Не позволяй себе страдать из-за доброго сердца, которое ты так хорошо ото всех скрываешь. Ты не должен оставаться со мной. Слышишь меня, кобольд? Когда я начну падать, отцепи свой последний крюк, когда мы будем в нескольких шагах над землей. Я задавлю тебя своим телом, если ты не сделаешь этого.

— Я что, похож на того, кто послушается приказов истекающей кровью птицы? Ты немедленно поворачиваешь к башням по ту сторону леса!

Я уже не смогу…

Теперь орел летел вниз словно камень.

Брандакс выругался. Они удалились от леса довольно далеко. До Цитадели ордена было рукой подать.

Кобольд ухватился за крюк. Каменноклюв был прав. Он должен спрыгнуть, если не хочет, чтобы тяжелая птица раздавила его. Брандакс отстегнулся, хотел перекатиться, как поступают эльфы, но он никогда не тренировался спрыгивать с орла. Никто не предполагал, что кобольдам придется приземляться.

Удар о землю был болезненным.

Шатаясь, кобольд поднялся на ноги.

К орлу уже бежала толпа. Люди были вооружены алебардами и мечами.

Опушка леса скрылась в дыму.

Послушник с рапирой в руке указал на Брандакса и что-то прокричал.

Кобольд сплюнул кровь. Во время жесткой посадки он прикусил язык. Его ноги были слишком коротки, чтобы убежать от чертовых людишек. Даже от такого безбородого юнца, как тот мешок с дерьмом, который собственно его обнаружил.

Если ему суждено погибнуть, то уж лучше рядом с Каменноклювом. Вид у гигантского орла был жалкий. Порывы ветра ворошили его окровавленные перья. Одно крыло было сломано. Из растерзанной плоти торчала белая кость.

Ты должен бежать, малыш.

Брандакс пролез под крылом и отыскал свой арбалет, который он прикрепил в упряжи на груди птицы. Было приятно держать в руках отполированный ореховый ствол. Кобольд повернул защелку и поместил болт в ложе.

— Эти чертовы люди, похоже, собираются зарубить тебя и сожрать, великан. — Он взвел курок и взял на прицел парня в окровавленных белых одеждах, напоминавшего Брандаксу мясника.

Тебя не должно было быть здесь, кобольд. Я ведь тебе сказал: у тебя слишком доброе сердце.

— Ну, об этом мы с тобой никому больше не расскажем. — Брандакс нажал на спусковой механизм.

Сила удара отбросила ближайшего нападающего настолько далеко, словно его лягнула лошадь.

Кобольду было совершенно ясно: теперь на пощаду надеяться не приходится. Люди проигнорировали павшего товарища. Они просто продолжали наступать.

Брандакс опустил оружие и снова повернул защелку. Он успеет забрать с собой еще одного, прежде чем все закончится.

Лилианна и Мишель поймали двух потерявших всадников лошадей и стали собирать вокруг себя рассеявшихся пистольеров.

Леон замер рядом с андаланцами, всматриваясь в небо. Как этим гигантским птицам удалось исчезнуть? Проклятая магия!

Примарх опирался на треснувшее древко копья. С неба падала сверкающая серебром смерть. Андаланцы заметили это. Часть из них бросилась врассыпную, кто-то пригибался, некоторые молились.

Леон смотрел на странные стрелы. Ветер слегка относил их в сторону. Было тяжело сказать, где именно каждая упадет. Ясно было одно: она упадет совсем рядом.

Краем глаза Леон увидел, что капитан андаланцев тоже не двигается с места. Вот это я понимаю, боевой дух!

Нужно будет позвать этого человека к себе в Цитадель ордена, когда все это закончится. Смерть настигнет рано или поздно каждого из них. Это единственное, в чем можно быть уверенным. И свобода выбора заключалась в том, как ее встретить.

Ветер относил дождь из сверкающей смерти прямо на полк стрелков и пикинеров. Примарх увидел, как одному офицеру пробило нагрудник и стрела застряла у бедняги в спине. Шлемы дырявило так, словно они были сделаны из пергамента. Целый ряд пикинеров с криком рухнул наземь.

Внезапно Леон получил удар прямо над коленом. Белые брюки тут же пропитались кровью. Примарх смотрел на ногу так, будто она ему уже не принадлежала. А потом пришла боль.

— Господин! Ты ранен! — Юный послушник хотел подхватить его под руки.

Леон прогнал его раздраженным взмахом руки, едва не потеряв при этом равновесия.

— Если ты хотя бы не перевяжешь свою рану, ты истечешь кровью, брат. — К нему подошел Друстан.

Думать о таком Леону сейчас не хотелось. Боль можно стерпеть. Опираясь на древко копья, он мог стоять. Вот и все, что сейчас важно. Примарха охватила лихорадка боя. Он ничего не желал упустить. Он и не догадывался, как скучал за этим. Как давно он в последний раз стоял на поле боя!

— Мы их уничтожим!

— Эту победу ты уже не встретишь, — деловито заметил Друстан.

На миг Леон задумался над тем, не связано ли возвышенное чувство с потерей крови.

— Во имя Тьюреда, да перевяжи же тогда мою рану!

Примарх наблюдал, как Друстан снял с убитого пояс, сделал петлю, наложил ему на бедро, затем поднял сломанный шомпол, просунул его в петлю и повернул.

Леон вскрикнул. Друстан едва не расплющил ему ногу — так крепко затянул жгут!

— Теперь кровь остановилась.

А роль магистра ему нравится, раздраженно подумал примарх. Вблизи Леон увидел, что пятна на белых одеждах собрата по ордену — это не кровь, а красное вино, что заставляло взглянуть на его поведение в новом свете. А Леон уже начал было удивляться… Сейчас Друстан казался трезвым. Может, этот идиот набрался перед собственной свадьбой? Такие истории Леону уже доводилось слышать. Мужчины часто приходят к алтарю немного нетрезвыми…

Друстан заметил, что Леон оценивающе разглядывает его, и отвернулся.

Это божье провидение, подумал Леон. Случайностей не бывает! И ордену нужен герой, а не болван. Неважно, как все было на самом деле, теперь в его власти то, как будут говорить о Друстане впоследствии.

Он похлопал магистра по плечу.

— Если бы ты не обнаружил среди нас этого чертова эльфийского шпиона, одному Тьюреду ведомо, что случилось бы с нами. Молодец! Ты герой!

Друстан уставился на него как баран на новые ворота.

— Но я…

— Нет, отбрось ложную скромность, брат. Лишь тебе мы обязаны тем, что предотвратили катастрофу.

Примарх широким жестом указал на поле битвы.

— Не знаю, каков был план эльфов, но знаю, что мы их уничтожим. Из-за своей заносчивости они сломают себе шеи.

Леон заметил, как Лилианна и Мишель поворачивают всадников, собираясь обойти лес и отрезать нападающим путь к горам.

— От моря к нам идут два полка, Друстан. Не знаю, что они забыли здесь и почему мне не сообщили о том, что они маневрируют, но сейчас они — просто дар божий. Как думаешь, сколько здесь эльфов?

Друстан бросил взгляд на лес, скрывшийся за пеленой дыма.

— Пожалуй, больше сотни их быть не может.

С неба снова обрушился поток стрел. Аркебузир, стоявший всего в трех шагах от них, рухнул как подкошенный. Из подбородка у него торчал окровавленный шип. Солдат ушел из жизни в мгновение ока.

Леон сохранял спокойствие. Он верил! В такой день Тьюред не позволит ему умереть! Примарх с удовлетворением отметил, что Друстан тоже не склоняется под стрелами. Вот такие люди нужны ордену! Было бы глупо выяснять, что это за история с вином.

— Я тоже думаю, что там, в лесу, не может быть больше сотни эльфов. Значит, если подкрепление доберется до нас, мы вместе с рыцарями и послушниками сможем выставить сорок воинов против одного. Мы раздавим их, словно назойливую муху! — Леон потер рубец под искусственным глазом.

Он давно мечтал о подобной возможности. Победа восстановит славу Нового Рыцарства! Злословия по поводу последней битвы Лилианны в Друсне после такого триумфа станут неважны.

От полков, двигающихся со стороны моря, отделился всадник. На нем были белые одежды ордена. Рыцарь плохо держался в седле. Должно быть, это Оноре! Его рана не позволяет ему сидеть прямо.

Леон раздосадованно засопел. Он должен был догадаться! Конечно же, это Оноре вызвал войска. Ведь брат — верховный шпион ордена. Кто кроме него мог знать об атаке заранее? И совершенно очевидно, почему Оноре оставил эти знания при себе. Хотел выступить в роли спасителя в отчаянном положении.