— Китар, крепость Хранителей переправы, отчий дом Юна, — приложив ладонь козырьком ко лбу, чтобы лучше видеть вдаль, промолвил Нок, обращаясь к Вернигору, и вздохнул, — Что ты надумал, дружище? Мы отвезем Восточного Колдуна к родителям? Уж там-то о нем позаботятся, как нигде.

— Но не пробудят его к жизни от зачарованного сна, — покачал головой гроссмейстер, — Нет, Нок. Как ни близко Китар, я не направлю коней туда. Вряд ли Дено и Ирмел обрадуются, увидев своего сына таким. Нам следует объехать замок стороной.

— Но нам придется проехать через переправу, — вмешался Евглен, с должным почтением подождав, пока учитель выскажет свое мнение, — Воды этой реки слишком сильны и могучи. Даже зимой лед над ними слишком тонок. Мы сможем пересечь Глантар лишь в том месте, где устроен мост и паром. А там мы встретим людей Дено.

Видя, что все остальные согласны со словами Евглена и смотрят на него вопрошающе, гроссмейстер нахмурился, глядя на замок, виднеющийся за деревьями.

— Мы в любом случае не проедем через Зеленодол без ведома Дено из Китара, — добавил Кадо, который все это время правил крытой повозкой Восточного Колдуна.

Вернигор еще больше помрачнел и задумчиво потирал подбородок.

— Вот узнает китарский чародей, что стряслось с его сыном — жуть как прогневается, — задумчиво проговорил Нок, — А матушка, того гляди, плакать начнет.

— Ты так говоришь, будто он уже помер, — сердито заметил Орн, который, пользуясь остановкой, спешился и кормил Сметанку овсом из сумки, — Это же не навсегда.

— Объясни это родителям, — мрачно возрази Кадо.

— Но проехать-то нам надо, — возразил Орн, — Дверей-то здесь нет, чтобы проскочить мимо этого проклятого Китара.

— Вот был бы здесь Юн, он бы для нас портал открыл, — вздохнул Нок.

— Он вообще-то здесь, — сердито напомнил Кадо, — Но помочь ничем не может.

— А ты-то чего молчишь? Ты ж у нас такой умный! — обратился Евглен к Веду, тихо ехавшему позади него и Вернигора, — Ты вообще все время молчишь.

— Я не разговариваю с господином Вернигором из Азатана, — сообщил Вед, подъезжая к Евглену и доверительно нагибаясь к нему со своего седла, — Он сам уехал в Парладор, смотреть на эльфийские чудеса, а меня бросил на растерзание этим клятым принцессам Армаисским! Как же они меня замучили! Да если бы я был принц или король, ни за что бы на них не женился. Ни на одной, ни на другой.

Вернигор обернулся через плечо и бросил на второго ученика сердитый недовольный взгляд. Вед ответил тем же, а Евглен начал хохотать. Гневные взгляды гроссмейстера и молодого воина встретились на веселящемся Евглене и стали еще свирепее, но унять смех он все равно не смог.

— Пока некоторые гогочут непонятно почему, я замерз! — сообщил Ронф, все это время перебиравший на ладони драгоценные серьги, вынутые из собственных ушей, и перстни, снятые с собственных пальцев, да недовольно слушавший разговор остальных путников, — Вообще не вижу, в чем загвоздка! Надо проехать через переправу, так поехали. Не надо говорить дяде Дено, что его сынулька взял да заколдовался, так не говорите.

— Соврать? — возмутился Кадо.

— Ну да! — всплеснул руками гоблин, и его украшения дождем просыпались на снег, — Тоже мне проблема! Поехали уже, блин!

Вед подергал Евглена за рукав.

— Передай Вернигору: это очень хорошая идея, — сказал он, — Я как раз хотел предложить, но гоблин меня опередил.

— Передай там этому неразговорчивому господину, Евглен, — усмехнулся Вернигор, — Что идея совсем даже не хороша. Соврать я бы и без вас догадался. Но если Дено об этом узнает, а он обязательно узнает, то будут у нас неприятности с зеленодольскими чародеями. А волшебных неприятностей нам и так хватает.

— Гм-м! — прорычал Ронф, спрыгнул с седла и начал ползать по снегу, подбирая упавшие драгоценности, — Нам и простых неприятностей хватает.

— Значит, надо просто во всем признаться родителям Юна. Хотя это опечалит их, а нас задержит в пути, — вздохнул Кадо и обернулся к Элиа, — Что скажешь?

Все это время Элиа молча сидел на лошади, не принимая участия в общем разговоре, и, кажется, даже не особенно вслушиваясь в него. Услышав вопрос Кадо, обращенный к нему, он поднял глаза и осмотрелся с отсутствующим видом. Потом посмотрел на гоблина, с ругательствами ползавшего по снегу.

— Да, — вздохнул Кадо, отводя глаза, — Может, тебе перебраться в повозку к Колдуну? И ему было бы теплее, и ты бы отдохнул?

Элиа не ответил, он вдруг скатился с лошади на землю и, тяжело переставляя ноги в снегу, подошел к Ронфу, продолжая его разглядывать. Потом нагнулся и поднял предмет, который выпал у гоблина из кармана. Это была кожаная торбочка, а в ней лежал стеклянный шар, который дала им царица, чтобы разговаривать с ней в пути.

— Ну, конечно! — обрадовано вскочил Ронф, — Если у нас проблемы со всякими мелкими ведьмаками, надо договориться с главной ведьмой! Она жуть какая умная, и мы ей нравимся. Она что-нибудь придумает.

Он схватил из рук Элиа торбочку, достал шар, положил его на ладонь и заорал что есть сил:

— Ваше величество! Ваше величество! Вы там чё спите?

— Вообще-то да, — сказал шар женским голосом, его поверхность засеребрилась внутренним светом, — Что случилось?

— Ого, получилось! — обрадовался Ронф, — У нас много чего случилось, но это потом, когда приедем. А не приедем мы до тех пор, пока не переберемся через речку, которую стережет какой-то Дено из Китара. Он папаша нашего Колдуна, и не должен знать, что случилось с его сыном. Но если мы поедем через его переправу, он нас заметит и начнет задавать вопросы. А отвечать мы не готовы.

— Хм, — голос из шара прозвучал озадаченно, — Насколько я поняла, вам нужно, чтобы родители Юна вас не заметили?

— Да! — хором подтвердили все.

— И только-то, — фыркнула царица, — Не вижу сложности. Я пошлю на Зеленодол снегопад, который сделает вас неузнаваемыми до тех пор, пока вы не проедете мимо замка и не выберетесь из долины. Смело езжайте через переправу, люди Дено и он сам не обратят на вас внимания. И поторопитесь, — голос в шаре стал суровым и властным, — Ждать уже нет никаких сил!

— Как скажете, ваше ведьмачество! — Ронф поклонился шару чуть не до земли и сунул его обратно в торбочку, а торбочку за пазуху, — Тебе не возвращаю, а то потеряешь.

Элиа, к которому были обращены последние слова, не обернулся в ответ. Сопровождаемый Кадо, он забрался в повозку Восточного Колдуна и задвинул занавески на окнах. Взгляды остальных путников омрачились печалью. Небо, между тем, совсем потемнело. С востока приплыли одна за другой сизые снеговые тучи. Они низко нависали над землей, и вскоре над Зеленодолом пошел снег. Он становился все гуще, и, наконец, стал пеленой из тяжелых хлопьев, беззвучно ложившихся на землю. Разглядеть что-либо за этой зыбкой завесой было почти невозможно.

— Ну вот, — одобрительно проговорил Вернигор, бросив еще один взгляд в сторону повозки, — Теперь поехали.

Отряд развернулся и двинулся вдоль берега на восток, туда, где чуть правее находилась переправа через Глантар.

Снегопад становился все сильнее. Он накрыл леса, поля, дороги, исказил и скрыл очертания строений и предметов. На поверхности зеркального стекла теперь не отражалось ничего, только пляска белых снежинок в порывах холодного ветра.

— Ничего себе! Это уже целая метель! — сидевший на полу возле зеркала оборотень зябко поежился, — Чем ближе они будут подъезжать к Ильрагарду, тем сильнее будут чары царицы. Скоро мы вообще можем перестать их видеть. Положимся на шпионов? А если вдруг объявится Гвендаль? Раньше, чем вы рассчитываете?

Эверонт восседал в своем высоком кресле и пристально глядел на снег в волшебном зеркале, словно надеясь проникнуть взглядом сквозь его густой покров. Услышав вопросы оборотня, он лишь небрежно усмехнулся.

— Об этом не стоит волноваться, Зиирх. Наш сбежавший маг оставил нам кое-что. Враны. Помнишь их, оборотень? Они продолжают идти по следу. И окажутся рядом, лишь только Гвендаль появится.