Ульрик натянул теплую куртку поверх спортивной.
— Ты на пресс-конференцию? — спросил Брэд. — Подожди меня. Сейчас оденусь, и поскачем вместе.
— Я уже ухожу, — заявил Ульрик, открывая дверь. Зазвонил телефон. Брэд поднял трубку.
— Нет, я не смотрел утреннее представление, — послышался его голос. — Но буду в восторге, если ты позволишь мне угадать. Я бы сказал, что шоу называлось «Каролингское Пушечное Ядро», а выигрыш составил шестьсот пятьдесят один доллар. Верно? Целуй… в почку. Да просто угадал!..
Ульрик хлопнул дверью.
Когда м-р Мауэн не появился в своем кабинете и в десять часов, Дженис позвонила ему домой. Она услышала короткие гудки. Вздохнула, подождала немножко, потом набрала номер снова. Линия все еще была занята. Не успела секретарша повесить трубку, как раздался звонок. Она нажала на кнопку:
— Приемная мистера Мауэна.
— Привет, — прощебетал девичий голосок. — Это Гейл из отдела рекламы. В пресс-релизы вкралась ошибка. Вы уже отправили их?
«Я пыталась», — подумала Дженис. И с легким вздохом ответила: — Нет.
— Отлично. Не выпускайте их, пока я кое-что не исправлю.
— А что именно? — спросила Дженис. Она попыталась выбить из проклятого компьютера упомянутый документ, но на экране возникло изображение Ульрика Генри.
— В этих сообщениях говорится, что Линн Сандерс — соавтор проекта.
— Я думала, так оно и есть.
— О нет, — прощебетала Гейл. — Весь проект — детище моего жениха, Брэда Макаффи. Как я рада, что еще ничего не распечатано!
После этого разговора Дженис опять попыталась дозвониться своему начальнику, но телефон был по-прежнему занят. Она запросила у ЭВМ телефонный справочник компании, но вместо него получила жизнеописание Ульрика Генри. Тогда она позвонила на телефонную станцию Чагуотера. Телефонистка сообщила ей номер Линн Сандерс. Дженис набрала номер и наткнулась на соседку Линн по комнате.
— Ее нет, — сообщила эта особа. — Линн пришлось улететь на восток, как только она разделалась с этими отходами. Ее вызвала мамаша. Она просто достала бедняжку!
— А Линн не оставила номера, по которому ее можно было бы найти?
— Нет, конечно, — ответила соседка. — Перед отъездом ей было не до того. Может, ее жених в курсе?
— Жених?
— Ну да. Брэд Макаффи.
— Ладно, но если она вдруг позвонит вам, пусть свяжется со мной. Срочно.
Дженис повесила трубку. Она вновь попыталась вызвать справочник компании и получила пресс-релиз нового проекта по выбросу отходов. Имя Линн нигде не упоминалось. Секретарша вздохнула, выразив этим все свое удивление и досаду, и вновь позвонила м-ру Мауэну. Тщетно — из трубки доносились короткие гудки.
Проходя мимо дома, где обитал Ульрик Генри, Салли заметила зацепившийся за ветку мертвого тополя трепещущий на ветру клочок белой бумаги. На самой верхушке дерева примостился старый бумажный змей, а этот листок — пониже, но как раз так, что не достать. Девушка пару раз подпрыгнула, кончиками пальцев задела бумажку, но та лишь отодвинулась еще дальше. Если бы удалось достать этот листок, можно было бы отнести его Ульрику Генри и спросить, не из его ли окна он вылетел. Салли поискала глазами какую-нибудь палку, потом остановилась, почувствовав всю нелепость своей затеи.
«Доставать этот клочок бумаги так же глупо, как останки змея», — сказала она себе, а сама уже прикидывала, выдержат ли ветки, если она заберется на дерево и попробует достать бумажку сверху. Одна ветка вряд ли, а две — вполне. Вокруг не было ни души.
— Забавно, — пробормотала девушка и подтянулась к развилке дерева.
Она легко добралась до третьей ветки, перегнулась через нее — пальцы не доставали бумажный клочок лишь самую малость. Салли выпрямилась, вцепившись в ствол, и совершила головокружительный бросок, потеряла равновесие и чуть было не отпустила ветку. Движением воздуха бумажонку отнесло к самому концу сука. Казалось, она вот-вот улетит.
Какой-то мужчина показался на хребте горбатенького мостика. Салли попробовала дунуть на бумажный листок, потом замерла. На этой ветке ее сразу же заметят. «А что, если на этой бумажке ничего нет? — подумала она. — Что ж, я заявлюсь к Ульрику Генри с обрывком чистой бумаги?»
Но ее рука уже испытывала на прочность соседнюю ветку. Высохший сук был как будто довольно крепким. Салли держалась за ствол, пока это было возможно, потом отпустила его и по миллиметру стала приближаться к заветной цели, пока не оказалась над самой тропинкой. Наконец-то листок попал ей в руки!
Это был неровно оторванный кусок бумажной ленты из принтера. На нем было написано: «Разыскивается молодая женщина, которая умеет развивать язык. Ульрик Г.». Последней буквы в слове «язык» недоставало, но и без того все было понятно. Салли могла бы счесть это послание довольно странным, не будь она так удивлена. Ее специальностью было как раз развитие языка. Всю последнюю неделю она работала над этим почти непрерывно. Она пользовалась всеми правилами лингвистических замен в уже существующих словах — обобщала, обосабливала, изменяла части речи, сокращала и связывала, — чтобы создать язык, звучащий по-новому. Сначала это казалось Салли почти невозможным, но к концу недели она, встретив своего профессора, без напряжения произнесла: «Добродень. Я зарешила мои слово дачи». Конечно, она сможет сказать нечто подобное Ульрику Генри, с которым во что бы то ни стало хочет познакомиться.
Салли совсем забыла о человеке, который переходил через мостик. Он был уже под самым деревом. Еще несколько шагов, и он, подняв голову, сможет увидеть ее, припавшую к ветке, как рысь, которая готовится напасть на добычу. «Что я скажу отцу, если кто-нибудь изего подчиненных увидит меня здесь?» — подумала девушка и осторожно подалась назад. Как вдруг ветка затрещала.
М-р Мауэн не появился в своем кабинете и в четверть одиннадцатого. Он продолжал препираться с Шарлоттой по телефону. Когда Салли собралась уходить, м-р Мауэн хотел попросить ее немного подождать, чтобы отправиться на пресс-конференцию вместе. Шарлотта немедленно обозвала его сексуальным тираном и обвинила в подавлении самостоятельности Салли, психологических репрессиях и запугивании, что, по ее мнению, было характерно для всех самцов. М-р Мауэн не понял ни слова.
Перед уходом Салли вымела осколки и ввернула новую лампочку в ванной, но м-р Мауэн решил не искушать судьбу. Он побрился опасной бритвой. Наклоняясь, чтобы оторвать кусочек туалетной бумаги и заклеить порезанный подбородок, он ударился лбом о дверцу аптечки. После этого он с полчаса просидел на краешке ванны, страстно желая, чтобы Салли вернулась и помогла ему одеться.
В конце этого получаса м-р Мауэн решил, что последний удар был следствием роковых совпадений, преследовавших его все утро (к тому же Шарлотта уже несколько недель говорила на языке Правильного Биопитания), и стоит немного расслабиться, как все придет в норму. Он сделал несколько глубоких, успокаивающих вдохов и выдохов и поднялся. Аптечный ящичек остался открытым.
Двигаясь с чрезвычайной осторожностью и стараясь предусмотреть возможные опасности, м-р Мауэн сумел одеться и спуститься к машине. Он так и не смог подобрать пару одинаковых носков, и лифт первым делом понес его прямехонько на крышу, но м-р Мауэн всякий раз принимался глубоко и спокойно дышать. А открыв дверцу автомобиля, он приготовился и вовсе расслабиться.
Он влез в машину и захлопнул дверь, защемив полу пальто. Он снова открыл дверь и нагнулся, чтобы освободить ее. Из кармана выпала перчатка. М-р Мауэн наклонился пониже, чтобы поднять ее, и треснулся головой о дверную ручку.
Бедняга еще раз глубоко, хотя на этот раз и несколько судорожно, вздохнул, схватил перчатку и захлопнул дверцу. Вытащил ключи из кармана и вставил один из них в замок зажигания. Цепочка брелока неожиданно разомкнулась, и все остальные ключи рассыпались по полу под передним сиденьем. Когда отец Салли скрючился, чтобы собрать их, изо всех сил стараясь не удариться головой о руль, на пол вывалилась вторая перчатка. М-р Мауэн махнул рукой на разбросанные ключи и осторожно разогнулся, наблюдая за переключателем сигнала поворота и солнцезащитным козырьком. Он повернул ключ с разомкнутой цепочкой. Автомобиль и не думал заводиться.
