– Да нет. Все тихо. Пешеходов почти нет. Все посылки мы обыскиваем, а грузовики вообще не впускаем и не выпускаем. Со вчера ничего не изменилось.
Внутри нас встретила секретарша.
– Мистер Дотри был уверен, что вы зайдете сегодня. Он наверху с клиентом. Я могу устроить вас здесь, на первом этаже…
– Нет, спасибо, – ответил Майк, игнорируя молодую женщину и сразу направляясь к лифту. Мы поднялись на последний этаж и вышли на площадку, но Дотри нигде не было видно. Мерсер пошел посмотреть, не в кабинете ли он, а мы с Майком снова залюбовались старыми рельсами.
– Отец часто рассказывал о том, как банды с Адской Кухни нападали на поезда – «Хьюстонские Мусорщики», «Суслики». Когда он был мальчишкой, то частенько отирался в салуне, дальше по улице, исполнял поручения хозяина по имени Мерфи Колотушка. Его так звали, потому что шумных посетителей он успокаивал ударом молотка для мяса по голове.
Майк перегнулся через железные перила, чтобы охватить взглядом Челси. Он не был бы так счастлив даже на вершине Эйфелевой башни. Здесь вырос его отец, здесь его корни.
– Этот вид может полностью изменить мое представление о Дениз Кэкстон и Брайане Дотри. Просто здорово, что они оставили нетронутыми старые пути. – Он обернулся и тут заметил плексигласовую дверь, что вела из галереи к этим самым путям. – Эй, Куп, когда мы с Дотри уладим наши разногласия, я проведу тебя и Мерсера через эту дверь к путям, и мы пройдемся по ним. Я расскажу вам о настоящих гангстерах и покажу места, где зарыты их кости.
– Мы здесь, внизу, мистер Чэпмен! Раз уж вы так освоились, то подойдите и скажите, что вам угодно! – это крикнул Дотри, он был где-то этажом ниже. Я его не видела, но ему, очевидно, сообщили о нашем приходе.
Узкий проход по периметру верхнего этажа был где-то четыре фута шириной. Мы прошли его весь, прежде чем достигли металлической лестницы и спустились вниз.
Этот этаж располагался прямо над путями. Напротив разнообразных экспонатов, висящих на стенах, стояли диваны и кресла.
Брайан Дотри и какой-то мужчина сидели лицом к лицу в глубоких креслах из коричневой кожи. Дотри встал и пожал Чэпмену руку.
– Дайте-ка я угадаю, – сказал Майк, разглядывая две стоящие рядом желтые колонны, представляющие собой некую скульптурную группу. – «Кот в шляпе»?
– Позвольте зачитать вам из каталога, детектив «Эта минималистская передвижная композиция ж кинетического стекловолокна таит в себе завораживающую, головокружительную неопределенность». Нравится? Или вы предпочитаете вон ту, что у меня за спиной? Очень талантливый новый автор – в своих «немых, но говорящих за себя» скульптурах использует воск, пыльцу, мрамор и рис. Производит впечатление?
– Раз уж вы спросили, то лично моя квартира неплохо смотрится с парочкой плакатов Национальной футбольной лиги на стенах, потрепанным бейсбольным мячом с автографом Берни Уильямса и постером с Тиной Тернер, что мне подарила мисс Купер. А от ваших экспонатов меня воротит.
– Давайте тогда вернемся в мой кабинет, – предложил Дотри и направился к выходу.
Мы с Мерсером потянулись за ним, а Майк протянул руку гостю, который так и остался сидеть.
– Здравствуйте. Извините, что прервали вас. Я – Майк Чэпмен из убойного отдела. А вы?…
Симпатичный темноволосый мужчина лет сорока встал, улыбнулся и пожал протянутую руку:
– А я – Фрэнк Ренли. Приятно познакомиться.
– Бог ты мой! Мистер Ренли! А мне-то как приятно познакомиться. Идемте-ка с нами в кабинет. У меня и для вас найдется пара вопросов, когда мы закончим с мистером Дотри.
– Разумеется. Я сразу понял, что вы захотите поговорить со мной о Дени. Буду рад помочь.
Пока мы шли к узкой лестнице, Мерсер прошептал мне на ухо:
– Вы с Майком идите к Дотри. А я пригляжу за Ренли, чтобы он никому не позвонил, пока вы будете беседовать. Нам выпала редкая возможность застать его врасплох.
Мы с Майком зашли в кабинет вслед за его владельцем.
– Как я и предупреждал, у нас есть ордер на обыск вашей галереи и склада. Детективы прибудут с минуты на минуту. Вы можете облегчить свою участь если сразу покажете то, что мы ищем, а именно – деловые бумаги Дени и ее вещи, шкафчик Омара в раздевалке, ну и все в таком духе. Посмотрите сами на бумажку, убедитесь, что все официально. А еще мы хотели бы взглянуть на картины, что у вас тут хранятся.
– Вы ищете что-то конкретное? Мне трудно понять, что именно привлекает вас в искусстве, мистер Чэпмен.
– Может, у вас есть Рембрандт?
– Так, значит, вы тоже ищете этот мифический Святой Грааль? Сейчас все разыскивают что-нибудь грандиозное. Но реальнее выиграть в лотерею, чем найти эту пропавшую картину.
– Значит, вы не против, если мы тут все посмотрим?
– Естественно, нет.
– А вы с Дени говорили об этом? О «Шторме в Галилее».
– Часто, очень часто. В нашем бизнесе все говорят об этой картине.
– Мне кажется, – заметил Майк, – что на месте бывшего зэка, провернувшего неплохое дельце и оказавшегося с горячим товаром на руках, я бы обратился к кому-нибудь с аналогичным прошлым. Я не стану пытаться взлететь высоко и ждать, что меня сдадут федералам за легкий намек, нет, я разыщу своего брата-вора, который уже нюхал нары и не отличается излишней совестливостью.
– Что вы хотите услышать от меня, детектив' «Собака лает, ветер носит»?
– Послушайте, нам известно, что кто-то предложил Дени Рембрандта. И знаем о ее визите к Марко Варелли. Она приносила ему краску на идентификацию.
Дотри выдержал взгляд Майка.
– Это старый прием, о нем пишут во всех детективах, мистер Чэпмен. Варелли мертв. Не заставляйте меня поверить, что он призвал вас к своему смертному одру за пять минут до инфаркта. Я сомневаюсь, что вы вообще с ним разговаривали. Старик был не из болтливых. Лучше смените тактику и снова начните меня запугивать.
– Лоуэлл Кэкстон сообщил нам о том, как угнали грузовик с работами Делла Спигаса в прошлом июне. Он велел у вас поинтересоваться, почему пропажа этих картин чуть не свела Дени с ума.
– Ну, полагаю, исчезновение целого грузовика с картинами выбьет из колеи любого дилера. Делла Спигас как раз выставлялся в «Кэкстон». А само происшествие было чересчур странным. Не нашлось ни одного свидетеля угона, мы даже не знаем, были ли похитители вооружены. Дени наняла это восьмиколесное чудовище у компании, развозящей содовую, чтобы грузовик ничем не выделялся на дороге. Водители остановились выпить кофе на транзитной автостраде, а когда вышли из «Макдоналдса», то машины уже и след простыл.
– Его не нашли?
– Как раз наоборот. Нашли на следующий же день. Брошенным за старым заводом на севере штата. Ничего не пропало. Либо грабителям не понравился Делла Спигас, либо они хотели украсть содовую, а не картины.
– А что Дени думала по этому поводу?
– В первую ночь? Она просто рвала и метала. Считала, что это кто-то из своих, кто знал о перевозке картин в грузовике из-под содовой. Но когда все картины нашлись в целости и сохранности, она успокоилась и решила, что угон – это просто совпадение. Воры-любители захотели попить бесплатной водички, но промахнулись.
– Так, может, кто-то все-таки полагал, что Рембрандт у нее и что она решит перевезти его вместе с картинами Делла Спигаса?
– Да, такой вариант нельзя отбрасывать, особенно принимая во внимание, как сильно она расстроилась. Но, как вы прекрасно понимаете, детектив Чэпмен, полицейские, которые обнаружили грузовик, тщательно его осмотрели и запротоколировали найденное. Рембрандта там не было. Но Дени успокоилась, стала слишком безмятежной для человека, у которого пропал шедевр.
Следующий вопрос Майка вернул нас на год назад:
– А та июньская поездка в Лондон, когда Лоуэлл отправился один, после которой распался их брак? Что такого вы с Дени затеяли, отчего она не смогла уехать с мужем?
– Как ни старайтесь, Чэпмен, вы меня в это не втянете. Чем бы там Дени ни занималась, я понятия об этом не имею. Но вы правы в одном – это очень серьезно. Кто-то ей позвонил, связался с нею – и сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться. Она полностью отдалилась от меня и стала очень скрытной. Тогда это меня беспокоило, но через несколько дней она передумала и уехала к Лоуэллу. Остальное вам, очевидно, известно. Больше я об этом не вспоминал. Решил, что у нее намечалась сделка, но сорвалась. В нашем деле такое постоянно случается.
