— Мистер Чепмен, я не в силах изменить эти факты, по сути, всю музейную историю. Поймите же элементарные вещи. Образцы европейской культуры всегда были сосредоточены именно в художественных музеях. А достояния туземных культур, к которым относились всегда как к чему-то низшему, вроде курьезов науки, обычно отсылались в музеи естествознания.

Гейлорд поднялся и сунул в рот трубку.

— Между нашими двумя музеями лежит пропасть, гораздо более широкая, чем тот парк, который разделяет нас географически. Кстати, мы тут сейчас фактически пытаемся найти выход из тупика, в который нас едва не завлек Тибодо. Мы намерены отменить проведение этой совместной выставки.

— Но в нее же уже так много вложено.

— Ну не столько, сколько ожидал Пьер. Компания «ЮниКвест», предложившая раскрутку проекта, по всей видимости, выходит из игры. Сегодня нам позвонили из Лос-Анджелеса. Квентин Валлехо в данный момент наложил мораторий на финансирование.

Если Нина и пыталась связаться со мной, чтобы сообщить эту новость, мой телефон, как только мы попали в подвал, все равно тут же вырубился.

— Значит, ваше решение обусловлено финансовыми соображениями? — уточнила я.

— В общем, да. И как мне кажется, почти никто из нас не выражал энтузиазм по поводу планов Тибодо. К тому же «ЮниКвест» опасается негативной огласки в связи с убийством Грутен. А еще, очевидно, из-за гибели того рабочего, который на прошлых выходных упал с крыши Метрополитен. Кому все это понравится?

— А вы знали его? Пабло Бермудеса, я имею в виду.

Гейлорд прикусил конец своей трубки.

— Настоящий работяга. Всегда был при деле. Но сказать больше мне особенно нечего.

Гейлорда, казалось, мало волновал человеческий фактор. Хорошо хоть то, что бедняга Пабло, упав на землю, не заляпал кровью ни одно из его драгоценных полотен.

— А что станет со всеми экспозициями и уже собранными для выставки экспонатами?

— Сейчас наверху Анна Фридрих обсуждает этот вопрос с Мамдубой. Попытается его убедить продолжить проект в рамках их собственной выставки, уже без нашего участия. И если получится легко и быстро расторгнуть этот союз, мы начнем возвращать свои экспонаты обратно в Метрополитен.

Как можно обеспечить неприкосновенность места возможного преступления, если неизвестно точное местонахождение и есть лишь подозрение, что оно где-то тут, в каком-то потайном помещении, в одном из двух зданий, общей площадью в сотни тысяч квадратных футов? Я не собиралась позволить ничего никуда перемещать, пока мы не обшарим все закутки под этой огромной крышей.

— Знаете, — сказал на прощание Гейлорд, когда мы уже стояли в дверях, — Бермудеса нанял Беллинджер. Кажется, он жил недалеко от Клойстерс. Если я ничего не путаю, он был управляющим в доме Гирама, и это Беллинджер рекомендовал его для работы у нас. Гирам, по всей вероятности, знает об этом человеке больше.

Я вспомнила, что в материалах дела действительно было упомянуто, что Бермудес с семьей проживал на Вашингтон-Хайтс.

Попрощавшись с нами, Гейлорд зашагал по коридору в сторону офиса оргкомитета выставки, сунув руки в карманы и наклонив голову. Ни Беллинджера, ни Поста мы там не заметили.

Я окликнула Зимма, и тут же в дверном проеме соседней комнатушки блеснули очки нашего добровольного помощника.

— Где они? — спросила я, кивком указывая на пустую комнату.

— Недавно ушли, — доложил Зимм. — Я рассказал им о последнем письме от Клем. Она извещает о том, что будет в городе уже сегодня вечером. И еще написала, что Катрина, вероятно, нашла тот склеп, который искала.

Выйдя из каморки Зимма, мы с Майком и Мерсером решили обсудить сложившееся положение и отошли в ближайший угол.

— У меня на руках ордер на обыск с поэтажными планами и списком помещений. Музей закрывается без четверти шесть, то есть через полчаса. Клем уже сообщает заинтересованным лицам, что сегодня вечером надеется быть в городе. Почему бы Хинтону не привезти ее сюда, когда тут почти никого не будет и, следовательно, никто ее не обнаружит. И тогда…

— Но нам так или иначе придется провести ее через пост охраны, — возразила я.

— Думаешь, они догадаются, ради чего она здесь? — хмыкнул Майк. — Музей к вечеру опустеет. А ты, Мерсер, встретишь ее у входа. Охранники отвлекутся на Мерсера с его сияющим значком и на Клем не обратят особого внимания. Для тщательного осмотра нам действительно нужен свой человек. Зимм славный малый, но он понятия не имеет, что надо искать. А Клем лично заинтересована в результатах поисков, ведь они с Катриной так много об этом говорили. Она тут все перероет, даю руку на отсечение.

— Думаешь, Мамдуба позволит нам тут остаться после закрытия? — усомнился Мерсер.

— Но другие сотрудники остаются допоздна, — напомнила я.

— Ты ему доверяешь? Ты готова посвятить его в наш план пригласить сюда Клем? — Майк взглянул на меня как на сумасшедшую.

Не зная, что ответить, я молча смотрела на коллег.

— А вы что, парни, о нем думаете?

Майк, как обычно, никому не доверял.

— Прежде всего давайте приведем сюда Клем. Один из нас вместе с Куп обследует чердак в поисках костей. Другой где-нибудь в тихой комнате поразвлекает нашу эскимосочку, пока все в музее не утихнет, и тогда она сможет устроить нам экскурсию.

Позвонив Лауре, я попросила передать трубку Клем.

— Ее здесь уже нет. Если хочешь с ней связаться, звони на сотовый детектива Хинтона. Он повез ее в отель. Девушка порядком устала.

И я записала телефон, продиктованный Лаурой.

— Есть другие сообщения?

— Перезвони вечером Нине домой. Речь идет о чем-то важном. — Скорее всего, о том, что «ЮниКвест» сворачивает финансирование, поняла я. — Потом Сара хотела переговорить с тобой, когда у тебя будет свободная минутка. Еще звонила Ева Дрекслер. Я вспомнила, что ее имя фигурирует по этому делу, и спросила, чем я могу ей помочь.

— И чего она хотела?

— Узнать, не могу ли я дать ей телефон для связи с Клем.

— Что ты ей ответила?

— То, что ты мне велела. Сказала, что не знаю, кто это, но могу узнать у тебя. Но Дрекслер попросила не беспокоить тебя по этому поводу.

Что-то Ева занервничала из-за электронных посланий Клем и захотела связаться с ней напрямую. Или, может, она звонила по поручению Тибодо? Очевидно, она уже успела с ним поделиться новостью, что Клем рассказала полиции, как она воспользовалась пропуском Катрины.

Я набрала номер Хинтона.

— Вы сейчас где?

— Тут столкнулись четыре машины, и мы попали в пробку. Это на магистрали Рузвельта, чуть ниже 14-й улицы.

— Как думаешь, реально доставить Клем в отель, накормить ее, дать полчасика отдохнуть и подвезти к Музею естествознания к половине восьмого?

Я расслышала, как он сначала спросил ее, готова ли она, а потом снова вернулся к трубке и ответил, что реально.

— Ну теперь у нас только одна проблема — охранники, — обратилась я к Майку и Мерсеру. — Там проблемы на дороге, а Клем не мешало бы передохнуть. Так что шансов, что они поспеют к закрытию музея, нет. Но до их приезда мы можем сами начать осмотр. Нужно узнать, каким входом в музей пользуются сотрудники, которые задерживаются на работе допоздна. Когда Гарри с Клем выедут из отеля, он нам позвонит, чтобы мы могли провести ее туда.

Мамдуба был весьма недоволен, увидев нас почти перед самым закрытием музея. Еще мрачнее он стал, когда я передала ему повестку в суд.

— Я должен буду явиться в суд? — спросил он, внимательно изучив небольшой бланк.

— Нет. Старшина большого жюри, как видите, изменил формулировку. Вместо личной явки вам вменяется другое правовое обязательство — вы должны предоставить все интересующие нас материалы. Именно поэтому сегодня утром вашему секретарю позвонили из прокуратуры, чтобы вы смогли подготовить интересующие нас документы.

— Сейчас я взгляну, что для вас принесли. — И Мамдуба оставил нас в своем круглом кабинете, скрывшись за дверью комнаты секретарши. Вернулся он с целой охапкой бумаг.