— Дай мне еще один день, я подумаю, — сказал он.
— А что тут думать? Какой-то психопат пробрался сюда, взломал замок, украл кости. Не нужно быть детективом Коломбо, чтобы разобраться, что произошло.
— Может, ты и прав. — Картер поднял глаза на Дела. — И все же дай мне немного подумать. Стоит всплыть этой истории… — Он не закончил предложение, увидев, что Дел уже все понял. — Договорились?
— Так и быть, Боунс, — пробормотал Дел, с трудом подавляя желание позвонить в полицию. Еще раз глянул на опустевший ящик, грустно покачал головой. — Хотя не следовало бы давать этим ублюдкам времени, чтобы успели убежать куда подальше.
— Этого не будет, обещаю.
Впрочем, вопрос времени здесь уже, возможно, не стоит. Вполне вероятно, что похищенные останки похоронены, покоятся в земле, и их уже никогда не найти.
— И давай-ка спрячем эти, — Дел покосился на стол, где были разложены кости Мужчины из Ла-Бре, — куда-нибудь подальше, в надежном месте.
ГЛАВА 34
«Небо на востоке посветлело, время мое истекает. У двери страж, на окне решетка, но даже если бы этого всего не было, башня слишком высока, а внизу камни и песок.
Рука устала, надо заточить еще одно перо».
Бет прекрасно представляла себе эту картину. Вот он сидит на рассвете возле узкого окошка, аккуратно затачивает перо, снимая с кончика прозрачную стружку (в те времена пользовались обычно гусиными перьями, но для такой тонкой работы требовалось воронье). А потом вновь возвращается к работе, спеша закончить послание, прежде чем за ним явятся люди султана и поведут его на смерть.
«Знаю, что ждет меня, ибо не раз видел подобное собственными глазами. Видел, как пленного выводят на арену, и руки и ноги у него не связаны, а на высокой трибуне разместился аль-Калли со своими гостями. Прямо перед ними находится лабиринт со сложными разветвлениями и высокими стенами из плотного кустарника, боярышника с зелеными листьями и шипастыми ветками. Лабиринт этот огромен и запутан — в противном случае игра закончилась бы слишком скоро, — и пленный явно удивлен. Он может бежать, может обороняться, к тому же врага не видно. Но враг здесь, просто пока затаился, как змея, выращенная самим Сатаной в далеко не священном саду».
Читая в английском переводе это тайное послание, Бет как будто заглядывала в прошлое тысячелетней давности. Она видела сцены, описанные ярко и достоверно, в местах, о которых никто и никогда даже не слышал. Она ни секунды не сомневалась, что все это происходило на самом деле. В самом начале, обнаружив письмо и начав читать эту фантастическую историю, она подумала, что все это изощренный розыгрыш или же просто некие древние выдумки. В рукописях одиннадцатого века ей ни разу не доводилось видеть описаний, подобных этому; в ту пору владение письмом, и тем более латынью, было крайне редким явлением. И те немногие, кто владел этим мастерством, были склонны использовать его лишь в практических целях, к тому же труд этот щедро оплачивался. Пергамент стоил недешево, работа была сложная, владеющий ремеслом должен был уметь смешивать краски и чернила, растягивать кожу, должным образом готовить перья, уметь не только писать, но и переносить на пергамент самое сложное изображение. Такие мастера невероятно ценились; считалось, что они наделены неким особым даром свыше, который было бы грешно не использовать по назначению. Нет, письмо было подлинным, это несомненно.
«Рабыня Салима все еще посещает меня и льет слезы в постели».
Бет читала о Салиме чуть выше — то была наложница, которую аль-Калли разрешил выбрать мастеру из своего сераля. Оплакивала ли она своего возлюбленного, или и ее ждала та же участь?
«Она должна исполнить важное поручение — передать это письмо моему сообщнику, возможно, ему удастся надежно спрятать его. Храни ее Бог, пусть успеет она выполнить свой долг».
Из этих нескольких фраз Бет сделала вывод, что рабыне удалось уцелеть. По крайней мере, передать письмо она успела.
Тут прямо перед ней прозвучал голос:
— Беседка, которую вы видите перед собой, сделана из сварного железа, и оплетают ее ветви трех видов бугенвиллей, — сказал гид, и группа туристов послушно замерла перед беседкой, в которой сидела Бет. День выдался жаркий, солнечный, но здесь, в тени, под живым навесом из переплетения цветущих ветвей, она могла читать в покое и главное — в одиночестве. Маловероятно, что настырная миссис Кейбот найдет ее здесь, лишь Элвис, помощник, знал, где она находится.
— Позвольте, я выйду, не хочу мешать, — сказала Бет, когда несколько туристов приподняли камеры.
— Нет-нет, не беспокойтесь, — сказал гид, пожилой мужчина. — Вы прекрасно выглядите на этом фоне и ничуть не испортите картины. Напротив.
Бет улыбнулась, но все равно поднялась со скамьи и, сжимая листы в руке, направилась в другую часть сада. Он был разбит в виде концентрических кругов, повсюду вились тропинки, усыпанные гравием, а центр украшал пруд в зарослях азалий. Тоже своего рода лабиринт, вдруг подумала Бет. Странное совпадение, что она читает письмо именно в таком месте. Растительность не столь густа и высока, чтобы образовать непроницаемую стену, не позволить выбраться отсюда, но в остальном дизайн, несомненно, навеян классическим лабиринтом.
И она сразу вспомнила, что именно здесь впервые увидела Мохаммеда аль-Калли, когда он пришел на вечеринку показать ей драгоценную иллюстрированную рукопись. Хотя Бет ни на секунду не верила в мистику подобных совпадений, ей вдруг показалось, что события разворачиваются согласно некоему загадочному плану.
Стоя в саду под палящим солнцем, в открытом летнем платье с обнаженными плечами, она пробежала глазами еще один абзац письма в руке. До конца оставалось всего ничего, и она испытывала возбуждение.
«Пока воздух пустыни еще не нагрелся от солнца, меня отведут в этот лабиринт. Интересно, кого пригласит султан любоваться смертными моими муками? Будут ли эти люди есть и пить, пока сам я стану убегать от зверя? Султан сказал, что игра никогда не затягивается и ему не хватает времени отведать все блюда».
Бет с трудом верила в написанное. Все это напоминало жизнеописание Тесея, сражавшегося с Минотавром. Она силилась припомнить этот миф. Каждые девять лет афиняне приносили ужасную жертву царю Миносу как искупление за смерть его сына Андрогея. Если она не ошибается, всякий раз они присылали семь юношей и семь девушек на съедение чудовищу Минотавру, получеловеку-полубыку. Это страшное создание обитало в лабиринте, из которого не было выхода. Неужели султан, предок аль-Калли, построил свой лабиринт по этой легендарной модели? И что представлял собой зверь, охотившийся за обреченными на смерть? Ведь Минотавра, насколько она понимала, в природе не существовало. Всего лишь миф. Но что, если это был огромный лев? Или тигр? А может, еще более экзотический и опасный хищник?
«Поначалу жертва пытается найти выход, бежит то по одной узкой тропинке, то по другой, но лишь сверху, с того места, где сидит султан, можно разобраться в этом хитросплетении. И тот, кто сидит на этом возвышении (троне), знает, что выхода нет. Чудовище спит в самом сердце лабиринта, в тени высокого терпентинного дерева».
Терпентинное дерево уже упоминалась выше, и Бет пришлось провести небольшое исследование. Она выяснила, что это было высокое ветвистое дерево, известное ботаникам также и под другим названием — фисташка палестинская. Оно славилось своим долголетием, могло простоять тысячу лет. Порой его называли иначе, и упоминалось это дерево неоднократно и в других письменных источниках. В частности, под таким деревом был похоронен царь Саул. В могучих ветвях фисташки запутался и был убит царевич Абесалом, наследник грузинского царя. В долине Илия, густо поросшей этими зелеными деревьями, в период борьбы израильских племен против филистимлян состоялось легендарное сражение Давида и Голиафа.
