– Ах, как бы мне хотелось этого, – прошептала Элла еле слышно. Черные глаза ее стали влажными.

– Почему же ты не соглашаешься? – Джасинда взяла ее за руку и крепко сжала.

Элла бросила взгляд на свой округлившийся живот.

– Из-за ребенка, Джасинда. Отец его – турок. Что, если он будет… не похож на меня? Что, если Денни он всегда будет напоминать, что я была когда-то наложницей, не начнет ли он ненавидеть меня?

– Габриэлла Джексон, – сердито произнесла Джасинда, выговаривая полное имя Эллы. – Мне кажется, что за свою жизнь я не слышала большей глупости. Денни О'Баньон будет любить тебя, даже если ты родишь зеленого ребенка, с фиолетовыми глазами и хвостом, упаси боже! И малыша он будет любить. Ты бываешь несправедлива к Денни, и сама знаешь об этом.

Эллу изумил резкий тон Джасинды. Круглыми глазами она молча уставилась на подругу. Смягчившись, Джасинда сказала:

– Пойдем, дедушка уже, наверное, нервничает в ожидании. – Она взяла Эллу под руку и повела вниз по ступеням крыльца.

Тристан и Денни заметили, что они спускаются и поспешили им навстречу.

– Почти… вовремя, – пробурчал герцог вместо приветствия. – День наполовину потерян.

Джасинда поцеловала его в щеку, расплываясь в улыбке. Она знала, что его угрюмое ворчание – просто притворство. Он был не способен сердиться ни на одну из этих женщин, сидящих по обе стороны от него. Джасинда держала его правую руку, а Элла – левую.

– Куда это вы везете нас, дедушка? – спросила Элла.

– Увидите, – прозвучал таинственный ответ. – Кучер!

Карета дернулась и на хорошей скорости покатилась вниз по дороге. Тристан и Денни следовали за ними верхом на лошадях. Они промчались несколько миль, Джасинда с Эллой пытались выведать у герцога разгадку, но он наотрез отказывался говорить об этом и об их конечной цели.

Небольшой городок Портсмаут был оживленным портовым пунктом, известным в основном своей кораблестроительной промышленностью. Уже было далеко за полдень, когда герцог Локсвоз и его компания прибыли туда. Экипаж, пролетая по улицам городка, держал свой путь к гавани. Тристан и Денни, следуя за каретой, обменялись удивленными взглядами, не понимая, что собирается делать герцог здесь. Когда экипаж остановился, двое мужчин спрыгнули с лошадей и поспешили открыть дверь кареты и помочь пассажирам спуститься на землю.

– Дедушка, – начал Тристан.

– Спокойно, мальчик мой. Не испорть мой сюрприз. Просто подай-ка мне… это адское кресло…

Ошеломленный Тристан повиновался.

Как только герцог устроился в коляске, он указал направление, и они продолжили путь. Тристан вез коляску, Джасинда шла рядом с ним, Денни и Элла – сзади.

Неожиданно Локсвоз поднял руку, останавливая эту процессию.

– Прекрасно! – с удовлетворением сказал он. – Вот она, Трис! Как тебе нравится? – старик указал куда-то вниз на док.

Четыре пары глаз повернулись в указанном направлении, и только Тристан сразу понял, о чем спрашивал герцог. Рядом с доком мягко покачивалась на волнах почти точная копия «Танцующей Габриэллы». На одной стороне большими буквами, окруженными красивыми позолоченными завитками, красовалось ее название – «Дансинг Синда», «Танцующая Синда».

Тристан отделился от остальных и быстро направился к сверкающему клиперу. Его взгляд скользил по каждой линии корабля, ласкал мачты, задержался на фигуре в виде женской головы с развевающимися локонами, укрепленной на носу судна.

Джасинда наблюдала за ним, в висках стучало сердце. Она положила руку на плечо герцога.

– Ваша милость, это замечательный подарок ко дню рождения.

– Что это такое – «ваша милость»? – сердито спросил герцог, едва сдерживая свое волнение, – мне казалось, что я тебе дедушка.

Джасинда поцеловала его седую голову.

– Вы самый лучший в мире дедушка, – нежно заверила она, обнимая его за плечи, а затем поспешила к Тристану.

Он почувствовал ее приближение.

– Посмотри на корабль, Джасинда! – благоговейно сказал он. – Какой красавец!

Джасинда обвила руками его талию и положила голову ему на плечо.

– Да, капитан, это будет самый чудесный корабль на всех морях!

Он тоже обнял ее.

– И назван в честь самой красивой женщины!

Он развернул Джасинду, чтобы заглянуть ей в лицо, крепко сжимая в своих объятьях. Ее губы ощутили нежный поцелуй. – Это самый подходящий корабль для того, чтобы увезти нас в Америку.

– Когда, Трис? Скоро ли мы уедем?

– Скоро! Очень скоро! – Тристан прижал голову Джасинды к своей груди, а его взгляд снова устремился на корабль.

Денни кашлянул, применяя эту уловку, чтобы на него обратили внимание.

– Извините, капитан Дансинг, но гостям хотелось бы совершить экскурсию по вашему прекрасному кораблю. Не могли бы вы оторваться от этой прелестной женщины и уделить нам внимание?

Все рассмеялись, а Тристан, все так же держа Джасинду за плечи, повел всех по трапу на корабль.

Покружив по главной палубе, герцог попросил оставить его здесь и дальше ходить без него.

– Нет смысла таскать меня по ступеням в этой коляске. Кроме того, я так тщательно изучал чертежи этого судна, что прекрасно знаю, где что находится.

– Я останусь с вами, – вызвалась Элла, – немного устала.

Денни забеспокоился.

– Мне следовало подумать об этом. Я сейчас найду, куда тебе можно сесть. – Он поспешил на поиски скамьи или стула.

Тристан колебался всего лишь несколько секунд, потом взял за руку Джасинду и повел ее на корму, поспешно приближаясь к штурвалу. С трепетом провел он рукой по гладкому дереву и после этого глубоко вдохнул морской воздух. Джасинда ощутила укол ревности.

– С этим ничто не может сравниться, – прошептала она. – Никакой мужчина не может желать большего. Красивый корабль и любимая женщина!

Тристан поставил Джасинду перед собой, прижавшись грудью к ее спине. Она положила свои руки на штурвал, рядом с его руками, опираясь головой о его плечо, ощущая теплое дыхание на своих волосах. Приступ минутной ревности прошел. Она не соперничала ни с кораблем, ни с морем. Она разделяла его чувства, потому что была частью его. Ей вспомнилось, как она впервые увидела натянутые паруса, облака белой материи, наполненные попутным ветром. Ее захлестнуло нестерпимое желание опять увидеть эту картину.

– Идем, Синда. Давай посмотрим каюты.

Под кормой располагалось несколько отдельных кают. Тристан и Джасинда заглянула в каждую из них и направились по коридору к килю. Наконец, они приблизились к двери в самом конце прохода. Тристан бросил быстрый взгляд на свою жену и открыл перед ней дверь.

Каюта напоминала их уголок на «Танцующей Габриэлле». Но в отличие от той маленькой и скромно обставленной комнатки, эта была большой и просторной. По сути дела, здесь было несколько помещений. Дверь из коридора вела в гостиную и столовую. За ними начиналась спальня.

Гостиная была обставлена тяжелой резной мебелью из красного дерева. Большую часть комнаты занимал стол. У стены стоял буфет. Стол окружали восемь стульев, по одному по краям стола и по три с боков. На столе сверкали золотом столовые приборы и хрустальные бокалы.

У черной пузатой печки стояли два больших кресла с высокими спинками.

Тристан удивленно вскинул брови, заметив продуманность обстановки, его губы тронула неуверенная улыбка. Все еще держа Джасинду за руку, он провел ее через гостиную в спальню капитана.

Под большими окнами находилась огромная кровать, на которой громоздилось множество теплых одеял, сверху она занавешивалась изумрудно-зеленым бархатным пологом.

Тристан начал смеяться.

– Что тут смешного? – удивилась Джасинда. – Красивая комната.

Тристан долго не мог успокоиться.

– Да, конечно, красивая. Но явно мой дед готовил и обставлял ее для тебя, но никак не для капитана корабля.

– Тристан, ты зря смеешься, мне нравится здесь, – она хмуро посмотрела на него.

Тристан схватил ее, понес через комнату к гигантской кровати и без церемоний бросил на середину этого ложа.