Но это было еще не все.

— Гарри Теннинг работает ночным охранником в «Конко корпорейшн», — сказал Рич. — У них около сотни строительных объектов, и он может быть на любом из них. Где именно, мы узнаем только утром, когда откроется офис «Конко».

— У него есть разрешение на ношение оружия?

Рич пробежал пальцами по клавиатуре.

— Есть. Срок действия не истек.

Гарри Теннинг был вооружен.

На следующее утро на Сан-Франциско надвинулись тяжелые серые тучи. Казалось, наступил первый из сорока дней потопа.

Конклин припарковался на пустующем стройучастке в районе Таунсенд-стрит, перед жилой многоэтажкой, на первом этаже которой разместились несколько магазинчиков и кафе «Старбакс», в котором встречались Теннинг и Фокс.

В ясный день мы бы прекрасно видели обе передние двери Блейкли-Армс, шестиэтажного здания из красного кирпича, и узкую дорожку, бегущую от Таунсенд вдоль восточной стороны дома и ведущую во двор и к заднему входу. Но сегодня наблюдению мешал ливень.

Позади нас стояла другая машина, в которой находились инспектора Чи и Макнил, тоже пытавшиеся рассмотреть что-то сквозь пелену дождя. Нашей целью был белый мужчина, ростом около шести футов, с редеющими русыми волосами, возможно, в форме охранника и скорее всего вооруженный «кольтом».

Предполагалось, что если Теннинг не изменит привычке, то сначала заглянет в «Старбакс», потом пересечет Таунсенд-стрит и будет дома где-то между 8.30 и 9.00. Скорее всего он должен был пройти к заднему входу, открыть ключом дверь и подняться в квартиру по пожарной лестнице, не привлекая к себе ненужного внимания.

По лобовому стеклу сбегали потоки воды, и я всматривалась в прохожих, перебегавших улицу под зонтиками, нырявших в открытые двери аптеки «Уолгрин», исчезавших под вывеской химчистки и прачечной «Фанта», спешивших укрыться в «Колтрейне».

Мы оба не выспались, оба устали, и это сказывалось не лучшим образом, так что когда мужчина, подходивший под описание Теннинга, подошел к переходу на Таунсенд-стрит, я вовсе не была уверена, что это тот, кто нам нужен. Еще хуже, я даже не была уверена, что хочу, чтобы он оказался тем, кто нам нужен.

— Парень в серой штормовке и с черным зонтом, — сказала я.

Свет сменился на зеленый, и устремившиеся вперед машины заблокировали вид, дав подозреваемому возможность раствориться в толпе пешеходов на дальней стороне улицы. Я подумала, что он успел прошмыгнуть во двор Блейкли-Армс.

— Мне тоже так кажется, — согласился Конклин.

Я связалась с Чи и сказала, чтобы они приготовились. Мы выждали еще пару минут, потом подняли воротники, выскочили из машины и направились к переднему входу.

Лифт быстро доставил нас на пятый этаж. Я вынула ключ, который дала мне Порция Фокс, вставила в замочную скважину, повернула, но открывать дверь не стала.

Сначала я вытащила пистолет.

Вскоре подошли Чи и Макнил. Конклин осторожно толкнул дверь. Стараясь не шуметь, мы просочились в квартиру, проверили прочие помещения и подошли к комнате Теннинга.

Я приложила ухо к хлипкой двери — по другую ее сторону выдвинули ящик стола, потом кто-то прошлепал по голому полу.

По моему сигналу Конклин постучал в дверь.

— Мистер Теннинг, это полиция Сан-Франциско. У нас ордер на ваш арест.

— Убирайтесь отсюда ко всем чертям! — отозвался сердитый голос. — Нет у вас никакого ордера. Я свои права знаю.

— Мистер Теннинг, вы оставили машину в неположенном месте, блокировали подъезд к пожарному гидранту. Вспомнили? Это было пятнадцатого августа прошлого года. Вы не явились в суд.

— И что? Меня арестуют за это?

— Откройте дверь, мистер Теннинг.

Ручка повернулась. Дверь со скрипом открылась. Раздражение на лице Теннинга сменилось злостью, как только он увидел четырех человек, каждый из которых целился ему в грудь.

Дверь захлопнулась.

— Выбивай, — сказала я.

Конклин врезал ногой пониже ручки. После второго удара дверь не выдержала и распахнулась. Мы отступили за стену по обе стороны от нее, но я успела увидеть Теннинга — он стоял футах в десяти от нас, прижавшись спиной к стене.

В руках его был «кольт» 38-го калибра.

— Вам меня не обмануть, — крикнул он. — Я слишком устал и на ваши фокусы не клюну.

Сердце стучало в ушах. Под рубашкой катил пот. Я развернулась на правой ноге и встала в дверном проеме — ноги врозь, «глок» направлен на Теннинга. На мне был бронежилет, но Теннинг ведь мог выстрелить и в голову. Остальные были не в лучшем положении — тонкие стены плохая защита от пуль.

— Брось револьвер, идиот! — крикнула я. — Еще секунда, и я продырявлю тебе грудь.

— Четыре вооруженных копа — не слишком ли много для какого-то пустякового нарушения? Смешно! Не принимайте меня за кретина!

— Ты и есть кретин, Теннинг, если хочешь сдохнуть из-за пятидесяти баксов штрафа.

Он засомневался. Прикинул шансы — один против четырех — и расстроенно пробормотал:

— Вот же досада.

Револьвер полетел на пол.

В следующую секунду мы ворвались в комнату. Кто-то зацепил стул. Кто-то опрокинул стол.

Я отбросила ногой револьвер, и Конклин тут же подхватил его и сунул в карман. Теннинга прижали к стене и заковали в наручники.

— Вы арестованы за неявку в суд, — пропыхтел, отдуваясь, Конклин, — и воспрепятствование действиям полиции.

Я зачитала Теннингу его права. Голос слегка дрожал от пережитого стресса. Я лишь сейчас в полной мере осознала, что сделала и чем все могло закончиться.

— Хорошо сработали, парни. — Силы оставили меня. Я боялась, что упаду в обморок.

— Ты в порядке, Линдси? — забеспокоился Макнил, придерживая меня за локоть.

— Да, Кэппи. Спасибо. — Я выдохнула. Боже, арест мог привести к кровопролитию, а между тем все, что мы можем вменить в вину Теннингу, — это нарушение правил дорожного движения.

Я оглядела комнату — тесная коробка десять на двенадцать футов, узкая кровать, маленький комод, два ящика, служившие когда-то основанием письменного стола. Широкая доска, использовавшаяся в качестве рабочей поверхности, валялась на полу вместе с компьютером и рассыпавшимися пачками бумаги.

Мое внимание привлек выкатившийся из-под кровати предмет. Это был отрезок трубы в полтора дюйма диаметром, с привинченным к концу шаровым шарниром.

Штуковина явно напоминала дубинку. Я наклонилась, чтобы рассмотреть ее получше. На шарнире было видно бурое пятнышко, напоминавшее засохшую кровь. Я подозвала Конклина, и он присел рядом со мной. Мы переглянулись.

— Думаю, ею пользовались как дубинкой.

Мы сидели в комнате для допросов номер два: Теннинг — напротив зеркального окна, я — напротив него.

На нем были джинсы и белая футболка. Локти на столе. Голова опущена, так что свет от зарешеченной лампочки падал на лысину.

Теннинг молчал, потому что потребовал вызвать адвоката.

В нашем распоряжении оставалось около тридцати минут: примерно пятнадцать на то, чтобы запрос дошел до офиса государственной защиты, и еще столько же на то, чтобы какой-нибудь адвокат добрался до нас и увел клиента из комнаты для допросов.

Между тем ничто из сказанного Теннингом не могло быть использовано против него в суде.

— У нас ордер на обыск вашей комнаты, — сказала я. — Вы ведь той трубой убили Ирэн Волковски и Бена Уайатта? Трубу мы отправили в лабораторию. Результаты будут готовы еще до того, как здесь появится адвокат.

Теннинг презрительно усмехнулся.

— Ну так оставьте меня в покое, ладно? Не мешайте человеку думать.

— И о чем же вы, интересно, думаете? Я видела у вас в комнате какие-то записи. Что там?

Он пожал плечами.

— Я пишу книгу и вообще-то хочу как можно быстрее вернуться к работе.

В комнату вошел Конклин. С огромным побитым и поцарапанным приемником. Захлопнув за собой дверь, он включил радио. В динамиках затрещали статические разряды. Ричи покрутил ручку настройки, добавил звуку.