НА ВЫСТАВКЕ РИСУНКОВ НАДИ РУШЕВОЙ Зал забит до отказу. Не редеет толпа. Вот рисунок. Показан скорбный профиль Христа. Чей работал фломастер, узнаем без труда: Маргарита и Мастер… Надя Рушева… Та… Память тотчас услужливо справку выдаст о ней. А спрошу я: "Не нужно ли быть немного добрей?! Что нам выставка — "зрелище"? Может, бокс или цирк? — Сколько страсти и зрелости! — Ах, булгаковский цикл! — Сколько силы, размаха!.. Мне совсем не смешно. Погодите, не ахайте! Это — грешно! Поумерьте восторги у толпы на виду. Ваши реплики — торги ценят чью-то беду… Надю вспомните. Девочку. Как она, не дыша, держит чуткую веточку карандаша. И рисует, рисует… Называйте судьбой то, что вечно рискует самою собой! Мозг не выдержал. Хрупкий. А себя не берег. И уложены руки в изголовье берез. А чужому рассудку Невелик интерес. 10 000 рисунков! 10 000 чудес! Раструбили газеты. Расшептали уста. Все рисунки — в глазете, как на вынос гроба. Неужели бездонно вдохновенье текло, чтобы кто-то бездумно пальцем тыкал в стекло… Не увидев за творчеством человечьей души, мерил мерою порчи: слава, шум, барыши… Вы, умишками щуплые, дети сытых квартир, словно тело не щупайте ни стихов, ни картин! К черту все замечания! Наде — больше дано. Ей привычней молчание. Словно вечность — оно. 21.03.71 Из книги "ЛИЦА ДРУЗЕЙ" (Чебоксары, 1982) * * * Анкета моя коротка: Родился, учился, работал. Приметливая рука черкнет полстранички всего-то. А то, как стремительно жил, как жилы вздувались порою, как словом друзей дорожил, она, может быть, не откроет. И все-таки в каждой строке останется что-то такое, что с временем накоротке и, в общем, водило рукою… 1973-19.08.80 ВОЛЬНЫЕ СТИХИ 1. Странное чувство Странное чувство мной овладело, словно я никогда не выходил на улицу; словно я никогда не видел белого света, упруго бьющего в лицо. И я вспомнил солнечное детство, мохнатого мотылька, белого и упругого, бьющегося в ладонях… Солнечный луч сместился, словно прошел сквозь призму воды, прозрачно-зеленоватой. Тоненькая леска, на которой висит время. 2. Ритм Почему я хожу по улице, непрерывно напевая какую-то строчку? Словно вспомнив цветной сон милого детства. Ритм не оставляет меня. Он пронизывает тело сладостной дрожью существования; он заставляет приноравливать шаги к его размеру. Почему я не могу молчать на улице, беспокойной, как лента конвейера, как порожистая река? Дома молчу, когда один. 3. Октябрь Нескладный журавль отбился от стаи. Засохшее дерево рухнуло в траву. Телефонные провода обросли инеем, а франтоватый сосед сбрил усы не любит изморозь под носом. Ночи стали темнее, а дни короче. А мне приснилась ты. 4. Письмо Анне Знаешь, я никогда не писал тебе настоящих писем. Какие-то деловые записки, какие-то сообщения, после которых неудобно и извиняться. Смешно, но я не могу выразить своей любви, мгновенной и острой, когда вижу тебя всю от одуванчика волос до маленьких блестящих ноготков на ногах; всю как порыв ветра, который приподнял твое платье и хочет понести тебя на руках на край света, как это не могу сделать я. Мысленно я пишу тебе письма ежедневно. Ночь стирает написанное. 5. Трилистник Людям нужна любовь. И тем, кто страдает, и тем, кто счастлив она укорачивает часы горя и продляет минуты радости. Не менее нужна вера. Она направляет, она поддерживает, она приводит к победе. Любовь и вера соединились в надежде. Как она необходима к тем, у кого нет любви, у кого нет веры. Трудно жить без любви, еще труднее без веры, невозможно без надежды. 6. Прислушайтесь! Прислушайтесь! Сегодня сердце каждого честного человека счетчик Гейгера! 1964-16.04.69 |
