Но Картер знал про нее еще кое-что. Она будет держаться за добычу, что бы ни случилось. Никогда не ослабит хватки, никогда не позволит другому хищнику отнять.

Ответ, который он так судорожно искал, был найден.

Впереди дорога ныряла под гору, и Картер знал: там есть нужный ему поворот. Там есть тропа, на выезде из городка, она спускается с холма. Но он специально миновал ее, проехал дальше. Он слышал, как над головой рычит от ярости и голода горгона, их разделяли всего несколько дюймов пуленепробиваемой стали. Лимузин начал медленно подниматься по склону к другому концу улицы под названием Виа Виста.

С востока на Саммит-Вью шла новая стена пламени, а вот с западной стороны пока еще ничего не горело. Каньон в конце дороги выглядел темным провалом, деревья и кусты там еще не занялись пламенем, хотя все было затянуто полосами дыма. Картер прибавил скорость; горгоне по-прежнему удавалось держать лимузин в смертельных объятиях, хвост волочился сзади по асфальту, точно тяжеленная металлическая цепь. Это мешало ехать быстрее, что, впрочем, не слишком беспокоило Картера — он то и дело переключал скорость и неуклонно приближался к своей цели — к тупику в самом конце улицы.

Тут он вдруг почувствовал, как рвется рукав его рубашки. Покосился и увидел длинный изогнутый коготь, горгона готовилась нанести очередной удар. Крыша лимузина еще сильнее прогнулась — должно быть, горгона как-то сместилась, — дверь со стороны водителя жалобно заскрипела, а потом вдруг оторвалась и рухнула на мостовую, с грохотом и лязгом покатилась по дороге. Картер поднял глаза — в тот же момент чудовище пригнуло голову, пытаясь заглянуть в салон.

Пасть открыта и обнажает ряды острых зазубренных зубов, между которыми торчат из верхней челюсти два саблеобразных клыка; они блестят от слюны, а кончик одного сломан. Немигающие глаза огромны и пусты, на миг Картеру показалось, что он видит в них свое отражение.

Но осознает ли горгона, этот безжалостный хищник, формально не существующий на протяжении вот уже двухсот пятидесяти миллионов лет, что сейчас происходит? Приникшее к полураздавленной крыше чудовище, и человек внутри — Картер ни на миг не сомневался, что горгона чует запах человеческой плоти и крови. Способна ли она хоть к какой-то мыслительной деятельности или же действует чисто инстинктивно, побуждаемая, точно акула, нападать и пожирать, удирать от приближающегося огня и безжалостно без разбора убивать всех врагов подряд?

Картеру оставалось лишь надеяться, что верен последний вариант. Что горгона пойдет на все, лишь бы убедиться, что этот блестящий черный зверь (лимузин) умрет в ее когтях. Снова жалобно завыла сирена, но на этот раз звук приглушил искореженный металл, и горгона взревела — как показалось Картеру, возбужденно и радостно. Враг умирает — вот что для нее означал этот вой. Схватка скоро кончится.

Но торопиться нельзя, думал Картер. Ни в коем случае не спешить!

Он снова выжал газ, набрал довольно высокую скорость, но она оказалась недостаточной, чтобы стряхнуть горгону с крыши. Этого он и добивался. Он хотел как можно дольше продержать на ней чудовище, пусть себе сидит, упивается властью над добычей. Машина летела вверх по склону холма, сирена завывала, горгона рычала. И вот они уже приближаются к тупику, тому месту, где все останавливались, поскольку внизу темнела пропасть каньона.

Дважды ему пришлось объезжать рухнувшие стволы деревьев, горы веток и прочий мусор, один раз он проскочил мимо дымящихся останков спортивного автомобиля, но хвост горгоны, видимо, служил своего рода рулем, помогал удержаться на крыше, а машине — не сойти с дороги. Крыша жалобно поскрипывала под неимоверным весом, потом вдруг раздался треск — и она осела вниз еще на несколько дюймов. Теперь Картер находился в почти горизонтальном положении, он едва мог крутить руль и жать на педаль газа, но конец улицы быстро приближался, он уже видел последний фонарь…

Картер переместился влево, поставил ногу на пол, возле отсутствующей двери, вытянул шею и увидел впереди черную пустоту. Он выжал педаль газа, потом весь подобрался, готовясь к своему самому рискованному и, возможно, важному поступку в своей жизни.

Подбородок прижат к груди, все мышцы напряжены… Вот он выпрыгивает из мчащейся на полной скорости машины, врезается в горящий кустарник, затем переворачивается и падает куда-то, сквозь дым, пепел и битое стекло. Он чувствует, что плечевой сустав у него выбит, слышит хруст кости, но, даже перекатываясь по земле, успевает заметить: «мерседес» с красными задними фонарями летит к краю пропасти, Горгона по-прежнему на крыше и рвет сталь когтями, голова торжествующе вскинута вверх.

Картер ударился обо что-то твердое. Удар был такой силы, что у него перехватило дыхание. Он видел, как лимузин проломил низенькое металлическое ограждение в конце улицы, а затем стал съезжать вниз по склону. Хвост горгоны взвился в мутный от дыма воздух, а затем чудовище вместе со своей стальной добычей рухнуло вниз, в каньон.

Не успел Картер вдохнуть наполненный запахом гари воздух, как все кругом помутнело, померкло и… наступила тьма.

Бет отодвинула край занавески и выглянула в сад.

В саду, как она и предполагала, трудилась Агнесс Критчли, подрезала свои розы.

Бет отпустила занавеску и вздохнула. Она чувствовала вину за то, что по мере возможности избегает общения с этой дамой. Ведь после того, как снятый в аренду дом Коксов в Саммит-Вью сгорел, Критчли были так добры к ним, что забрали всю семью и поселили у себя. Просто сейчас очередной бесконечный разговор о разведении цветов и применении пестицидов был бы Бет невмоготу. Нет, это, конечно, благословение Господне, что они проживают теперь в летнем домике у Критчли, но за все, как известно, приходится платить.

Джо сидел в манеже и весело гремел пластиковыми кубиками, а Картер пытался кончиком линейки расправить рукав рубашки, чтобы вдеть в него загипсованную левую руку.

— Хочешь, помогу? — спросила его Бет.

Но Картер покачал головой.

— Будет лучше, если я научусь делать эти вещи самостоятельно, — с наигранной торжественностью сказал он.

— Может, еще что для тебя сделать?

Картер усмехнулся.

— Агнесс на улице, верно?

Бет кивнула.

— Стало быть, ты в плену, пока она не уйдет?

— Что-то в этом роде.

Джо, услышав смех отца, тоже засмеялся и выбросил красный кубик из манежа.

Бет наклонилась, чтобы поднять, а Картер сказал:

— Если и вправду хочешь помочь, зашнуруй мои походные ботинки.

Бет нахмурилась.

— Опять в поход? Не думаю, что это хорошая идея, особенно в твоем состоянии.

— Знаю, — ответил Картер. — Но мне необходимы физические нагрузки. Или ты хочешь, чтобы я растолстел?

— Я бы не возражала, — ответила Бет, хотя на самом деле вовсе этого не хотела.

Она наклонилась и стала зашнуровывать высокие ботинки — аккуратно и плотно, чтобы исключить несчастный случай. Страха и драматических происшествий с нее было достаточно, до конца жизни хватит. Она видела сцены, которые будут преследовать ее постоянно. Той ночью она натерпелась такого, что в темных волосах появились седые прядки, которые теперь приходилось закрашивать.

И Бет чувствовала на себе взгляд Картера, даже не спрашивая, она знала, о чем он думает. С того рокового дня, Четвертого июля, он смотрел на нее с такой любовью, нежностью и заботой, что все остальное бледнело в сравнении с этим взглядом. Смотрел так, точно ее и Джо вернули ему по воле некоего Божественного провидения. И еще в его взгляде читалась решимость никогда более не подвергать их опасности.

Просто удивительно, подумала Бет, что сегодня Картер вдруг решил оставить ее и отправиться на прогулку. Конечно, она беспокоилась о его здоровье, но в глубине души была рада, что он наконец собрался выйти из дома. Это хороший знак.

— Так хорошо? — спросила она и крепко затянула еще один узелок на шнурках.