Я жутко устала и была просто вымотана тем, что все нити в этом расследовании ведут в тупик, поэтому радовалась, что завтра пятница.

– Я буду в офисе весь день. У меня билет на семь тридцать Хочу уехать на выходные, но мне как-то неудобно бросать вас тут одних.

– А зачем ты нам нужна, Куп, пока мы не найдем тебе преступника? Лети отдыхай. Я тебе до отлета еще позвоню.

Я вышла к машине, объехала квартал, пробилась в тоннель через пробку в Джерси – это возвращались домой жители пригорода – и двинула на север по Десятой авеню. После тоннеля я свернула на 64-ю улицу, где и припарковалась в просторном гараже под Линкольновским центром. Хотя театр Метрополитен-опера обычно пустует весь август, на этот вечер было назначено гала-представление: попурри из балетов, с которыми труппа собиралась поехать на гастроли за границу.

В подземной парковке было несколько уровней, каждый помечен широкой полосой краски на стенах. Я так вымоталась, что приходилось поминутно напоминать себе, что меня направили на пандус в красной зоне парковки. И не помешало бы какое-нибудь запоминающее устройство, чтобы сказать мне по возвращении, что я оставила машину в пятом ряду от двери за большой колонной, помеченной цифрой 5.

Я встала в очередь за квитанцией, затем направилась к лифту.

Натали Муди и несколько ее друзей уже сидели в ресторане «Гранд-Тьер» под огромной фреской Шагала, что была обращена к зоне отдыха. Они заказывали ужин. Я выбрала лосося на гриле, мы поели, поболтали и спустились вниз, в партер.

Только балет помогает мне забыть кровавые сцены насилия, с которыми я постоянно сталкиваюсь по долгу службы. Я сама училась танцевать почти одновременно с тем, как научилась ходить. Я и сейчас хожу на занятия – с одной стороны, это помогает поддерживать форму, а с другой – отвлекает от темной стороны жизни. Будь у меня талант, из всех вариантов я бы предпочла стать примой в Американском театре балета.

Я откинулась на спинку кресла, готовая погрузиться в мир фантазий, – хрустальные люстры поплыли вверх, и занавес поднялся, явив первую зарисовку. Нам выпала редкая возможность увидеть утонченную Жюли Кент в паре в Виктором Баби в па-де-де из «Лебединого озера». Зрители наградили их щедрыми аплодисментами, вызвав на поклон более шести раз, и я на целых полчаса забыла о Дениз Кэкстон. Во втором отделении Алессандра Ферри вместе с восхитительным Джулио Бокка представили сцену на балконе из «Ромео и Джульетты», и я полностью растворилась в их неподражаемом искусстве.

Еще был фрагмент из «Родео» с Кэтлин Мур и Жилем Боггсом, а после последнего антракта труппа собиралась представить «Царство теней» и «Баядерку». Но в десять тридцать я сказала Натали, что не смогу остаться, потому что пора домой. Я боялась, что под музыку Минкуса и танцы Теней в белоснежных пачках засну в кресле.

Я полезла в свою бездонную сумку за ключами от джипа, напомнив себе, что искать надо красную парковочную зону и колонну номер пять. Путь до автомобиля показался в два раза длиннее, чем четыре часа назад, я еле передвигала ноги. Машин осталось не так уж много, отметила я про себя. Меня всегда раздражало, что зрители, живущие в пригородах, уходят из театра до окончания представления. Сегодня я сама стала таким дезертиром.

Я завела мотор, включила фары, сдала назад и направилась в конец ряда, чтобы съехать с пандуса и вырулить к выезду. Но когда я повернула, из соседнего ряда выскочил массивный внедорожник.

Я вдавила в пол педаль газа, спеша уйти влево, на четвертую красную линию, а внедорожник пристроился в хвост. В среднем ряду я заметила пустое место, целый квадрат, на котором не было машин, подъехала туда, притормозила, вписалась в поворот и сразу же повернула налево.

Внедорожник не смог повторить мой маневр и поехал окружным путем. Я заметила, что он срезал два ряда, намереваясь перехватить меня у съезда с пандуса.

Я крутила руль правой рукой, а левой изо всех сил давила на клаксон, надеясь, что кого-нибудь привлечет этот неприятный звук. «Ягуар» с двумя парочками внутри преградил путь моим преследователям, и я проскочила вперед, надеясь, что при выезде, где красная полоса сливалась с желтой и синей, будет дежурить охранник.

Я машинально нажала на тормоз и тут же поняла, что эта остановка может мне дорого стоить. Просто я всегда выбираю, куда выехать – на северную или южную сторону здания, в зависимости от того, какой из выездов открыт в этот час.

Сейчас я решила повернуть направо, выехать на 64-ю улицу, где на автобусной остановке после спектакля все время толпится народ. Но тут темный внедорожник догнал меня, обошел и отрезал от выезда. Не выключая двигателя, его водитель – мужчина – выскочил и побежал в мою сторону, в руке у него блестел металлический предмет.

Внедорожник стоял как раз между мной и металлическим шлагбаумом, за которым было мое спасение. Мужчина ударил рукой по капоту моей машины, тут я нажала на газ, и джип перескочил через бровку на выезде. Я смела шлагбаум и полетела вперед, прочь из-под земли на 64-ю улицу.

Я засигналила, разгоняя пешеходов, неспешно гуляющих по летнему Бродвею. Притормозила, чтобы убедиться – горит зеленый, а затем направилась к оживленному перекрестку и уже без задержек доехала до развязки у Центрального парка и дальше до Ист-Сайда.

– Нет, Куп, одна ты домой не поедешь.

Была полночь, я сидела за угловым столиком в «Примоле» с Майком и Мерсером. И даже третья порция виски не помогла мне успокоиться.

Проехав Центральный парк, я рванула прямиком через 65-ю улицу в свой второй дом – итальянский ресторан, где мы часто обедали с друзьями. Я знала, что даже в одиннадцать вечера в «Примоле» полно народу, поэтому припарковалась у пожарного гидранта и, практически вбежав внутрь, наткнулась на Джулиано, хозяина ресторана. Он был моим другом, а также – футболистом, несколько лет назад игравшим за сборную на чемпионате мира. Если он встанет в дверях, со мной ничего не случится до прибытия подкрепления.

Я сказала, что за мной гонится какой-то сумасшедший, поэтому он сел за мой столик, велел Адольфо принести мне выпить, а Питеру – сходить за телефоном. Я сбросила сообщение на пейджер Мерсеру и залпом проглотила виски в ожидании, пока тот перезвонит. Они с Майком недавно ушли из мастерской Варелли и теперь сидели в баре в Сохо, поглощали ужин, запивая коктейлем. Но уже через полчаса они были со мной. Как только они появились, Джулиано ушел, а Фентон, бармен, не забывал регулярно снабжать нас горячительным.

– Я и не хотела ехать домой. Поэтому позвонила вам, чтобы все рассказать. Но если вы подвезете меня и запрете снаружи, то со мной все будет в порядке.

Я живу на двадцатом этаже, у входа в дом дежурят два привратника, и я плачу немалые деньги за свою безопасность.

– Почему ты не направилась в участок, а приехала сюда?

– Потому что пришлось бы писать рапорт, потом кто-то позвонил бы желтой прессе, а потом Батталья запер бы меня на целый месяц.

– Но мы ведь даже не знаем, кого искать, блондиночка. У меня были слепые свидетели, которые описывали нападавшего лучше, чем ты.

– Согласись, непросто описать человека в перчатках и маске.

– Думаю, пора устроить вечеринку в пижамах. Один из нас останется с тобой на ночь.

Мерсер пошел дальше в своих требованиях:

– А завтра утром ты сядешь на первый самолет до Виньярда. Разумеется, если не собираешься провести там уик-энд в одиночестве.

– К ней приедет Кларк Кент, Мерсер. Юный журналист из «Дейли Планет». Она бросает нас ради какого-то писаки, друг. А когда первый рейс у этих консервных банок?

Либо подействовало спиртное, либо я осознала, что опасность миновала, но мысль о выходных за городом казалась мне чрезвычайно привлекательной. Я совсем забросила клинику сна из-за дела Кэкстон, но придется задвинуть ее еще на неделю.

– В восемь часов из «Ла Гуардия». Может не оказаться мест – ведь сейчас лето. Я не уверена, что улечу.