Белый снег на станции Ляды.
В городе такой еще не выпал.
Впрочем, может, он асфальтом выпит.
Вытоптан. Расхватан на следы.
Белый снег на станции Ляды.
По нему ступать куда неловко
кажется, обронена обновка.
Кем — поди дознайся, догляди.
Я по снегу этому иду.
Ветер оттопыривает полы
у пальто… Веду с собою споры,
думаю о чем-то на ходу.
Я по снегу этому иду,
чувствуя неясную провинность:
бабку нынче навестить — повинность,
выберусь — как время украду.
Словно кто под локоть подтолкнет,
оглянусь на станционный домик.
Он в летящем снеге быстро тонет
и при каждом шаге отстает.
Словно кто под локоть подтолкнет,
вспомню детство, редкие наезды,
жалкие гостинцы и надежды,
что уж бабка все легко поймет.
В памяти мелькнет, что обещал
сам себе заботиться о бабке;
в детстве все на обещанья падки,
вот и я не выдержал, солгал…
В памяти мелькнет, что обещал
раз в сорок восьмом буханку хлеба;
снова налегке шагаю… Небо
сеет снег в разверзшийся прогал.
Белый снег на станции Ляды.
В городе такой еще не выпал.
Впрочем, может, он асфальтом выпит.
Вытоптан. Расхватан на следы.
Белый снег на станции Ляды.
По нему ступать куда неловко
кажется, обронена обновка.
Кем — поди дознайся, догляди…
8.11.73
1
Улыбаюсь, катая коляску.
Сильный ветер в лицо, снегопад.
Я ему за небритую ласку,
как мальчишка забеганный, рад.
И деревья мне небо не застят,
пусть оно неприветно слегка.
Я сейчас не мечтаю о счастье.
Я, наверное, счастлив пока.
Снег — что сахар и тоже не чудо.
А весною он — лед. Леденец.
Громыхай же, коляска, покуда
для зимы не наступит конец.
Я хочу, чтоб легко шелестели
над страной, как страницы, снега;
и в дочуркином маленьком теле
не селились ни хворь, ни туга!
Мы, свернув, пропадем в переулке
и, пыхтя, на четвертый этаж
после нашей воскресной прогулки
подниму удалой экипаж.
Снег все так же идет за окошком.
Чистый. Светлый. Мукою мука.
Падай, ласковый. Вроде — немножко,
а хватает тебя на века.
29.11.70
2
Плачет дочь моя. Режутся зубы.
В нашем доме опять беготня.
Мне подскажут: держал на весу бы…
Я вздохну: "Лучше бы у меня…"
Плачет девочка. Не засыпает.
В окна смотрит усталая ночь,
вместе с матерью Спока читает
и, как папа, не может помочь.
Зубы режутся. Сложное дело!
Каждый — крепок. И бел. И остер.
Я пытаюсь помочь неумело,
понимая, что дочка растет.
Ей не терпится встать, пробежаться,
все желания вроде просты
от избытка веселья смеяться,
собирать на рассвете цветы,
видеть сосен тяжелые шубы
и от солнышка щурить глаза…
Плачет дочь моя. Режутся зубы.
И без этого, видно, нельзя.
14.03.71
3
Сеет девочка песок.
Утверждает: это зерна…
Полон в выдумку упорной
веры тонкий голосок.
Будет, будет колосок
из любой песчинки малой:
обернется кашей манной
этот солнечный песок.
Дом не низок, не высок
деревянная скамейка…
раз в году и ты сумей-ка
сеять радостно песок.
Помни тонкий голосок,
утверждавший веру в чудо…
Урожаям быть, покуда
сеет девочка песок.
17.08.75
4
Сейчас ты спишь и видишь сон:
на толстых шоколадных лапах
шагает добродушный слон
в серебряных конфетных латах.
При каждом шаге шелестит
его волшебная одежда,
и под луной металл блестит
неподражаемо и нежно.
Он входит в маленький подъезд,
с трудом по лестнице проходит…
Неужто вправду кто-то съест
вот эти ноги, этот хобот?
Неужто же, прекрасный слон,
обманется твое доверье
и ты, исчезнув, словно сон,
вновь не появишься у двери?
Но слон мотает головой:
"Мой друг, печалиться не надо!
Я только сон, я — сон живой,
я даже не из шоколада!"
12.04.69
5
Я наблюдать за дочерью люблю:
вот моет кукол, вот к столу присела,
вот парус нацепила кораблю
и в таз с водой его пустила смело.
Пусть хлещут брызги. Вытерла. Опять
взялась за кукол. Стала наряжаться.
О, Боже, если хлопотунья в 5,
то что же будет в 10 или в 20?!
Себе спокойной жизни не сулю,
судьба не стелет мягкие паласы.
И с каждым днем тревожнее ловлю
в ее лице знакомые гримасы.
Так хмурит брови в ярости жена,
так сам я иногда сжимаю губы.
Перемешал же как-то сатана
все наши выраженья и причуды.
Я проклинаю дьявольскую смесь
характеров… но жизнь летучей дыма…
Аукнут, где ты? Жив ли? "Вот я — здесь!"
отвечу взглядом дочери любимой.
20.07.76
