— В секретере у камина возьми королевский знак. Чтоб никто не сомневался в твоих полномочиях подменить гроссмейстера, — усталость и сон все больше накатывали на короля, — Ты ведь не обманул меня?

Гонец поискал в ящике резного секретера и достал висящего на цепочке золотого орла с раскинутыми крыльями.

— Нет.

— Так говори, не тяни! — рассердился король.

— Хорошо, — гонец подошел и склонился над постелью.

Король оглянулся на дверь.

— Только тихо, — его голос звучал хрипло, дыхание становилось все чаще и тяжелее, — Смотри, если ты лжешь…

— Я не лгу, — гонец склонился к Кальдиену, прошептал что-то ему в ухо и выпрямился, глядя на короля сверху.

Сказанное будто пронзило Кальдиена ножом в сердце. Он отшатнулся, его тело выгнулось на широкой постели, а с губ сорвался вдох небывалого изумления. Он стал для короля последним.

Над снежными лугами, кронами лесных деревьев, зубцами ближних гор занимался бледный рассвет. Он ложился на белизну снега легкими розовыми отсветами, заливая спящую под сугробами речную долину, как вода вливается в широкую чашу. Город на дне долины уже давно не спал. Еще среди ночи, когда во врата царского дворца, отделенного от города мостом и Восточными воротами, постучали трое всадников, с дворцовых стен прогремели трубы. В городе загудел колокол ратуши, и на улицах зажглись огни. На рассвете по улицам уже нестройно маршировали отряды ополчения. Мимо царского дворца железной поступью шли латники, шагали лучники в кожаных куртках. Боевые лошади гарцевали слаженным строем, грохоча копытами по брусчатке моста, и несли в седлах закованных в доспехи конников. На их блестящих шлемах, похожих на луковицы, колыхались плюмажи зеленого цвета. Царица стояла на балконе, кутаясь в меха. Дыхание стыло на губах в холоде зимнего утра. Повелительница чародеев смотрела вниз на проходящие мимо полки, и ее брови были мрачно сведены над переносицей.

— Опять, — проговорила она, — Я думала, этого больше не повторится. Наивно было так думать.

Ронф, стоявший рядом, осторожно тронул ее за плечо.

— Смотри на это по-другому: мы идем на войну!

Под строгим взглядом Агенора, наблюдавшего за ними из комнаты, из-за стекла балконной двери, рука молодого гоблина быстро опустилась и даже спряталась за спину. Вернигор, также наблюдавший за проходом войска, улыбнулся краем рта.

— Да уж. Тебя-то такая перспектива радует! — невесело усмехнулась царица, — Я — другое дело.

— Не бойся, — Ронф постарался придать своему голосу мягкость, — Я буду тебя защищать.

Агенор за стеклянной дверью недовольно крякнул. Услышав его, царица смутилась и с еще большим интересом уставилась вниз.

— А что Чародей? — живо спросила она, — Он уже уехал?

— Да, он вынес Юна из дворца, посадил впереди себя на лошадь и растаял в воздухе, — поведала Ауриния, вынося на балкон поднос с чашками горячего чая, — Я чуть не умерла со страху!

— Колдовство, — с уважением проговорил Ронф и взглянул на свою правую руку, — Он, должно быть, почти добрался до своей первой цели. Кольцо-то начинает краснеть!

— Так давайте и мы не будем его подводить, — сказал Вернигор, — Даю вам полчаса на сборы, и выступаем. Мы должны как можно скорее пересечь долину с востока на запад и к трем часам дня быть у Врат Сингурских гор.

Заиндевевшие травинки хрустели под копытами лошадей. Кроны деревьев в лесу казались сплетенными из серебряного кружева. Тишина зависла под сводами глухих дальноземских чащ. Но она была обманчивой. Следуя за Гвендалем, Тарилор и Нок не проехали и пары миль по убаюканным зимой пущам Дальноземья, как им почудилось, будто издалека им навстречу катится гул. Он приближался, разливаясь в воздухе, от него земле передавалась дрожь.

— Что за чудо? — удивился Нок и привстал на стременах своего пони, точно мог увидеть что-то за деревьями, — Опять кобольды бегут?

— Это не кобольды, это лошади, — вслушиваясь, возразила Тарилор, — Их много, очень много. Наверное, пятьсот.

— Ничего себе табун! — недоверчиво удивился Нок.

— Это не табун, это отряд, — опять возразила Тарилор.

— Враги? — воинственно крякнул гном, хватаясь за топорик на поясе.

Гвендаль жестом остановил его.

— Мы в Дальноземье, — сказал он, — Здесь не может быть врагов. Только друзья.

Деревья тем временем расступились, и путники въехали на широкую круглую поляну, покрытую нехожеными сугробами.

— А мы здесь были! — воскликнул гном, указывая вперед.

Среди поляны возвышалось несколько статуй дев в длинных одеждах. Они играли на разных музыкальных инструментах.

— Поляна стражей, — кивнула Тарилор, — Всякого, кто проезжает по ней, заметят и встретят.

Не успела она договорить, как приближающийся гул, висевший в воздухе, раздался совсем рядом. С другой стороны на поляну выехали облаченные в кожаные доспехи, вооруженные мечами и луками, эльфийские всадники. На эльфах были зеленые плащи. Они заполнили всю поляну и свободное пространство между деревьями, и путникам на миг показалось, что наступило лето. Нок радостно вскрикнул: впереди отряда ехала принцесса Юрлин. Сзади нее ехали Агалад и Варион.

— Владыка Эринард послал нас вам навстречу, — сказала Юрлин, делая рукой приветственный жест.

— Уже? — удивился Гвендаль, — Мы даже не успели предстать перед королем и изложить свою просьбу.

— Ему известно о ней, — улыбнулась Юрлин, — Генимар прислала весть о том, что люди Запада нуждаются в помощи, что Эверонт-отступник собирает темное войско. Эльфы Дальноземья с радостью выступят в поход вместе с теми, кто вернул им короля.

Луга и низины отступали, дорога из долины шла на подъем. Она вела все выше и выше в холмы, покрытые глубоким снегом. Постепенно река и город Ильрагард остались позади, а холмы превратились в горы. Они были не так высоки и обрывисты, как горы Пан и не столь угрюмы, как дикие хребты Занбаргарда, но некоторые их вершины накрывали снежные шапки. У самого подножия Восточного хребта войско царицы чародеев въехало в каменистое ущелье. Его со всех сторон обступали светло-серые скалы, едва поросшие лиственницами.

— Серая скала, серая скала, — по обыкновению заворчал Ронф, исподлобья глядя на все вокруг, — Здесь все серое. И где она?

— Вот там, — Вернигор, ехавший рядом с ним и царицей, указал вперед.

На другой стороне ущелья возвышалась не острая каменная глыба, а огромная арка с плоской вершиной, на которой, как на помосте могло бы стать лагерем все войско. В середине арки ветрами и временем был выдолблен проход, способный пропустить летящего боевого дракона.

— И впрямь ворота! — ахнул принц гоблинов, — Их кто-то строил?

— Гномы, — ответила царица, — Много тысяч лет назад. Они жили в этих горах, добывая самоцветы. Потом ушли на север, в Пан.

— Потому что они жадные, и им все мало, — неприязненно заметил Ронф, — Здесь все изрыли, приперлись к нам! Ай!

— В чем дело? — спросил Вернигор.

— Кольцо кусается, — пожаловался Ронф, — Не иначе, как наш волхователь сделал какое-то из своих делишек. Вон, еще больше покраснело.

— Ваше величество! — окликнул царицу один из военачальников-чародеев, указывая на Серую скалу.

Воздух под аркой Сингурских Врат странно искрился и волновался.

— Ты прав, — сказала царица Ронфу, — Гвендаль привел войско эльфов из Дальноземья. Они с Ноком и Тарилор ждут нас по ту сторону Врат. Командир, ведите полки к проходу Серой скалы!

— Вот шустрый! — восхитился Ронф, все разглядывая кольцо, плоский ободок которого постепенно накалялся на его мизинце, — Интересно, он уже добрался до Колдуний на острове?

Серое зыбкое марево качалось в воздухе. Оно клубилось вокруг дома, наполняло сад и растекалось в разные стороны над озером и горной долиной. Очертания берегов, стволы деревьев, вершины гор — все растворялось в тумане, то появляясь, то исчезая. Тем не менее, древуны, собравшись на каменной веранде, выходившей прямо к озеру, вглядывались в густую завесу и ожидали чего-то, взволнованно покачивая ветвями. Лесные жители пребывали в этом волнении с самого утра, с того момента, как над горами забрезжил солнечный свет. Их ожидание было не напрасным. В какой-то момент седые туманы над озером расступились, и к берегу подъехала маленькая лодка на полозьях. Она легко скользила по льду под надутым ветром треугольным парусом. Ею правил кудрявый безбородый чародей в красном плаще. Когда лодка подкатила к причалу на острове, чародей убрал парус, закрепил лодку канатом и шагнул на мостки, ведущие к дому. Он нес на руках завернутого в плед юношу с растрепанной копной волос цвета опавших дубовых листьев. Юноша лежал у чародея на руках, бессильно свесившись. Глаза его были закрыты, он казался спящим.