Жюстина колебалась.

— Я боюсь, что он не любит меня по-настоящему. Что он делает все это только для того, чтобы извиниться передо мной.

— Ха, да ты просто не понимаешь! Мужчины не настолько благородны. Даже наши рыцари. Он втрескался в тебя. И, честно говоря, я его вполне понимаю. Ты — сокровище. Перестань молоть чепуху. Наслаждайся этим днем. Жюстина, все кухарки мечтают о том, что сегодня случится с тобой. И если все-таки окажется, что он дурак, ты просто дашь ему пинка в его рыцарский зад и вернешься к нам на кухню. Там всегда будет место для тебя. Все, давай одеваться.

Жюстина послушно наклонилась и вытянула вперед руки. Ткань, казалось, ласкала ее кожу. Она была такой удивительно нежной. Никогда ей еще не доводилось носить платье из шелка. До того момента, когда Друстан принес ей рулон, она даже не касалась такой ткани.

— Друстан, — прошептала она.

Белинда посмотрела на нее. Она встала на колени и расправила складки. Подруга улыбалась. На этот раз она не стала задавать вопросов.

Друстан спросил своего друга, мастера флота, не может ли ближайший корабль привезти из Марчиллы белый шелк и кружева. У него было много влиятельных друзей, у ее Друстана: примарх Леон, мастер флота Альварез и Лилианна, о которой говорят, что, вероятно, она станет маршалом ордена.

Белинда поднялась и затянула шнуровку на спине. Она использовала колечки от кольчуги, чтобы сделать петельки для шелковой ленты.

— Боже мой, ну у тебя и талия. — Белинда слегка шлепнула ее по попке. — Хорошо, что мы немного набили платье на груди. — Женщина захихикала. — Они тебя не узнают, красавица моя. Ты выглядишь просто сногсшибательно. Вот только с волосами нужно что-то придумать. Так не пойдет. Они похожи на воронье гнездо. И как ты можешь ходить в таком виде? Твой рыцарь должен был подарить тебе нити жемчуга, чтобы мы могли вплести их в волосы. Тогда ты стала бы точно похожей на принцессу. Но о таком мужчины, конечно, не думают.

Жюстина смущенно откашлялась.

— Что?

— Друстан подумал…

Белинда настолько сильно стянула ленты на платье, что Жюстина едва не задохнулась.

— Что это еще значит?

— У меня… у меня есть длинная нить жемчуга.

Ее подруга негромко вскрикнула.

— У тебя есть что? Во имя яиц святого Марко, почему ты мне ее не показала?

— Потому что… шелк и кружева… Этого и так было слишком много. Я не хотела, чтобы ты завидовала. Я… я не просила об этом Друстана. Он принес жемчуг вместе с тканью. Я… Мне было неловко.

— Какая чушь! Ты глупый языческий ребенок. Ну, неси ее! Я хочу полюбоваться. У нее есть нить жемчуга, и она ничегошеньки не рассказывает своей лучшей подруге! Мне, наверное, тоже надо было тайком молиться твоим божкам. Похоже, они лучше, чем Тьюред, знают, как сделать женщину счастливой.

— Я не молюсь втайне никаким божкам. Я отреклась от них. Уже много лет назад. — Жюстина подошла к кровати и вынула из-под подушки нить.

До торжества она пойдет в часовню, поставит свечку и помолится. Эти навязчивые речи Белинды… Раньше она не обращала на это внимания. Но в день своей свадьбы она этого не хочет! Такие вещи приносят несчастье! Нужно смягчить Тьюреда, попросить у него прощения.

— О Жюстина! — Белинда взяла нить жемчуга и провела по ней пальцами. — Они прекрасны. Эти жемчужины, они такие крупные… их, должно быть, больше сотни. Это же целое состояние! Девушки из кухни позеленеют от зависти. Ты будешь похожа на сказочную принцессу. Так, сядь! Я приведу твои волосы в порядок.

— Я не хочу, чтобы они завидовали…

— Ах, да они подцепят себе кого-нибудь! Нет никакого смысла что-то прятать. Даже если ты вдруг станешь мнительной шлюхой, они все равно будут тебя любить.

Жюстина вздохнула. Она не хотела, чтобы ее все равно любили. Она надеялась, что ничего не изменится. Она хотела продолжать работать на кухне. Там она впервые в жизни стала счастливой и обрела покой. Ей не хотелось его терять. Ни за жемчужины, ни за шелк, ни за песни о любви и за то, чтобы быть женой рыцаря. Она еще не дала согласия. Еще можно отступить.

Итак, это Олловейн. Мастер королевского меча. Полководец Альвенмарка. Живая легенда. Что-то слишком долго он командует, подумал Тирану. Он стал чересчур мягок и смотрит на обычные на войне вещи уже не столь хладнокровно.

Тирану держался несколько в стороне от остальных, собравшихся на корме «Боевого скакуна». Офицеры избегали его. Трусы! Наверное, боятся гнева Олловейна.

Мастер меча стоял у поручней и смотрел на море. Он давным-давно должен был принять решение. Полководцы не имеют права так долго колебаться! Почему он все еще ждет Солнцеокого? Цветочные феи легкомысленны. Кто знает, что творит этот маленький бездельник? Было ошибкой использовать его в качестве шпиона.

На горизонте показалась первая серебристая полоса. Тирану взглянул на орлов, сидевших на крепких шестах по бокам катамаранов. Семьдесят орлов были готовы к отлету, элита рыцарства Альвенмарка ждала знака Олловейна. А их полководец глядит на море и ждет проклятого цветочного фея.

Каждый состоявший при орлах воин знал, какие последствия может вызвать это проклятое ожидание. Даже если они вылетят немедленно, будет уже слишком светло. Первая волна не сможет незамеченной приземлиться в леске неподалеку от замка, чтобы дождаться второй волны и пойти в атаку вместе с товарищами. Им придется сразу ввязаться в бой. Пятьдесят эльфов против сотен рыцарей ордена и других воинов. Сколько, интересно, времени понадобится людям, чтобы заметить, насколько слаб противник?

Олловейн все испортил и восстал против королевского приказа. Эмерелль хотела большего, чем просто одну маленькую принцессу. Она хотела мести. Она хотела устроить врагам кровавую баню. Глупо видеть в этих послушниках просто детей.

Это их завтрашние заклятые враги. Если рассматривать все беспристрастно, будет разумно уничтожить как можно больше послушников сейчас. Когда они вырастут и пройдут полный курс обучения, то станут уже серьезными противниками. Лучше убить их, пока они еще всего лишь дети!

Фенрил подошел к Олловейну.

Тирану прошептал слово власти. Подслушивание чужих разговоров противоречит магическому этикету. Но какое ему дело? Пасть ниже в глазах своих собратьев-рыцарей просто невозможно.

— Погода портится. Надвигается шторм. — Фенрил говорил короткими предложениями. И голос у него был резкий и неприятный.

Олловейн поглядел на небо.

— Ты уверен? По-моему, совершенно чудесный осенний денек. Ничто не говорит о том, что погода поменяется.

— Мы знаем о такого рода вещах. Будет буря. Еще до полудня.

Тирану покачал головой. Фенрил считает себя орлом. Мы знаем о такого рода вещах. Под нами он понимал отнюдь не эльфов-рыцарей. Не стоит надеяться, что он в своем уме. И как Эмерелль могла предоставить командование своими лучшими воинами таким безумцам?

— Я дождусь, когда упадет последняя песчинка в песочных часах. Тогда мы полетим.

— Нам нужно изменить план атаки, — произнес Фенрил.

— Я полечу вперед. Осмотрю замок. Потом решим, куда ударим. Внезапность все еще на нашей стороне. Это ведь всего лишь люди. И они собираются праздновать. Большинство из них не будут вооружены. Нам нужно всего лишь действовать аккуратно.

Тирану сжал губы. Больше всего на свете ему хотелось дать волю своему гневу. Совершенно очевидно, что Олловейн больше печется о благе своих кровных врагов, чем о жизнях сооственных воинов. Но если Олловейн возглавит первую волну, то высока вероятность того, что он умрет, или, что еще лучше, попадет в плен. Однако неважно, что бы ни произошло, сам он не будет придерживаться приказов этого безумца, если полетит с третьей волной. У него были свои представления о том, как нужно атаковать. А так же о том, как избавиться от Олловейна. Когда мастер меча выйдет из боя, то командование эльфийскими рыцарями перейдет к нему. Даже при самых плохих условиях славная победа еще возможна, если взяться за дело с умом.