— Мы уже боялись, что потеряли тебя. Что произошло?

Юный масрид внимательно посмотрел на лицо марчега. На нем явно читалось беспокойство, морщины у рта стали глубже, а глаза, ввалились.

— На нас напали, — заявил Тамар и отпил глоток вина, чтобы выиграть немного времени и упорядочить мысли. — Тролли. В Барлуи. Или, скорее, в руинах Барлуи.

— Что ты говоришь? Тролли? Ты уверен?

— Да, я уверен. Поверь мне, отец, этих монстров ни с кем нельзя спутать.

— С ними были люди?

— Нет. По крайней мере я никого не заметил, — уточнил юный масрид.

В ответ последовало молчание. Его отцу явно не хватало слов, и Тамар понимал его. Воины, выжившие в битве, в которой погиб марчег Цорпад, рассказывали о страшной силе троллей. Жители страны начали опасаться, что на них могут напасть влахаки и их дьявольские союзники. Масриды вооружились, готовясь к защите, но нападения не последовало. Вместо этого пришли посланники с мирными предложениями. Позднее начали сообщать о том, что тролли снова исчезли в недрах земли, а влахаки отстраивают вновь отвоеванную землю и к войне совсем не готовятся. В то время марчег Ласцлар поклялся отцу Тамара запланировать военный поход на весну, чтобы опередить влахаков. Однако старое недоверие между властителями-масридами было слишком сильным. Гиула доверял Ласцлару не больше, чем влахакам, и боялся предательства. Так была упущена благоприятная возможность изменить положение. «Нам все-таки следовало заключить пакт. Если бы я был марчегом, то воспользовался бы той возможностью и подавил мятеж раз и навсегда. Вырвал бы бунтарские посевы с корнем».

— Мы понесли тяжелые потери. Эти существа застали нас врасплох, — продолжил Тамар свой рассказ. — Игнак погиб. Я вернулся лишь с пятью людьми, остальные мертвы или пропали.

— Это не важно. Главное, вернулся наследник нашей династии, — возразил марчег Гиула, обеспокоенно взглянув на сына.

Затем он повернулся к слугам и отдал приказ созвать членов военного совета. «Как — не важно? — рассердившись, подумал Тамар. — Это уж вряд ли. Твой сын не справился, многие из его подчиненных мертвы. Как это может быть не важно?» Однако мысли он оставил при себе, а сказал совсем другое:

— Влахаки послали этих монстров против нас. Нам нужно подготовиться к войне. Нам нужно больше солдат на севере, для защиты деревень. Кроме того, нам нужно защитить запад, так как нападать будут оттуда. Нам нужно выслать лазутчиков и… |. — Мы обсудим положение на совете, — прервал его отец. — Пойди сначала приведи себя в порядок. Важно, чтобы на заседании совета ты не выглядел побежденным.

— Но нас действительно разбили, отец, — прошипел Тамар, однако отец только отмахнулся.

— Ты не должен показывать этого.

— Да, отец, — ответил юный масрид нарочито покорно и поклонился.

Затем он быстро развернулся и вышел из зала, чтобы выполнить приказ марчега. Но в его голове пульсировала лишь одна мысль: «Нас разбили, меня разбили, и не важно, что ты хочешь показать совету. Нам нужно действовать, а не тратить время на игры с авторитетом и властью. Иначе влахаки уничтожат нас так же, как в свое время уничтожили Цорпада!»

— Мы должны напасть!

Эти слова были произнесены с такой яростью, что какое-то время еще можно было слышать их эхо в большом зале, в то время как другие члены совета хранили молчание. Барон Оден вызывающе осмотрелся по сторонам, его лицо покраснело, а руки сжались в кулаки. Сцарк был небольшим, но таким коренастым и широкоплечим, что казался массивнее и опаснее.

— Влахаки бросают нам вызов, неужели мы ничего не будем делать?

Вздохнув, Тамар встал и пристально посмотрел на барона. Он все еще ощущал себя неимоверно уставшим, но чувствовал, что должен высказаться. Когда он убедился, что полностью завладел вниманием дворянина, то ответил ему спокойным тоном:

— Совсем нет. Но поспешные действия могут только погубить нас.

— Погубить? — язвительно переспросил его оппонент и посмотрел на соседей в ожидании поддержки. — Погубить еще больше, чем в Барлуи? Или больше, чем в Садате?

— Я страстно желаю отмщения, так же как и вы, многоуважаемый барон. Однако боюсь, что безопасность наших земель гораздо важнее этого.

— Что вы боитесь, это видно, — тихо прошипел дворянин.

— Что вы сказали? Вы сомневаетесь в моей чести?

Остальные члены совета нервно переводили взгляд с одного спорящего на другого. Тамар видел краем глаза их обеспокоенные лица, однако выпад барона привел его в ярость, перед которой любая осторожность была бессильна. Не осознавая того, он заскрипел зубами, мрачно глядя на сцарка в ожидании его ответа.

Однако его противник не был готов к открытому противостоянию:

— Пережитое вами на севере, безусловно, ужасно. Каждый бы понял, если бы вы…

Предложение осталось незаконченным, но оскорбление зависло в воздухе. Решительным движением Тамар отодвинул свой стул назад так, что тот с грохотом упал на пол, и обошел вокруг стола. С угрожающе поднятой рукой он остановился перед сцарком:

— Если вы сомневаетесь в моей смелости или чести, вы можете свободно сказать мне об этом прямо в лицо. Тогда мы сможем решить это дело во дворе. Если же у вас не хватает на это мужества, лучше молчите.

За словами принца последовала гробовая тишина. За это время лицо барона приобрело нездоровый цвет, казалось, от него отхлынула вся кровь. Оден в примирительном жесте показал раскрытые ладони и осторожно возразил:

— Я бы никогда сына марчега…

— Не прячьтесь за моим происхождением и моими титулами! — яростно перебил его Тамар. — Это дело между мной и вами, и марчег не имеет к нему никакого отношения!

В поисках помощи Оден посмотрел на Гиулу, который сидел на своем месте с каменным лицом, по которому совершенно нельзя было понять, что он думает о происходящем.

— Вы, должно быть, неправильно поняли меня. Я никогда не усомнился бы в вашей чести. Мы все знаем только, что ваша битва в Барлуи была ужасной.

— Так и было, — сказал Тамар. — Тем не менее я никогда не позволю, чтобы она повлияла на мои суждения.

Барон Оден примирительно кивнул, и Тамар повернулся к собравшимся советникам отца.

— Эти существа поднялись из проклятых недр земли, если вам так угодно. Наш народ не защищен от их нападений. Мы не можем допустить, чтобы он остался перед этими монстрами без защиты.

Гневным голосом он поклялся совету:

— Мы должны выследить нашего врага, прежде чем выйти на бой с ним. Если мы нападем без подготовки, то кончим так же, как и марчег Цорпад. А пока будем готовиться к войне — мы должны защитить наш народ!

Некоторые советники воодушевленно закивали, другие вели себя более сдержанно, однако Тамар почувствовал, что большинство присутствующих поняли мудрость его слов. После поражения могущественного марчега Садата в битве против Ионны влахаков иногда возводили в ранг непобедимых демонов. Поэтому Тамар, конечно, оценил попытку Одена лишить их врагов нимба непобедимости, однако сцарк зашел слишком далеко. «Наступление без знания о силах противника — это полное безумие. Особенно когда наш собственный тыл открыт для нападения этих троллей».

— Хорошо сказано, Тамар, — раздался голос Гиулы, и марчег поднялся. — Мы подумаем над твоими словами и над словами барона. Сейчас же мы прерываем собрание с тем, чтобы снова встретиться и продолжить после обеда.

Отвешивая поклоны, советники покинули зал. Уже по дороге к выходу они начали собираться в группки, чтобы обсудить тревожные новости. Также и Тамар хотел выйти из зала, но отец позвал его к себе. Когда они остались одни, марчег заговорил:

— Твое поведение было рискованным. Барон Оден — довольно могущественная персона. За ним стоит много людей, которые ратуют за войну против влахаков. Опасно вот так резко обращаться к нему и компрометировать его. Ты прилюдно пристыдил его, а никакой предводитель этого не простит.

— Он сам опозорил себя, когда не решился подтвердить слова делами, — уклончиво возразил Тамар.