Медленно, словно постепенно наливаясь силой, солнечный диск поднимался над восточным горизонтом. И вместе с ним поднимался новый день, заполняя собой ущелье Волчий коготь. Когда все заботы о войске, наконец, были закончены, Тарилор и принцессу Юрлин усадили в седло, а лекари, осмотревшие царицу, объявили, что никаких ран не обнаружено, Вернигор, позволил Евглену себя перевязать. Он присел на камень, ожидая, пока юноша перебинтует ему голову, и с усталой усмешкой слушал, как Ронф бунтует против необходимости снова ехать верхом, утверждая, что вполне способен на своих двоих обогнать любого всадника. Царица и Каленвен уговаривали его, а Нок разрывался между заботой о принцессе Юрлин и раненым Варионом, который пришел в себя, но не смог ехать верхом и был усажен на телегу. Солнечные лучи уже золотились в небе, превращая снежные шапки гор в венцы из драгоценных алмазов. Сильно поредевшее войско светлой стороны постепенно приходило в себя и готовилось тронуться в обратный путь. Дозорные, которых на всякий случай выставил Вернигор, вдруг начали обеспокоено переговариваться. Один из них спустился со скалы в западной части ущелья и направился к гроссмейстеру.

— К нам кто-то идет! — доложил он, указывая на неприметную тропку в скалах, — Не знаю, кто это может быть. Они не таятся и их немного.

Вернигор кивнул, уже не слушая. Он и сам видел, как видели остальные: из-за поворота, образованного большим серым камнем, в ущелье медленно вошли четверо. У них был усталый, но исполненный гордости вид. Утренний зимний ветерок трепал края их длинных одежд. Две молодые девы в черном и красном, юноша в серой мантии шли, почтительно пропуская вперед возглавлявшую их высокую женщину, чье одеяние, не смотря на холод, снег, грязь и пепел, сияло белизной горных снегов. Она опиралась на витой посох, ее светлые волосы, некогда уложенные короной вокруг головы, сейчас беспорядочной волной стекали по плечам.

— Они! — пробежал по толпе воинов взволнованный гул, — Это они, Колдуны!

Все притихли, забыв о своих заботах и страданиях, и обратили взгляды в сторону вновь пришедших. Царица оставила перебранку с Ронфом и устремилась на встречу Великим Колдунам. Вернигор и не отстающий от него Евглен пошли за ней. Принцесса Юрлин попыталась сойти с коня, чтобы к ним присоединиться, и Ноку пришлось поддержать ее под руку. Вожди и Колдуны встретились на середине ущелья и обменялись низкими поклонами в знак приветствия.

— Позволь еще раз поблагодарить тебя, госпожа Южная Колдунья, — сказала царица, — Ибо мы знаем, что Колдуны не вмешиваются в дела остального мира, и вам пришлось отказаться от своих убеждений, чтобы помочь нам.

— Еще раз отвечу — благодарности не нужно, — сказала Южная Колдунья, — Но если хочешь благодарить, то не меня одну.

Она вдруг резко обернулась в сторону недавнего места битвы и выбросила вперед свой посох. Среди серых валунов, засыпанных пеплом, обозначилось движение. Точно ведомый притяжением, исходящим от посоха Южной Колдуньи, на свет выбрался бледный человек, зябко кутавшийся в темные, запачканные одежды. У него был совершенно потерянный вид и дико блуждающий взгляд.

— Знакомое лицо, правда, Арника? — Адиари обернулась к Западной Колдунье, — Тайное служение темной магии дало свои плоды. Господина Морвита сокрушила магия еще более темная.

Глядя на отца, Арника изменилась в лице и прижала ладонь ко рту.

— Он… он не хотел, — выдавила она, потом брезгливо поморщилась, — Какой же у него жалкий вид! И грязный.

— Милая семейка, — заметила царица и дважды громко хлопнула в ладоши, подзывая стражу, — Боюсь, мне придется арестовать Арнику из Гантагора. Ее, как и ее отца, ожидает суд Коллегии чародеев, — она смерила Арнику взглядом, полным отвращения, — Твои дела недостойны Ордена Великих Колдунов.

— Но она все же Западная Колдунья, — спокойно молвила Адиари, положив руку на плечо Арники, — Не забывайте об этом.

— Но ведь у нее еще даже посоха нет! — возразил Колдун Востока и смущенно спрятал руки за спину, вспомнив, что они тоже еще пусты.

— Однако, ее, как и вас двоих признал Нарэгер, — сказала Адиари, — И хоть вы еще не прошли посвящение, вы уже часть Ордена. Тем не менее, Арнику действительно ждет суд.

Двое стражников подошли на зов царицы и увели Морвита, который, видимо, ничего не соображал, и его дочь. Арника оттолкнула протянувшиеся к ней руки в кольчужных перчатках и гордо пошла прочь, запахнувшись в черный плащ. Глядя ей в след, Северная Колдунья Итэри вздохнула, а Юн укоризненно покачал головой.

— И снова Орден раскололся на светлую и темную сторону, — печально заметил Вернигор, — Запад опять прибежище темного колдовства.

— Не ужели так будет всегда? — тихо спросила принцесса Юрлин.

Никто ей не ответил. Южная Колдунья задумчиво оперлась на свой посох.

— Время все расставит на свои места, — сказала она.

Небо очистилось от облаков, окружавших черное солнце. Над Дивным Краем засиял дневной свет.

Восток заалел, озаряя суровые очертания гор красками нового дня. Снег на горных вершинах расцветился золотым и розовым. Вода в бурлящем озере заискрилась кровавыми отсветами стародавнего пожарища, все еще бушевавшего на дне. Льдины на ее поверхности двигались и сталкивались, издавая грохот. Одна из них, лавируя в свободном пространстве, приближалась к берегу. На ней Гвендаль углядел маленькую фигурку, похожую на детскую. Издали Чародею и его друзьям показалось, что на льдине к ним плывет девочка. Но когда ледяной обломок коснулся берега, все увидели, что перед ними вёльва. Она и впрямь была похожа на девочку с длинными черными волосами, одетую в белое платье, кутавшуюся в длинную черную шаль. Но глубокие глазницы, полные черноты и не детское выражение лица выдавали ее иное, нечеловеческое происхождение. Вёльва сошла на берег.

— Здравствуй, Гвендаль Чародей и вы остальные, — сказала она голосом ребенка и плотнее завернулась в шаль.

— Ты оттуда? — спросил Гвендаль, указывая на то место, где находилась Облачная башня, — Мы думали, никто не уцелел.

— Я последняя, — спокойно объяснила провидица, — Я говорила Эверонту, что он желает двух вещей друг с другом не совместимых, но он не поверил. И теперь его нет. Ты отпустишь меня с миром, Чародей?

Гвендаль растерянно пожал плечами.

— Не в моей власти тебя удерживать, вёльва, — сказал он, — Но куда же ты пойдешь?

— Я уйду на Запад, — развела руками Мееральда, — Не все дети темного народа отправились на битву и погибли в ней. Их путь лежит теперь туда, где умирает солнце. Это и мой путь. Но вначале я дождусь отца.

Она вытянула маленькую ладонь к небу, и на глазах изумленных Гвендаля, Орна, Элиа и Кадо к ней слетел черный, как уголь, ворон. Он приветственно каркнул и устроился на вёльвином плече.

— Где-то я видел эту птичку, — нахмурился Гвендаль.

— Ты благороден душой, я знаю, — сказала Мееральда, погладив блестящие перья на головке ворона, — Если уж прощаешь, прости до конца.

— А у меня тебе подарочек, — прокаркал ворон, кланяясь.

Он вспорхнул и бросил на ладонь Гвендаля маленький предмет — прямоугольную полоску олова.

— То-то же! — Гвендаль зажал в кулаке то, что осталось от волшебного кольца, — Ну, что же, ступайте с миром. Наказание, которое могло бы вас ожидать не страшнее того места, куда вы отправляетесь.

Мееральда и ворон-оборотень поклонились.

— Прощайте навсегда, — сказала вёльва, — Все же мне радостно, что я смогла повидать вас. В особенности тебя, Эзельгер Эльфийский, новая надежда с Запада.

Она повернулась спиной к Гвендалю и его друзьям и побрела с вороном на плече в сторону западных склонов гор, высоких и обрывистых.

— Почему она так сказала? — шепотом спросил Орн.

— Потому что она вёльва, — пожал плечами, Кадо, — Они, я слышал, всегда так говорят, что не поймешь — не разберешь.

— После поймешь, — сказал Гвендаль, — Время все расставит на свои места. А сейчас пора возвращаться.