Сьюзен тяжело вздохнула.

Я познакомилась с ними после того, как они умерли.

– Ты… Ты – что? – недоверчиво переспросил Эван, ни на мгновение не поверив ее словам. Никаких иных предположений у него не было, но то, что она ему только что сказала, – это полный бред. Неужели она принимает его за идиота?

Ее глаза расширились, и Эван увидел в них те же чувства, что и раньше. Осторожность. И вину.

– Ничего… – пробормотала она. – Забудь об этом.

У Ботуика от волнения подвело живот.

– Но как такое возможно? – нерешительно спросил он.

– Не знаю, – прошептала Сьюзен. – Это случилось не по моей воле.

Эван, не сдержавшись, рассмеялся:

– И ты полагаешь, я поверю тому, что ты видишь мертвецов?

– Привидения. Но определенно не все, – поправила его Сьюзен.

Эван посмотрел ей в глаза. Похоже, она и в самом деле уверена, что он поверит всем ее россказням. Он решил продолжить игру, пытаясь выяснить, верит ли она сама тому, что говорит.

– А каких ты не видишь?

Сьюзен снова; вызывающе промолчала. Она была явно испугана.

– Ты познакомилась с Тимоти после того, как он умер? – спросил Эван, пытаясь избавиться от скептических ноток в голосе.

Помолчав, Сьюзен кивнула.

Лгунья! Эван вздрогнул, едва сдерживая ярость. Эта ярость вспыхнула из-за того, что она пытается втянуть ее брата в свои цветистые небылицы. Эван злился и на беднягу Тимоти, настолько введенного в заблуждение, что он стал абсолютно безвольным матросом, которого убил какой-то пират-мерзавец. И на бездушного шантажиста, трусливо поднявшего руку на невооруженного матроса. И на того, кто украл Труп Тимоти, лишив его достойных похорон.

– И что же Тимоти сказал тебе? – Опять этот взгляд! Чувство вины. Недоверие. – Черт возьми, Сьюзен, если ты считаешь, что я поверю…

– Он попросил меня никому ничего не говорить, – перебила его Сьюзен. – Включая тебя.

– Ты предана моему покойному брату больше, чем мне? – спросил Эван.

И вновь это оглушающее молчание.

Он снова заговорил, будучи не в силах скрыть сарказм в своем голосе:

– Так, может он и сейчас здесь, наблюдает за нами?

Сьюзен покраснела и быстро покачала головой.

Ну что ж, хоть в этом есть свой плюс. Он бы не хотел, чтобы брат, всегда считавший его неукротимым волокитой, стал свидетелем того, как он овладел дебютанткой. Погоди! Нахмурившись, Эван потер лицо рукой. Неужели он начинает верить этому бреду? Если мисс Стэнтон видит призраков, это означает, что они существуют! И что Тимоти предпочел довериться совершенно незнакомой девице, а не ему, родному брату!

Если только… Если только… У него нет выбора.

Эван постарался, чтобы его голос зазвучал спокойно и размеренно.

– Ты всегда говорила с мертвыми людьми?

Сьюзен помотала головой:

– Нет. Только после того, как умерла…

В голове Эвана стали собираться грозовые тучи.

– Заклинаю тебя всеми святыми, женщина, выражайся яснее, иначе я за себя не ручаюсь! – воскликнул он.

Сьюзен протянула ему свою бледную руку ладонью вверх. Страшный шрам молнией перечеркивал ее кожу от ладони почти до локтя. Сьюзен не стала ничего объяснять. Эван начал подозревать, что она безумна, а то, что он раньше не понял этого, – всего лишь случайность.

– Привидения разговаривают с тобой через этот… магический шрам? – осторожно полюбопытствовал он.

– Нет! – Она скрестила руки на груди. – В начале этого гола я сломала руку, упав в Темзу, – начала объяснять Сьюзен. – Я утонула. До этого я была обычной молодой леди. Но после того случая… – Она на мгновение прикусила нижнюю губу. Сначала я решила, что Мунсид-Мэнор населен привидениями, но потом поняла, что это… я…

– Так Олли предполагает, что ты?…

Ее маленькая ручка обхватила его запястье как железный наручник.

– Ничего не говори ему!

– Я же не сказал, что собираюсь это сделать.

– Не доверяй ему, Эван, – прошептала Сьюзен. – Ни в чем не доверяй!

Эван задумался: ее голос звучал очень серьезно.

– Ты говоришь так из-за событий прошлой ночи? – спросил он.

– Из-за того… – Сьюзен глубоко вздохнула, словно пыталась собраться с духом. – Дело в том, что он пират.

Эван разинул рот от изумления.

– Олли – что? – переспросил он.

– Не произноси этого слова вслух, даже шепотом, – быстро проговорила Сьюзен, все еще сжимая его руку. – Именно это стало причиной по крайней мере, одной смерти. Хотя я полагаю, что и твоего брата убил он.

Кожа Ботуика похолодела и стала липкой.

– Тимоти сказал тебе, что Олли – пират? – спросил он.

Сьюзен кивнула.

– Тимоти расследовал это дело, – сказала она.

– Тимоти расследовал дело о пиратстве?

Сьюзен снова кивнула.

– Надеюсь, все они попадут в тюрьму, а потом их повесят. – Похоже, она испытывала удовольствие, представляя себе, как Олли болтается на виселице.

А вот Эвана ее сообщение не порадовало.

Когда же именно Тимоти решился стать перебежчиком и донести информации властям? Не мог же он не понимать, что даже если спасется от карающего меча правосудия, то остальным, включая его, Эвана, пощады не будет! Повесят всю команду. Некоторые парни действительно были бессовестными негодяями, но… притворяться соучастником лишь для того, чтобы проторить для них дорожку на виселицу, зная, что твой собственный брат тоже будет вынужден пройтись по ней?…

Не замечая его душевных мук, мисс Стэнтон принялась одеваться. Сначала надела корсет, потом – платье. Она повернулась спиной к Эвану, и он принялся старательно зашнуровывать ей лиф.

Она все знает об Олли! Знает о Тимоти такое, что неизвестно даже ему самому. Стало быть, все это правда. Привидения существуют. И разговаривают с ней. Одно из них – Тимоти Ботуик.

Его брат. Контрабандист, Предатель.

Олли не был единственным пиратом в Борнмуте.

Сьюзен повернулась к Эвану спиной в то мгновение, когда выражение недоумения на его лице сменилось яростью. Она ушла сразу после того, как он застегнул последнюю пуговицу, и даже не оглянулась. Она не могла смотреть ему в лицо, потому что поняла наконец, что заставило его ореховые глаза потемнеть – предательство. Только теперь она осознала собственную глупость: мистер Ботуик был одним из пиратов, которые вот-вот будут прокляты.

А она разделила с ним ложе!

Ничего не видя перед собой, Сьюзен пробиралась сквозь деревья, то и дело едва не теряя тропу из виду. Под тяжёлыми облаками и густыми кронами деревьев было так темно, словно близилась ночь, а не полдень. Тяжелая капля влаги скатилась с листа и упала на стекло ее очков. Небеса были готовы разверзнуться, но Сьюзен не была уверена, что идет именно по той тропинке, которая ведет от дома мистера Ботуика на утесе к Мунсид-Мэнору.

Впрочем, должна же эта протоптанная грязь вести хоть куда-то. За первой холодной каплей тут же последовала вторая, а потом хлынул ливень, так что Сьюзен пришлось искать убежище.

Ее руки начинали замерзать, и она с тоской подумала о теплых перчатках. Может, все-таки надеть хотя бы испачканные, несмотря на пятна крови, оставшиеся на белом шелке? Сунув немеющую от холода руку в карман, Сьюзен вытащила; оттуда темный комок, хорошенько встряхнула его и выронила на землю.

Теперь ткань стала коричневой и влажной, но она увидела лишь… одну перчатку. Интересно… Куда же могла подеваться вторая? Сьюзен задумалась, а ее одежда, волосы и кожа с каждым, мгновением становились вер более мокрыми. Оставить эту перчатку здесь? Нет. У нее были причины не разбрасывать перчатки, и эти причины никуда не исчезли. Тяжело вздохнув, Сьюзен решила поискать вторую перчатку. Но вокруг были только грязь, слякоть да опавшие листья. И все это липло к окончательно испорченному платью. Может, она неправильно выбрала путь? Может, стала спускаться вниз по другой тропе? Хватит об этом думать! Заставив себя вспомнить о пропавшей перчатке – должно быть, она лежит где-то, утонув в жидкой грязи, – Сьюзен стала спускаться вниз по тропинке. Она сойдет с ума, если, раздвинув перед собой ветви деревьев, обнаружит, что вернулась к дверям мистера Ботуика.