— Лошади готовы, припасы погружены, — объявил Кадо, появляясь из дверей конюшни с двумя навьюченными лошадьми на поводу и в сопровождении двух эльфов-проводников, которых отправил с путниками князь Дарфион, чтобы показать им удобный проход в горах.

— Можем ехать, — молвил Вернигор, окинул взглядом княжеские палаты и едва заметно нахмурился.

Евглен хотел что-то сказать ему, но потом словно смутился и раздумал. Прежде, чем сесть на лошадь, юноша подошел к коню своего учителя и старательно проверил, надежно ли затянуты подпруги на седле.

Орн не слишком обрадовался словам гроссмейстера. Вскочив в седло, он уперся подбородком в грудь и прикусил губу.

— Ты же сам не хотел, чтобы она ехала с нами! — воскликнул Нок, заметив его огорчение.

— Не ори! — одернул его демон, подхватил гнома за шиворот и забросил в седло пони.

Видя, каким бледным и усталым выглядит его друг, Кадо помог Элиа сесть на лошадь, слегка подсадив его в седло.

— Где же Генимар? — прошептал он с беспокойством, — Неужто мы ее больше не увидим?

Слыша голос Кадо, Элиа рассеяно огляделся. Кадо на минуту показалось, что он не совсем понимает, что происходит вокруг. Кадо хотел уже встревожиться, но широкие ворота с резными дубовыми створками в глубине двора распахнулись, и из них выкатились новые крытые сани Восточного Колдуна. В сани были впряжены двое крепких белых пони, а под уздцы их вели две эльфийки, закутанные в теплые накидки зеленого цвета. Это были Генимар и Тарилор. Видя эльфийскую пророчицу, путники почтительно склонили головы. Генимар и ее внучка остановили пони, поравнявшись с Вернигором.

— Он не хотел бы оставаться здесь, хотя здесь ему всегда рады, — сказала Генимар, как обычно, не голосом, а силой мысли, — В этой новой повозке ему будет еще теплее и удобнее, чем в старой.

— Неужели он так и будет спать? — не справившись со своим волнением, громко воскликнул Кадо, — Кто же его разбудит? Кто разбудит мою сестру и вернет силу Колдовскому братству?

Поняв, что привлек к себе всеобщее внимание, Кадо смутился, но продолжал вопрошающе смотреть на Генимар. Эльфийка обратила на него ласковый взгляд, полный сочувствия.

— Это сможет сделать только могущественный чародей, юный принц, — ответила она, — Такой, как Гвендаль.

— А на мой вопрос у тебя есть ответ, госпожа? — спросил Вернигор, — Как узнать того, кто мне нужен?

— Ты сам знаешь, — улыбнулась Генимар, — Он близко, но скрыт пока. На него укажет Чародей в Красном Плаще.

— Опять Гвендаль! — воскликнул Нок громче, чем требовалось, и смущенно кашлянул.

Ронф погладил себя по плащу на груди в том месте, где из-под него выпирал сверток с "Мудростью гоблинов".

— Я лично не в претензии, госпожа гадалка, — сказал он, с некоторой робостью поглядывая на Генимар, — Не дурак, понимаю, эльфы, чародеи и всякие там люди обошлись с гоблинами так учтиво, как вообще могли обойтись с гоблинами. И даже настоящую книгу мы получили. Но хотелось бы все же знать, что за надобность была ее красть и ставить нас опять на грань войны? Об этом ведь тоже один Гвендаль может поведать?

Генимар не ответила, только наклонила голову в знак согласия и улыбнулась.

— Но где Гвендаль? — ненадолго очнувшись от своих тяжелых грез при звуках этого имени, спросил Элиа, — Где он?

— Подожди, — остановил его Орн и повернулся к Тарилор; его светлокожее эльфийское лицо стало совсем бледным, — Я так понимаю, госпожа, ты не едешь с нами?

— Я остаюсь, — со спокойной улыбкой подтвердила Тарилор, выпустила повод пони, подошла к мнимому эльфу и взяла его лошадь Сметанку за уздечку, — Генимар сказала, что я должна ждать здесь. Желаю тебе удачи, господин Эзельгер с Роорвинда. Наверное, мы не увидимся больше.

Орн замялся, пожимая плечами.

— У меня нет простого ответа на этот вопрос, — сказал он, — Желаю тебе исполнения твоих новогодних желаний, госпожа.

Тарилор пристальнее вгляделась в лицо белокурого эльфа, и в ее глазах промелькнуло безотчетное волнение.

— И тебе тоже, — сказала она.

Памятуя о предостережении вёльвы, Нок беспокойно заерзал на своем пони и потянул демона за рукав. Орн отвел глаза и склонил голову в прощальном поклоне. Проводники-эльфы приняли у Генимар поводья белых пони и развернули повозку к выезду со двора.

— Пора прощаться, — молвила провидица, обращаясь ко всем вместе, но словно к каждому в отдельности, — Я знаю, вы бы хотели узнать от меня все, что вас тревожит. Но это не в моей власти. Все, что мне дано — приоткрыть завесу неопределенности и дать вам надежду.

— Надежду? — переспросил Элиа.

Он выглядел совсем раздавленным печалью, а его глаза скрывала малахитово-черная зелень. Генимар подошла к нему, погладила гриву его лошади и на мгновение положила ладонь Элиа на колено и ободряюще сжала.

— Тебе нужен отшельник, живущий в Темноборье. Он поможет тебе восстановить силы, — сказала она, — А там… Все возможно.

Она еще долго стояла в распахнутых воротах княжеского дома, провожая путников взглядом, пока они не скрылись в долине среди снежных холмов, понимающихся к подножию гор.

Квадрат света лежал на полу холодного зала, погруженного в полумрак. Трое стояли в густой предзакатной тени под сводчатым потолком и взирали на источник света — узкое прямоугольное зеркало в затейливой раме из черненого серебра. Вместо того, чтобы отражать сумрачный чертог, оно показывало залитый солнцем горный склон. По заснеженной тропе мимо серебряных от инея вековых сосен вниз спускался отряд всадников и крытый возок, запряженный двумя белоснежными пони. Трое в зале наблюдали за передвижением отряда в молчании. Высокий седовласый муж, скрестив руки на груди, следил за изображением в зеркале из-под полуприкрытых век. Его бесцветные, словно осколки стекла, глаза с трудом переносили свет солнца. Стоявший рядом бледный, как мертвец, и тощий, как скелет, оборотень зябко кутался в длинные темные одежды. Он с тревогой поглядывал то на картины в зеркале, то на своего седовласого господина, явно желая, но не решаясь что-то сказать. Черноволосая девочка в темной, подбитой мехом, накидке наблюдала за происходящим в зеркале спокойными глазами. Они были черным-черны, без зрачков и белков и, казалось, заполняли собой все ее маленькое бледное лицо. На этом лице временами возникала странная безмятежная и насмешливая улыбка.

— Значит, ты позволишь им доехать до Ильраана, владыка? — не выдержав молчания, спросил, наконец, оборотень, обернувшись к седому мужу с бесцветными глазами, — И въехать в Ильрагард? И увидеться с царицей?

— Пусть, — его хозяин пренебрежительно усмехнулся краешком рта, — Пусть радуются, что все так легко закончилось. Я нанесу удар тогда, когда они не будут ждать. Помнишь, Зиирх, мы говорили о времени? Время идет.

Выслушав его, в свою очередь усмехнулась и девочка, продолжавшая глядеть в зеркало.

— Ты просчитаешься, — сказала она; ее голос был точно эхо, отлетавшее от холодных стен зала, — Ты с самого начала просчитался.

Оборотень вздрогнул и в смущении и робости отступил назад. Его хозяин обернулся на голос девочки, подошел и присел рядом с ней, чтобы их лица оказались друг против друга. Бесцветные глаза встретились с непроницаемо-черными.

— Ну, это мы еще посмотрим, — усмехаясь, проговорил Эверонт и сжал в кулаке амулетницу, висевшую на груди, — Время идет.

Обратная дорога через Армаис прошла на удивление гладко. Через несколько дней путники вышли к берегам реки Глантар к самой границе Страны Чародеев. В девятом часу пасмурного и холодного зимнего утра отряд остановился на южном берегу реки, низком и пологом. На северном берегу уже лежала земля Ильраана. Высокий песчаный склон обрывался к замерзшей воде и весь порос дремучим старым лесом. Его ветви сплетались, образуя мерцающий от инея, присыпанный снегом шатер, а над ним на фоне серого низкого неба вдалеке вставали башни замка. Он вознесся на крутом холме, одиноко стоявшем посреди гладкой, как скатерть равнины, меж лесов и полей, и казалось, с его крепостных стен открывался вид на все окрестности.