моника. Даже из самого маленького дворика открывался захватывающий вид на каньон: отвесные, поросшие густым зеленым кустарником склоны и солнце, садящееся за ними.

Бет поместила Джо обратно в манеж, поднялась наверх и начала наполнять ванну, но не горячей водой. В Лос-Анджелесе стояла жара, и не было ничего лучше и приятнее, чем искупаться в прохладной освежающей воде. Опустившись в нее, она ощутила, что ограждена теперь от грязного душного города и всех неприятностей на работе.

Она слышала как в спальне звонит телефон. Ничего, Картер (она была уверена, что это он) оставит сообщение на автоответчике. Надо будет напомнить ему, чтобы привез еды. Вот еще одна странность здешней жизни, особенно после долгих лет, проведенных в Нью-Йорке: здесь под боком ничего не было. Ни маленьких удобных магазинчиков, ни прачечных, ни химчисток, ни закусочных, где подают пиццу, ни киосков с газетами и журналами. Нельзя просто выйти из дома и что-нибудь перехватить на скорую руку. Еду следовало или заказывать по телефону, или же ехать на машине до Сепульведы, а потом обратно в Брентвуд. Это означало, что всегда следует заранее тщательно планировать поездки: раз уж выехал, не забудь заскочить на почту и в аптеку, иначе вернешься домой и будет поздно. Только оказавшись здесь, в тишине и покое Саммит-Вью, чувствуешь себя дома.

Бет, конечно, видела огромные преимущества жизни в Саммит-Вью, одна только ванная была в два раза больше, чем в Нью-Йорке, но были и отрицательные стороны: она скучала по своим старым соседям, которых так любила.

Бет накинула синий шелковый халат (подарок Картера ко Дню матери) и включила автоответчик. Да, это был Картер, и звонил он (какой умница!) из ресторана под названием «Китайская династия», где только что купил что-то на ужин. С мужем ей крупно повезло, ничего не скажешь.

Она спустилась вниз босиком, и хотя всегда считала ковры от стены до стены мещанством, даже дурным тоном, признавала, что ходить по ним очень приятно. В дверь входил Картер с белыми пластиковыми коробками в руках.

— Сообщение прочла? — спросил он.

— Да. — Она поцеловала мужа в щеку. — Робин на заднем дворе, с Джо. Пойду отпущу ее.

— Я видел у двери миску или мне показалось? — спросил Картер, помогая жене отнести коробки и пакеты на кухню.

— Позже объясню, — ответила Бет.

Ели они на кухне, усадив Джо на подоконник и обложив со всех сторон подушками, чтобы не упал. Картер выбрал ее любимое блюдо — креветки с грецкими орехами в глазури — и еще несколько закусок для разнообразия. За бокалом холодного белого вина жена рассказала ему о бродячей собаке, а он ей о том, как осматривал останки Женщины из Ла-Бре, хранившиеся в музее. Он также сказал, что использовал этот случай, чтобы обучить Миранду Адамс, выпускницу университета, азам работы антрополога.

— Угу, — заметила жена. — Эта твоя Миранда небось хорошенькая как куколка?

Картер понял, что, не подумав, ступил на скользкий путь.

— Кое-кто так считает, — ответил он.

— Кто именно?

— Люди, у которых есть глаза.

Она швырнула в него недоеденным печеньем с сюрпризом. Сюрприз с изречением еще оставался внутри.

Картер развернул и прочел вслух:

— «Терпение — вот добродетель, которой следует научиться».

— А у тебя что?

Он разломил свое печенье, прочел и не ответил.

Бет положила ноги ему на бедро и, нетерпеливо потеребив пальцами, спросила:

— Ну что? Что там написано?

— Там написано: «Страх — твой друг, учись у него».

— Вау! — воскликнула Бет и рассмеялась. — Что-то уж больно серьезно для сюрприза в печенье!

— Да уж, — ответил Картер. Ему почему-то стало не по себе. — Может, следует пожаловаться в управление фирмы.

Он невольно вспомнил о костлявой руке, что потянулась к нему из глубины колодца. Интересно, чему можно у нее научиться?

Солнце уже зашло за горы, они включили свет и принялись за уборку и мытье посуды. Бет унесла малыша в детскую — он засыпал прямо у нее на руках и казался тяжелым, словно мешок с картошкой. Картер разделся и принял душ. Выйдя из ванной, он в своих трусах-боксерах и футболке с изображением тираннозавра выглядел потрясающе (Бет никак не могла понять, что может заставить человека, особенно взрослого, носить одежду с изображением динозавров и прочих доисторических тварей). К этому времени сама она легла и выключила ночник на тумбочке.

— Не гони лошадей, — сказал Картер и плюхнулся на постель рядом с ней. — Тебе же еще не хочется спать, верно?

Бет услышала в его голосе нотку надежды, и, хотя ей очень хотелось, чтобы муж был доволен и счастлив, усталость накрыла ее тяжелой волной.

— Хочется, ты ведь сам знаешь, милый…

Она слышала, как Картер выдвинул ящик своей тумбочки, и поняла, что он оттуда сейчас достанет. Муж сбросил с нее простыню — слишком жаркая стояла погода, чтобы спать под одеялом, — а потом почувствовала, как он снимает с нее ночную рубашку. Она не сопротивлялась, даже пыталась помочь, но ноги и руки точно свинцом налились, и она уже пожалела, что пила за ужином вино.

Раздался хлюпающий звук — это Картер выдавил лосьон себе на ладони, затем принялся их растирать, для разогрева.

— Ну-ка, быстренько на живот! — скомандовал он.

На живот так на живот, на это она пока еще способна. Бет перевернулась и тут же почувствовала, как ей на плечи нежно легли руки мужа. Она ощущала запах сандалового дерева от лосьона. Потом почувствовала, как он мелкими круговыми движениями растирает ей плечи. Постепенно круги становились все шире. Было приятно… пожалуй, даже слишком. Так недолго и задремать, окунуться в блаженный сон. Но она знала: Картер обидится, ведь он преследует другую цель.

— Ну как тебе? — спросил Картер и переменил позу.

Теперь он стоял на коленях прямо над ней.