Мы вышли из лифта в пустой коридор. Стеклянные двери были завешаны какими-то тряпками, там же была записка, извещающая о закрытии галереи. Внизу указан номер телефона, по которому люди могли узнать про экспонаты и покупки.

Майк покрутил ручку, просунув руку под тряпку, но дверь не открылась. Он несколько раз постучал, и наконец нам открыл серьезный человек в темном костюме.

– Лоуэлл Кэкстон нас ждет, – заявил Майк.

Услышав это, человек криво улыбнулся:

– Мистера Кэкстона здесь нет.

– Как странно. – Майк удивленно посмотрел на меня. – Разве он не велел нам прийти сегодня в десять?

Человек, открывший дверь, не стал дожидаться моего ответа.

– Ему пришлось неожиданно уехать из города. Вы можете оставить ему сообщение по этому телефону, – и он указал на записку.

– Я бы хотел написать ему пару строк. Можно мне войти и…

Майк начал было заходить, но суровый привратник преградил ему путь.

– Не усложняйте ситуацию, – посоветовал ему Майк. Он достал из штанов свой значок и был уверен, что его пропустят.

– Могу я взглянуть на ордер, детектив?

– Неплохо, неплохо. Значит, академию все-таки закончили? Должно быть, пролезли на самый верх, наглаживая платья миссис Гувер? И добыли себе неплохую работенку, уйдя из ФБР, да? Может, вы хотя бы позвоните Кэкстону и скажете, что дело срочное и что мне необходимо увидеть его сегодня?

– Я уже сказал, вы можете оставить ему сообщение.

– А если я намекну, что его жизни угрожает опасность? Вы понимаете, что с тех пор, как погибла его жена, произошло еще несколько убийств? И мы пытаемся раскрыть эти преступления. Ему следует связаться с нами, чтобы узнать…

– Мистеру Кэкстону опасность не угрожает. Если он захочет с вами связаться, то сам позвонит. Ему надоело, что его подозревают в убийстве миссис Кэкстон. Он вернется, когда будет готов к встрече.

– Вы знаете, где он сейчас?

Бывший федерал смотрел на Майка молча и не мигая.

Майк взял меня под локоть и повел к лифту. Отойдя на несколько шагов, он обернулся:

– Я бы лучше дал акуле откусить свои яйца, чем пошел в сраные охранники к долбаному миллионеру. Приятно оставаться.

По дороге к холлу мы обсудили, стоит ли остаться в здании и посмотреть, что происходит, обращая особое внимание на 35-й этаж.

– А ты можешь попросить кого-нибудь из своего участка посидеть тут после обеда и вечером? – спросила я.

– Мне нужно позвонить и узнать, кто там есть. Может, лейтенанту удастся прислать ребят из отдела по профилактике преступлений.

– Идем в мою парикмахерскую. Эльза разрешит нам позвонить с ее кухни.

– Разве ты не взяла сотовый?

– Взяла, но давай спросим девчонок, что они знают о происходящем в галерее. Когда Дотри вел здесь дела, они знали про него всю подноготную. Их источники надежнее, чем у окружной прокуратуры Вестчестера. Рано или поздно все работающие в Фуллер-Билдинг приходят в «Стеллу» краситься или стричься. Кроме того, полюбуешься красоткой Эльзой.

Мы вошли в лифт и опустились на второй этаж. Пэт, менеджер, удивилась, что я пришла без записи и в середине дня. Она тут же оценивающим взглядом осмотрела корни моих волос.

– Мы не ждали вас раньше субботы через неделю.

– Хорошенькое приветствие. Я просто зашла поболтать с Эльзой и позвонить от вас.

Я представила ей Майка, и она провела нас в задние комнаты парикмахерской.

Эльза красила волосы очередной клиентки, подложив фольгу, и Майк воззрился на это действо с некоторым изумлением. Я махнула ей, дав понять, что иду в подсобку, а она ответила, что придет, как только освободится.

Майк позвонил в участок и обрисовал ситуацию. Начальник заверил его, что вскоре пришлет людей из соседнего участка. Майк также попросил направить домой к Кэкстону машину, чтобы копы допросили портье и проследили за тем, что там происходит. Потом мы выпили кофе и стали решать, как поскорее найти Кэкстона и узнать, что подвигло его на бегство.

Зайдя на кухню, Эльза сняла резиновые перчатки, и я познакомила ее с Майком. Я много лет рассказывала им друг о друге, и не верилось, что они наконец встретились. Эльза – моя давняя подруга. В свободное от восстановления моей блондинистости время она ходила в оперу и на балет и всегда сообщала последние театральные сплетни и новости из мира искусств, которые я ленилась читать в прессе, А еще, когда у нее выпадала редкая свободная минутка между клиентами, она посещала галереи в этом здании и всегда брала каталоги выставок.

– Какой приятный сюрприз. Ты пришла к Луи или Нане? Подстричься? – спросила она и, поглядев на Майка, добавила: – Или привела нам нового клиента?

– Мы приехали в галерею Кэкстона, вот я и решила зайти к тебе и узнать новости.

– Про переезд? Никто не знает, что у них происходит. Все так внезапно.

– У тебя нет там знакомых?

– Нет, хотя наши девочки красили их секретаршу. Ее зовут Женевьева. Вчера она позвонила и сказала, что не придет. Сказала, ее уволили и она больше здесь не работает.

– А как ее полное имя? И домашний телефон? – спросил Майк.

– Дайте-ка я спрошу Пэт. У нее есть данные каждого клиента. Она все для вас найдет, пока вы здесь.

– А ты ходила в эту галерею?

– Да, набегами. У них потрясающие произведения, обалденные экспонаты.

– А владельцев знаешь?

– Ну, мы здоровались. Он знал, что я тут работаю, – днем обычно хожу в фартуке… вот он и не терял на меня время. Понимал, что я не покупатель. Но миссис Кэкстон любила пошутить и всегда мило со мной общалась. Последние года два она редко приходила сюда, но раньше частенько рассказывала о том, что купила на аукционах или за сколько что-нибудь продала. Я мало ее знала, но она мне нравилась.

Эльза была невысокой и стройной, с короткими каштановыми волосами и гладкой матовой кожей. На работе она ходила в черной футболке, черных штанах и черных сабо на толстой подошве. Очень стильно и эффектно. Она как губка впитывала все, что окружающие или болтливые клиенты изливали на нее. И, по словам Джоан Стаффорд, была нема, как могила.

– Что еще говорят? – спросила я.

– Ходят разные слухи. Ничего стоящего.

– Даже про ее смерть? – Я поверить не могла. Если бы Эльза услышала хоть что-нибудь, пусть даже несущественное, она бы все равно позвонила мне, не дожидаясь, пока я приду.

– Нет, нет. Недели две назад тут поднялся шум, за день или два до исчезновения миссис Кэкстон. Это Женевьева рассказала. В галерее произошло что-то вроде ссоры.

– Между Дениз и Лоуэллом?

– Нет, его, кажется, даже не было в городе. Так она сказала.

Что ж, это совпадает с тем, что нам известно о передвижениях Лоуэлла.

– Так что же случилось?

– Дениз явилась в галерею во второй половине дня с множеством пакетов, будто она прочесала все магазины на Мэдисон-авеню. Женевьева говорила, что сотрудники хорошо относились к Дени, только человек, который управлял делами в отсутствие Лоуэлла, терпеть ее не мог. Она поднялась в галерею, побыла там какое-то время и ушла. А через пять минут этот менеджер выскочил как ошпаренный, желая перехватить миссис Кэкстон, пока она не села в такси. Женевьева сказала, он обвинил ее в том, что она забрала картину. Небольшую, но очень ценную.

– Они ругались прямо на улице? – уточнила я.

– В холле. Он настиг ее у выхода. Остановил прямо у информационной стойки и стал требовать, чтобы она разрешила заглянуть в пакеты.

– Она протестовала?

– Нет. Я-то знала, что она любит такие шутки. Думаю, она наслаждалась скандалом. Принялась вываливать свои покупки при всем честном народе – нижнее белье, пеньюар, плюшевого медвежонка, прочие интимности…

– А картина?

– Не было никакой картины. А Дени просто ушла. По крайней мере, так нам рассказали.

Майк облокотился на стол и посмотрел на Эльзу:

– Так где же миссис Кэкстон остановилась по пути вниз? Ведь он опередил ее, хотя она ушла раньше.

– Может, она заглянула в другую галерею? Хотела увидеться со знакомым?